Проданная

Глава 1

Сознание возвращалось медленно, урывками. Затылок пульсировал тупой болью, язык распух от жажды. Пить хотелось нестерпимо.

— Воды... — прохрипела я, но ответом мне было молчание. — Воды...

С трудом разлепив веки, я отчаянно проморгалась, но ничего не увидела в темноте.

— Эй, есть здесь кто-нибудь? — позвала я и прислушалась.

До меня не донеслось ни малейшего шороха, я слышала лишь своё прерывистое дыхание. Похлопав ладонями вокруг, я поняла, что лежу на каком-то рваном матрасе, от которого исходил тошнотворный кислый запах. Я резко села и застонала, обхватив руками голову, которая нещадно кружилась.

Где я? Что я здесь делаю? Как я могла сюда попасть? Я прикрыла глаза и напрягла память. Холод, царивший здесь, пробирал до костей. Я поёжилась и принялась растирать кожу ладонями. Пошарив по матрасу, я обнаружила какое-то ветхое одеяло, от которого также неприятно пахло. Скривившись и подавив рвотные позывы, я откинула его от себя, брезгливо передернувшись.

Кожа покрылась мурашками. Пошатываясь и мелко дрожа, я встала и сделала несколько неуверенных шагов. Глаза постепенно привыкали к темноте. Кроме черного пятна матраса на полу я рассмотрела в углу ведро. Каморка, в которой я оказалась, была не более четырёх квадратных метров. Кое-как разглядев дверь, я направилась к ней. Она оказалась заперта. Я несколько раз толкнула её, и, в конце концов, забарабанила.

— Выпустите меня! Немедленно выпустите меня! Вы не знаете, кто мой отец! Он вам этого так просто не оставит!

Мне никто не ответил. Всё, чего я добилась — это сорвала голос.

— Откройте, — хрипела я, стуча кулаками по железной двери, которая гулко звенела под моими ударами. — Откройте.

Не знаю, как долго я так, переступая с ноги на ногу. Обуви на мне не было, и холод от голых камней пробирал до костей. Кто-то с писком пробежал рядом со мной, коснувшись моих щиколоток мокрым хвостом. Я взвизгнула и отпрыгнула на матрас, завернувшись в вонючее одеяло, чтобы хоть немного согреться.

Где-то далеко за дверью раздались чьи-то шаги. Постепенно они приближались, а по моей спине липкой струйкой пота пролился страх. Сцепив на груди одеяло, я отползала всё дальше и дальше от двери, пока не упёрлась в ледяную стену. Каким-то животным чутьём я узнавала эту размеренную поступь. Я вспомнила... Я все вспомнила.

Это был обычный летний день, стояла невыносимая жара. Я сдала последний экзамен и теперь могла с полной уверенностью считать себя второкурсницей. Преисполненная радости я выскочила из здания университета и, прижав к груди сумочку, побежала вниз по широкой каменной лестнице.

— Милая Мила, куда ты так торопишься? — услышала я за спиной голос своей подруги Леры.

Она сдала экзамен по высшей математике раньше меня, и я была уверена, что она уже умотала с другими одногруппницами, у которых родители были менее строгими, отмечать в ресторан.

— Я думала, ты уехала, — произнесла я.

— Ну куда я без тебя, — хмыкнула Лера. — Вечером мы с девчонками встречаемся у меня. Ты с нами?

— Нет, ты же знаешь, я не могу, отец... — покачала я головой. Радость от сданной сесии улетучилась в один миг.

— Конечно, я всё понимаю, и мне жаль, что так произошло. Если передумаешь — набери.

Мы попрощались, и я села в чёрный «мерседес», приехавший за мной. После уличной жары было невероятно приятно оказаться в прохладном салоне.

— Куда едем, Милана Аслановна? — спросил Керим, водитель, которого мне выделил отец.

— Домой, — удручённо вздохнула я.

Мне не хотелось возвращаться в эти стены, где не было ни одного родного лица, но другого дома у меня не было.

— Дорогая, как я за тебя рада, — Аминат встретила меня на пороге и расплылась в улыбке, узнав новость. — Уверена, что твой папа тоже бы очень обрадовался.

— Уверена, что да, — кивнула я. — Как он?

— Увы, мне нечем тебя порадовать, — вздохнула она. — Врачи делают всё возможное, но их прогнозы... Нам остаётся только молиться.

— Я хочу навестить его.

— Конечно, — кивнула Аминат. — Я собираюсь к нему вечером. Мы можем съездить вместе.

— Хорошо.

Отец привёл эту женщину в дом, когда мне исполнилось десять, через год после смерти моей мамы. Поначалу я не желала знать её, но, видя, как моё отношение к новой жене ранит отца, я постаралась принять его выбор. Аминат всегда была добра ко мне, но она так и не смогла заменить мне мать.

— Мы делаем всё, что в наших силах, — сказал лечащий врач, самый лучший невролог республики, когда мы приехали в клинику. — Увы, Аслан Салманович пренебрегал всеми нашими рекомендациями. Как результат, заработал третий инсульт. Если он выкарабкается, это будет чудо.

Я смотрела на папу, лежащего в реазале и подключённого к аппарату ИВЛ, через стеклянную перегородку и едва сдерживала слёзы.

— Не плачь, — услышала я голос мачехи. — Твой отец хотел бы видеть тебя сильной. Мы обе должны быть сильными, чтобы он вернулся к нам. Он ещё не стар и полон сил, вот увидишь, он справится, а мы будем рядом, чтобы ему помочь.