Проклятье Мары

Глава 14

Мы продолжали сидеть в полной тишине, только кое-где чудился какой-то треск или скрип половицы, но мы откровенно наплевали на это всё, так как смерть Эшли всех потрясла. Майкл после многочисленных попыток прорваться на второй этаж всё же уселся напротив лестницы, ожидая, когда его надзиратель Итан наконец потеряет бдительность. По причине того, что и этот дом непредсказуем, и Анна совсем из ума выжила – перестала разговаривать и просто сидела, смотря в одну точку, даже не моргая, – порешили, что лучше будет какое-то время переждать и свыкнуться с мыслью, что мы влипли.

Но молчание тянулось бы дольше, чем это надо, поэтому первой прервать адский круг раздумий решилась именно я:

— Майкл, каким же ветром тебя занесло в эту… прелестную атмосферу ужаса и кошмара, – мой хрипловатый голос мелодичным эхом разнёсся по коридору, отчего каждый присутствующий слегка вздрогнул.

— Да, не знаю… – отозвался парень, после минутных раздумий. – Мне, честно, не очень-то хотелось сюда наведываться, тем более после смерти того психа… Но перспектива побывать в обстановке, приближенной к стрессовой, чтобы понять мысли и поведение психически больных людей, показалась заманчивой… Мда… Я пошёл в бар, где ты работаешь, хотел с тобой поговорить о… – оглядев собравшихся, его взгляд остановился дольше положенного на Еве. Но она этого не заметила, так как всё время глядела в потолок. – В общем, тебя там не оказалось, и мне приспичило сходить в туалет – более гадкого места ещё не видел, даже всё это кажется не таким уж мерзким.

Я лишь издала звук, похожий на ехидную смешок вперемежку с кашлем, но озорную улыбку не удалось скрыть. А Ева быстро приняла эстафету от парня и продолжила:

— Ага, особенно если зайти туда, когда кто-то, сидя на унитазе, пытается справить нужду, не скрывая ничего, одновременно с этим ещё закинуться, а за соседней кабинкой раздаются стоны, похожие на вопли слона или кашалота. Такое чувство, что там не сексом занимаются, а кого-то режут, – тут я уже не смогла сдержаться, смех взорвал облако напряжения, при этом остановиться оказалось намного труднее, чем предполагалось. Ева поначалу тыкала меня в бок локтем, но поняв, что это бессмысленно, просто зажала рот рукой. Это кое-как помогло мне успокоиться, после чего опять грозовая туча печали и отчаяния повисла над нашими головами.

— В общем, зайдя в более-менее чистую кабинку, я только хотел… справить нужду, как раздался какой-то скрежет вперемежку с рокотом. Желание отпало сразу; выйдя из кабинки, почувствовал, как ветер гуляет, бумажки начали хаотично вокруг меня кружиться, а я лишний раз боялся пошевелиться, чтобы какая-нибудь хрень не прилипла ко мне. Видимо, ветрище поднялся на улице, потому что вентиляция, как проклятая, дребезжала; а когда все стихло, увидел на стекле вырезку из газеты, где говорилось про дом, – Майкл, закончив рассказ, глубоко выдохнул, видимо, вспомнив тот ураган из омерзительных бумажек.

На какое-то время снова повисло молчание, я почувствовала, что мои глаза слипаются, такое заманчивое и сладостное желание, как поспать, меня окатывает редко, в основном на парах, и то, если очередная лекция скучна до безумия. Но закрывать отяжелевшие веки мне не дала Анна, которая, немного оживившись, принялась рассказывать свою версию:

— Не поверишь, но мне в шкафчик подсунули аккуратно сложенную вырезку из газеты, наподобие той, что была у Эшли. Я так обрадовалась, что книжная ассоциация заинтересовалась моими работами, пригласила на один из закрытых вечеров – только для своих. На повестке были вопросы о правильности оформления рукописей, как заинтересовать читателя, а также отношения самих авторов к некоторым жанрам и предупреждениям.

— Не скажу, что я в этом хоть что-то понимаю, – пожала плечами Ева, – но тебе, видимо, очень важна была эта встреча?

— Да… более чем…

— А у тебя с собой вырезка? – даже не подумав, выпалила я. Зачем мне понадобилось её «приглашение», ведь и так понятно – нас заманивали сюда, подстраиваясь под каждого. Нас с Евой – так как были нужны деньги; Майкл, видимо, пришёл на очередную поучительную лекцию по своему профилю; Анна – кружок писателей, а Эшли – закрытую мегатусовку… Оставался вопрос как зазвали наших потерянных парней? И где они?

Анна, слегка растерявшись, начала искать приглашение в карманах своих джинсов, но потом, вздохнув, достала аккуратно сложенный листочек из внутреннего кармана пальто и протянула мне. Улыбнувшись уголками рта, хоть как-то приободрить девушку, приняла вырезку и аккуратно развернула.

Светильники мало освещали коридор, тем более их постоянное мерцание никак не помогало делу, и я с трудом могла что-либо рассмотреть, постоянно щурясь. Единственное, что выделялось отчётливо, так это зловеще манящий дом.

— Погодь.

Ева подскочила, при этом ударив меня локтем в живот, и в два шага приблизилась к Итану, который сидел, прислонившись к ступенькам, и играл с фонариком. Выхватив нужную для Евы вещицу, она развернулась на пятках и включила фонарь, освещая свою мордашку. Но в полутьме её лицо исказилось – мне показалось, что морщины и коросты покрывают давно обвисшую кожу, кроваво-красные глаза впали, а под ними бездонные синяки.

Меня словно передёрнуло, вскочив на ноги, при этом чуть не задев светильник, висящий надо мной, я молнией метнулась к Еве и выхватила фонарь. Подруга явно не поняла произошедшего, да я уверена, что, кроме меня, никто больше не увидел этого ужаса. Теперь я понимаю слова Итана – перестаёшь понимать где правда, а где иллюзия. Грозно посмотрев на опешенную Еву, я вновь приблизилась к освещённой стене, чтобы просмотреть листок под всеми ракурсами. Но мой взгляд не уловил ничего интересного: всё так же красовался ужасающий дом, непонятные размытости, и это непонятное название газеты – «Арма Рабэу».