Проклятие Солнца

Почему проклятье не оставляет меня? Почему именно мне Солнце уготовило нести наказание за грех родителей? Хорошо, я уже смерился с тем, что всю свою жизнь буду пить «лекарство», и не выпускать на волю кровожадного зверя, который скребется изнутри во времена приступов. Но, гхар, почему проклятие не остановилось на мне? Почему перешло к моему сыну?

Когда Нереза вскрикнула от боли, начав кормить сына, я понял, что случилось. Не только я. Матушка тоже вздрогнула, вспомнив собственную боль, когда мои клыки впивались в её кожу. Она подбежала к жене и сыну и умелыми движениями оторвала малыша от груди. Крик раздался в покоях. Такой же крик издавал и я, когда мама не понимала, что нужно её ребенку. Тогда она не знала, что породила чудовище. Но даже когда поняла, узнала, не бросила меня, не отвернулась. Все годы она пыталась найти решение проблемы. Теперь мы знаем, что решения нет. Что с этим мне жить вечно. А теперь и сыну…

Я вышел из комнаты, не в силах совладать с чувствами. Понимал, что не смогу сейчас утешить Нерезу. Не смогу сказать ей, что всё будет хорошо. Потому что не будет. Сыну придётся пройти все то, что пережил я. Кровь, убийства. Сможет ли он остановиться? Сможет ли отказаться от той силы, которая дремлет в нас, пока мы пьём так называемое «лекарство»?

- Ленсар? - к краю обрыва, где внизу бушевали волны океана, подошёл император. Феликс был мне не биологическим отцом, но заменил мне его, даже тогда, когда я узнал правду. Он всегда был сдержан в своих чувствах, и лишь в редких случаях показывал свою любовь к нам с братом, похвалой за совершенные поступки. После кровавых происшествий, в которых я был виноват, я уже и не мечтал какой-либо похвалы от императора. Но ошибался. Ничего не изменилось. Феликс по-прежнему никак не разделял нас с Фелом. Провинились - получили нагоняй. И не важно, что у нас уже у каждого свои семьи. А если ж посчастливилось принести радость родителям, то и наградой были их слова и объятья. Что ещё могут желать дети от родителей?

- Мама мне рассказала. Ты не переживай. Мы не допустим тех ошибок, что совершили.

- Как, отец? Как мне объяснить все сыну? В каком возрасте, чтобы не стало поздно?

- Не знаю, Ленсар, - вздохнул отец. – Но думаю, по своему опыту ты поймешь, когда этот момент наступит. К тому же ты его родной отец.

- Подарит ли ему Солнце то, ради чего стоит держаться за эту жизнь, как мне подарило Нерезу? – ответа от Феликса не последовало, но я и не ждал его, понимая, что ответ придет к нам лишь спустя годы. И он пришёл. Неожиданно и стремительно, как виверны устремляются к земле, прежде пролетев над облаками.

***

- Гхар, ты не мог в неё влюбиться! Солнце, за что ты наказываешь нас? – я знал ответ на свой вопрос. Я плачу за свои поступки прошлого, за то кровавое время, что еще приходит в ночных кошмарах. Но почему так? Почему Боги издеваются над судьбой сына? - Она жрица! Вы никогда не сможете быть вместе.

- Но, отец! У дяди Фела и тети Милы все получилось. Не так ли? – настаивал Ильсидор, так мы назвали сына с Нерезой двадцать лет назад.

- Это была другая история, - отмахнулся я. Сын не знал всей правды, и я сожалел, что не рассказал ему раньше, ни о нашей связи с ней, не о том, что Милорада не просто так была одно время жрицей.

- Другая или нет. Мне все равно. Мы любим друг друга.

- Лучше бы мы не возвращались, - я устало опустился в кресло. Вернуться бы на неделю назад. Не смотря на то, что безмерно скучал по родным, то время, проведенное с Нерезой и Ильсидором в наших странствиях по миру, я всю жизнь буду вспоминать с теплотой и грустью. – Это не любовь, сынок. Поверь мне. Клериен не любит никого, кроме власти. Её извращенный ум и Боги, что ей управляют, приведут нас к гибели.

- Почему ты мне не веришь?

- Потому что был на твоем месте. Садись рядом, и я расскажу, - Ильсидор присел, и я выдал всю историю про нас с Милой. Не упуская, на этот раз, ничего.

- Вот видишь, отец. Не смотря на всех и все правила, вы боролись за свою любовь, - сын сделал свои выводы из моего рассказа. - Ты ведь не будешь отрицать, что вы любили друг друга?

- Любили, - трудно было вспомнить ту любовь спустя годы, когда сердце давно заполнено любовью к другой. – Только любовь эта оказалась одержимостью. Из-за нее я потерял контроль, чуть не погубил всех, кого знаю.

- Хорошо, отец. Тогда договоримся, как только почувствуешь за мной ту одержимость, запри в той самой башне.

- Ты не знаешь, что говоришь, - я вспомнил ту темноту и тот нескончаемый голод, и если бы за день до этого разговора не выпил бы «лекарство», он овладел бы мной, не смотря на все усилия и тренировки по самообладанию.

- Я знаю лишь одно. Я не отступлюсь от Клериен. И сейчас же пойду к дедушке, - Ильсидор поднялся с соседнего кресла и направился к двери.

- Ну-ну, иди. Посмотрим, что тебе ответит император, - хмыкнул я, но сын уже захлопнул за собой дверь. Ишь, какой смелый! Я, в свои двадцать, в глаза лишний раз боялся смотреть отцу, а этот с таким разговором к деду. Посмотрим, что из этого выйдет.