Проклятие исчезнувшего города

Глава 1.

Лёгкий осенний ветерок ласкает мою разгорячённую кожу и бережно колышет выбившуюся из косы прядь огненно-рыжих волос. Кажется, от напряжения вот-вот должны полопаться капилляры в глазах, с таким упорством я смотрю на лежащий неподалёку предмет. Атмосфера вокруг меня накалилась до предела, и всё более разрастающееся, стрекочущее пение лесных сверчков едва ли долетает до моих ушей.

У меня должно получиться!

- Нет! Всё равно не выходит! Как бы ни старалась… я не могу, - сокрушенно воскликнула я, роняя взгляд на траву.

Слышатся разочарованные вздохи и приглушённые слова сидящих позади родителей, посмотреть в глаза которым не осмеливаюсь, ибо снова и снова подвожу их. На моё плечо опускается рука сестры, и я озираюсь на хрупкую фигуру слева.

- Дженна, не отчаивайся, у тебя всё получится, вот увидишь. Просто сосредоточься и освободи разум от посторонних мыслей. Позволь силе вырваться наружу, - щебечет сестра, вглядываясь в моё лицо своими серыми с крапинками зелёного глазами, выражающими уверенность в своих словах, а значит и моих силах.

Только я и не держу её! Я вообще не чувствую присутствия магии внутри.

И так каждый день, просыпаясь с тлеющей, очевидно, безумной надеждой утром, я и моя семья засыпаем в обнимку с безысходностью, разъедающей веру. В такие моменты я более не в силах сопротивляться мыслям, что недостойна своей семьи. Обычный выродок. Белое пятно в роду.

Не получив от меня ответа, Офелия коротко кивает, позволяя ободряющей улыбке коснуться уголка её губ, после чего отступает на шаг назад, продолжая пристально наблюдать за моими действиями. Как, впрочем, и родители, которые расположились в паре удобных кресел открытой террасы, выходящей на задний дворик нашего дома.

Несмотря на небольшие размеры, терраса достаточно уютная, а клематис, обвивающий перила и переползающий по деревянной сетке вверх на крышу, образовывает живой, пушистый навес, визуально увеличивая размеры пристройки. В период цветения наша веранда становится настоящим разноцветным чудом. Словно рука мастера взмахом озорной кисточки окрашивает крупные цветы растения множеством оттенков, от молочно-белого до красно-фиолетового. И подобное великолепие – дело рук моей матери. Она так любит зелень, природу в целом, из-за чего весь дом украшен цветами, а потому наполнен жизнью, естественной красотой и изяществом.

Ох, как же мне нравится проводить здесь свободное время. В особенности по вечерам. Мы живём на окраине города, благодаря чему дальше нашего дворика только лес. И я могу часами сидеть на террасе или бродить среди душистых деревьев под звучное пение птиц и шелест листьев, с головой погружаясь в окружающую меня красоту, очистив свой разум от гнетущих мыслей и чувств. Просто слушать, наблюдать и дышать…

Раздаётся нетерпеливый окрик отца.

- Джиневра! Да слушаешь ли ты меня? Спустись с небес на землю и одари нас своим вниманием.

Вздрогнув, разворачиваюсь лицом к отцу, робко опустив глаза.

- Извини, пап. Я задумалась… О чём ты говорил?

Отец хмуро изучает меня своими изумрудными, как у меня, глазами, в которых отражается явное беспокойство, и устало произносит, потирая пальцами переносицу.

- Дорогая, в этом и есть корень твоей проблемы. Ты слишком много думаешь. - Он встаёт с места и медленно спускается по ступенькам ко мне. - В магии не думают, а чувствуют. Офелия права, ты должна отпустить свои мысли, высвобождая природный потенциал, и представить то, что по-настоящему хочешь сделать или воссоздать. Смотри.

Слегка приобняв меня за плечи, папа нацеливает взгляд на тряпичную куклу, мирно покоящуюся на пеньке неподалёку, и она поднимается вверх. Покачиваясь на воздушных волнах, спустя пару секунд она падает перед моими глазами. И вот, я держу её в руках, обескураженно глядя на отца.

У него так легко получилось то, над чем я билась уже который час! Хотя, чему здесь удивляться? Он маг, как и мать, и сестра. И только у меня одной не выходит ровным счётом ничего. Каким бы сильным не было моё желание учиться, словно бьюсь о бетонную стену. Папа утешает меня, говорит ещё не пришло моё время. Мои способности закрыты внутри меня и необходим толчок, которому будет под силу открыть их, а для этого я должна усердно тренироваться. Моя семья поддерживает меня, но был бы от этого толк. Я всё равно только огорчаю их.

- Вот видишь? - мягко улыбается отец. - Поверь в себя, сконцентрируйся на предмете и мысленно направляй его. Попробуй ещё раз, Дженна. Заставь куклу подняться над твоими руками.

Глазами умоляю его оставить это, но взамен получаю лишь новую порцию ободряющей улыбки. Приходится смириться с выводом, что так или иначе, мне не избежать этого. Энергично вытягиваю руки вперёд так, чтобы кукла свободно лежала на моих раскрытых ладонях.

Ветер подёргивает прелестное малиновое платьице с крохотными зелёными листочками, а тёмные пряди ниток, заплетённые в две толстые косички, свисают вниз. На лице хорошенькой куклы вышит небольшой ротик, расплывающийся в улыбке, а в качестве глаз пара голубых пуговиц. Она такая милая, сестра её так любит. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, настраиваясь на удачный исход. И вновь смеряю куклу взором, отгоняя навязчивые мысли о провале.

Сколько времени проходит – не знаю. Вероятно, достаточно, чтобы понять главное – всё без толку, если предмет и сдвинулся с места хотя бы на миллиметр, то я этого не замечаю. Разочарованная и до боли задетая очередным фиаско, я вручаю куклу отцу со словами: «Вот видишь!» и бегу к дому, желая как можно скорее скрыться в своей комнате. Проскальзывая мимо матери, ненароком встречаюсь взглядом с её глазами, подмечая в них грусть и жалость ко мне, отчего становится только хуже. На подходе знакомый поток горьких слёз.