Проклятые

Часть 1

Наташа плакала. Горько, навзрыд. Плач сотрясал её худенькие плечи, глаза покраснели, стало трудно дышать. Всхлипывая, прошлёпала босыми ногами на кухню, выпила  воды с  валерьянкой, встала у окна, прислонившись лбом к холодному стеклу.

               Над городом навис вечер. Редкие снежинки медленно плавно  опускались на застывшую черную землю. Первый снег. Наташа всегда радовалась ему. Но сегодня…

      - Как же я теперь без тебя?- болью сдавило грудь, застучало молоточками в висках.

          Паника, граничащая  с отчаяньем.  

 -Дима! Пожалуйста, вернись! Ведь я же люблю тебя. Люблю, слышишь?

   Но Дмитрий ничего не слышал. Да и не хотел он ничего слышать! Как же она ему надоела! До смерти! Упрёки, ревность, слёзы, скандалы. Зачем ему всё это?  Он уходил. Навсегда. И был этому рад.

    Дима всегда поступал, как хотел. Чуждый сомнений и сожалений, он шел по двору довольный собой и тихим снежным  вечером. Легкие снежинки приятно холодили лоб и щёки. Похоже, зима таки  решилась прикрыть снегом голую землю. Пора  бы. Как и ему, самое, что ни на есть время  прекратить зашедшие в тупик отношения с женой. Не торопясь он подошёл  к машине, открыл дверцу и не  удержался, взглянул-таки на   окна  оставляемой им  квартиры. Впервые за вечер подумал о дочери. Неприятное чувство  вины перед  ребёнком  кольнуло  дрогнувшее сердце, но  всплеск раздражения заставил замолчать возмутившуюся  совесть. В его дальнейшей жизни  места ни Наталье, ни Таточке не было.   

        Наташа  долго стояла у окна, глотая  слёзы. Хорошо, что хоть  Татка осталась ночевать у мамы. Напугали бы  малышку  своими криками. Мысли о дочери заставили напрячься. Что она ей скажет? Девочка обожала  отца, в любом конфликте принимая его сторону. Как объяснить случившееся шестилетнему ребёнку? 

   Наташа задёрнула шторы, включила свет, достала из бара бутылку коньяка. Она вертела в руках пузатый бокал на дне которого плескалась коричневатая жидкость, всё не решаясь влить в себя спиртное, к которому никогда не испытывала особой симпатии.

 Вторая рюмка  вызвала  уже меньший протест. Третья? Ёе  Наташа не заметила. Полбутылки были выпиты ею  без закуски под музыку всхлипываний и монолог жалоб. Она так и уснула  на кухне  в  любимом Димином кресле. 

   Кресло стояло у окна,  и муж любил посидеть в нём после ужина, читая газеты, с сигаретой в руках.

В счастливую пору, когда Диме нравилось проводить с женой почти всё своё свободное время, он устраивался в этом кресле с Наташей на коленях и, перебирая пальцами пряди её волос, делился с нею своими мыслями, планами. Им не было тесно в этом большом уютном кресле, а мысли и советы жены  Диму  тогда ещё не раздражали. Напротив, он  считал её деловой и умной.

- Ну и каково мнение моего «наимудрейшего визиря»? – шутил муж.

- Что ж, над этим стоит подумать.- уже гораздо серьёзней  говорил он, выслушав Нату.

А она чувствовала себя  нужной ему и  ужасно  счастливой!

    Только длилось всё это не долго. Через  какое-то время  Наташа стала замечать, что, усевшись в кресло у окна, Дима  смотрит на неё невидящим взглядом, и в ответ на её попытки заговорить с ним  хмурится, а не протягивает к ней  руки, чтобы усадить к себе на колени.  

 Отчуждённость мужа больно ранила, но, не желая навязываться, она  смирилась, прекратив  безуспешные попытки  обратить  на  себя  его, более не  заинтересованное в ней, внимание. Вот так и канули в никуда  мгновения их удивительной близости.

 А потом родилась Таточка,  и  Наталье  стало не до мечтаний о  беспечных посиделках. Ребёнок забирал всё её время и силы. Заботы о дочери молодая женщина полностью  взвалила на себя. Муж не возражал. Он ведь уставал на работе и вечерами нуждался  в отдыхе. Даже мысль принести в дом буханку хлеба или пакет молока  не приходила Диме в голову. Он был центром своей семьи, вокруг него всё вертелось и под него все подстраивались.

      Наталья ни на что не жаловалась. Она ведь так любила своего Диму! У неё  дух захватывало и замирало сердце, когда его руки с лаской касались её трепещущего тела. Она очень многое готова была ему  простить. Дима интуитивно почувствовал это и не преминул  воспользоваться  её слабостью. Чувство вседозволенности  развращает. Угрызения совести мучили Дмитрия не долго.  Если, вообще, мучили.

        Может, и по сей день  всё так вот  и продолжалось бы, не положи на  успешного молодого человека  жадный глаз одна из его многочисленных пассий. Она стала звонить Наташе по телефону,  оставлять на теле своего любовника следы  ногтей и  поцелуев. Счастливой Натальиной  слепоте пришел конец. Она попыталась призвать  мужа к ответу. Он назвал её дурой и  скандалисткой. Обиды и ревность отравили налаженную жизнь.

 Какое-то время Дима  злился, но терпел  сложившуюся ситуацию, ведь был и в самом деле не  безгрешен.  Вот только, долго чувствовать себя виноватым  он не мог,  потому и  решил проблему радикально, для собственного успокоения обвинив во всем  свою,   слишком  уж  зарвавшуюся,  жену.

     Машина неслась по сонному городу. Дмитрий,  наслаждаясь скоростью,  летел по припорошенным снегом  улицам. Ощущение обретённой свободы  пьянило и  возбуждало. «И на кой ляд я вообще женился?- вопрошал себя с недоумением.- Больше подобной глупости от меня никто не дождётся».   

  Его внимание привлекли яркие огни ночного клуба «Дриада». Диме  случалось отдыхать здесь. Ничего так заведение. А главное, есть игровой зал для избранных, где можно  пощекотать нервы, наблюдая за  метаниями пущенного крупье шарика, или сыграть партию другую в покер. Настроение было подходящее.  «Почему бы и нет?»- решил Дмитрий, направляя  машину к  клубной  стоянке.

  У стола с рулеткой шла оживлённая игра. Для разминки Дима  поставил на  черное. И выиграл. «Семёрка» не принесла успеха, а «двадцать три» осчастливило. Азарт будоражил кровь, судьба то улыбалась, то строила гримасы. В какой-то момент, отвернувшись  от не оправдавшего  его ожиданий шарика, Дима  словно споткнулся о  взгляд  бархатисто-черных  по-восточному миндалевидных   глаз,  что смотрели на него с  пристальным  вниманием и явной заинтересованностью.