Про память и сердца

Про память и сердца

   Холмы гномов мирно дремали под лучами утреннего солнышка. Утро выдалось чудесным, ясным, погожим. Все, что могло произойти плохого, за прошлую неделю произошло: Нарциссус Глазик до сих пор хромал на левую ногу после того валуна, что разметал гномов. Правда, от этого он только больше теперь сочетался со своей Пышно Обоняшкой, которая припадала на ногу от рождения. Рыжий Ушик с Добрым Глазиком навещали их по два раза в день, приносили горячую похлебку, которая так удавалась Глазику! Как никак, они были не только их соседи, но и родственники: Нарциссус приходился жене Рыжего Ушика родным братом.

   – Послушай, братец, – увещевала Добрый Глазик, – ну, нельзя же так всю неделю валяться!

   – Я не валяюсь, – спорил тот, – я весь пострадавший и залечиваю рану!

   – Но это же всего ушиб был! – не вытерпел Рыжий Ушик, глядя на страдальческое лицо Нарциссуса. – И потом, он уже прошел давно у тебя! Гляди – совсем здоровая нога, хоть и чуть хромаешь.

   – Вот именно! – возразил Нарциссус. – А раньше она была полностью здоровая! А как мне моя память живо рисует ту страшную картину до сих пор! Все в мельчайших деталях помню!

   – Может, потому и хромаешь, что помнишь? – спросил Ушик. – По всему видно, что давно уж прошел ушиб!

   – Бедный братец! – Добрый Глазик верила всему безоговорочно, сердце имела нежное, и не могла без слез и участия видеть страдальцев.

   Пышно Обоняшка тут же крутилась, у кровати мужа, меняя ему подушку на новую, более мягкую и чистую.

   – Вот сестра меня понимает! – закрыв глаза, пробурчал Нарциссус.

   Рыжий Ушик посмотрел на жену и погладил густую бороду, отливающую легкой рыжинкой. Он всегда успокаивался, когда смотрел на супругу.

   – Ну ладно! Мы чего к вам пришли…

   – Помимо супа? – переспросил Нарциссус. – Это же главное!

   – Да, помимо него, – не стал спорить Ушик. – Храбрый Ушик протрубил в рог.

   – Это значит…

   – Да! Это значит, что день моего появления на свет завтра, и он нас ждет!

   – А ты опять о нем забыл? – захихикал Нарциссус. – Каждый год одно и то же! Как ты умудряешься?

   – Да вот сам не знаю. Видно, моя память устроена по-другому. Твой вот день помню прекрасно…

   – Еще бы! Я и сам свой день помню прекрасно.

   – А что с моей памятью не так, сам не знаю. Хорошо, отец всегда начеку!

   – Не видел его с прошлого года. Так же лупит белок? – усмехнулся Нарциссус.

   – И вовсе не лупил он никогда их. Так… грозился… Больше для острастки. Норов у него такой вот.

   – О да, помню, помню!

   – Так как? Вы придете?

   – Ой, а мне платья когда же теперь готовить? – заволновалась Пышно Обоняшка. Она всегда считала себя первой красавицей холмов.

   – Не переживай, я тебе помогу! – успокоила ее Добрый Глазик.

   – Ой, как хорошо, как хорошо! Новый фасон можем придумать, обернуть гирляндой из цветов. Муж так хорошо растопил печь, что над нашим холмом зелень вся так и колосится, такая пышная, такая зеленая, – защебетала Обоняшка. – А какие запахи! Вы бы только чуяли! Ох, это непередаваемо!

   – Пойдем готовить же, – обрадовалась Добрый Глазик.

   – А суп я тогда доем? – вслед им прошептал Нарциссус. – Вот и хорошо!

   – Так как? – повторил свой вопрос Ушик.

   – Конечно, конечно, – одобрительно закивал родственник. – Там же будет та вкуснейшая похлебка из дыни?

   – Будет!

   – О да! Тогда передай, что мы тоже будем!

   – Можно от тебя это сделаю?

   – Будь как дома!

   Нарциссус закряхтел, а Рыжий Ушик полез в рюкзак, достал свой шарик землистого, теплого цвета, и подошел к дальнему углу норки. Взял чистый лист, потрусил над ним шаром, отчего мелкие пылинки, точно звездочки на темном небосклоне, усеяли поверхность бумаги. Достал трубчатый стилус, погрыз кончик и, прикусив язык, начал водить по листу. Пылинки, точно под действием сильного магнита, устремлялись за стилусом и ложились на бумагу, впечатываясь в нее. Через пару минут письмо было закончено. Он свернул его в трубочку, взял кусочек бичевки, перехватил, надежно затянул, поджег воск, скрепил надежно все. Тут же стоял небольшой сундучок с сетчатой крышей. Многие перегородки разделяли его на части. В каждой из них происходила какая-то возня. Ушик отодвинул сетку в одной части, сунул туда мохнатую руку и достал пищащего зверька. Это оказалась лесная мышка с умными глазами. Гном струсил часть пыльцы с шара на нее, поднес ее небольшое ворсистое ушко к губам, прошептал что-то, взял письмо, обвязал кругом нее так, что оно закрепилось на спинке зверька, и, разжав руку, поднес к малюсенькому отверстию в углу. Мышка тут же бросилась в черноту прохода, видя перед собой манящую дальнюю цель.

   – Вот и готово, – произнес Ушик, – через час папа Храбрый будет уже знать обо всем достоверно!

   – А ты написал ему, что в этот раз мы придем без белок?

   – Конечно. Наши милые пушистые друзья подождут своей очереди. Принесем им часть угощенья попозже!

   На том и сговорились. Конец дня пролетел в приготовлениях.

   ***

   На следующий день Рыжий Ушик и Добрый Глазик, захватив свои пожитки, зашли за друзьями. Те были готовы.

   – Так что, вперед? – провозгласил Ушик.

   – Вперед, в дорогу! – отозвались остальные.

   Они зашагали на верх холма, оставляя позади лазурные воды озера. Стрекозы долетали и сюда. Весело звеня в воздухе крылышками, они совершали свой утренний облет. Ирисы, васильки устилали им путь под ногами, белоснежные березки и строгие дубы направляли.

   – Не собьемся с дороги? – все переспрашивал Нарциссус. – Ведь год не были в тех краях.

   Глазик замерла, приподнялась на носочках и радостно крикнула:

   – Да нет же! Вижу, вижу вдали струйку белокурого дыма.

   – Если бы ветер шел в нашу сторону, то, может, что-то и учуяли бы! – добавила Пышно Обоняшка.