Промах несравненного

Промах несравненного

Я прибыла в поселение с запада ранним утром, когда рассвет едва занимался бледно-голубым на востоке, и воздух еще не отдавал печным дымом. Телега подпрыгивала на кочках и скрипела колесами, лошадь по кличке Крапинка, взмыленная после долгой дороги, норовила остановиться и вздремнуть. Мне приходилось ее подгонять, хмуро размышляя над легендой, которую предстоит рассказать шерифу по прибытию: женщина, путешествующая в одиночку, вызывает подозрения. Вдруг наводчица одной из банд?

С жильем проблем не предвиделось — после войны многие дома пустовали, мужья стали жертвами чужаков, жены и дети погибли от рук местных бандитов. Земля, влажная после дождя, до сих пор пахла кровью, вызывая привычную тоску.

А вот и легенда. Я подхлестнула лошадь, спускаясь с холма к поселению в сорок домов, треть из которых, разграбленная и с дверьми нараспашку, словно бы предлагала мне войти и остаться. Черт, как же тяжело каждый раз начинать сначала! Усилием воли я направила лошадь по центральной дороге, вдыхая терпкий запах ее пота.

Кое-где показались тонкие струйки дыма, ставни с окон снимались, на улицу выходили женщины с кормом для малочисленного скота. Заметив меня, они останавливались и долго смотрели, прикидывая, нет ли у меня спрятанного оружия и стоит ли начинать следить за передвижениями немногочисленных мужчин после заката солнца. Молодая, достаточно привлекательная женщина может составить серьезную конкуренцию в ситуации острой нехватки мужского населения. Красавицей я не являлась, внешность быстро забывалась, но лицо и фигура оказывались приятны взгляду.

Я приняла наиболее скорбный вид, на который вообще была способна, лихорадочно вспоминая названия вымерших селений, вдруг понадобится для душещипательного рассказа. Остановив лошадь напротив самого богатого дома, явно принадлежащему шерифу, я вытащила бутылку вина, буханку хлеба и вяленое мясо и с первым лучом рассвета постучала.

Звуки в доме стали громче, послышалось сонное недовольное ворчание, и дверь распахнулась. На пороге стояла женщина-служанка с натруженными руками и усталым взглядом.

- Здравствуйте, - сказала я, слегка улыбаясь. - Я прибыла только что, хочу представиться перед шерифом.

Женщина смерила меня долгим взглядом. Искала спрятанное оружие. Вместо него обнаружила подарки в виде снеди, деловито забрала их и сказала:

- Проходите.

Я вошла. Оставляя грязные следы на дощатом полу, двинулась за служанкой в зал, где немолодой мужчина со шрамом на лице грел босые ступни у камина, потирая колени. В доме стоял густой запах завтрака, пыли и похмелья.

- Кого черти принесли, - буркнул он, не глядя. - Что надо?

- Меня зовут Сильванна. Хочу поселиться у вас в одном из пустых домов.

- Мужиков свободных тут нет, - он пригубил напиток из деревянной кружки. Вряд ли это был чай.

- Мне не нужно, - честно ответила я, продолжая стоять на пороге. Ну, ладно, не совсем честно.

- Да неужто? - он все же повернул голову и посмотрел на меня.

- Муж убит на войне, дети погибли во время бандитского налета. Я чудом выжила. Даже не знаю, зачем все еще пытаюсь жить.

Я говорила отрешенно и безэмоционально, имитировав надтреснутый голос сломленного человека. Главное поверить в то, что говоришь.

- Ясно. Не редкость в наше-то время, - голос шерифа смягчился. - Дэвид я. По первости можешь обращаться за помощью, но не наглей. Земли много, работать некому, так что про надел с соседями обсуди.

- Благодарю, - ответила я, склонив голову, и вышла.

Солнце уже поднялось над лесом, розовато-алый приобретал золотистый оттенок, лучи вспарывали остатки тумана. Я глубоко вдохнула хвойный воздух, размышляя, где удобнее всего поселиться.

Люди переоценивают кровожадность моего вида, но охота жизненно необходима таким, как я. Вопреки поверьям, луна влияет только на волчьих оборотней, мне же нужно определенное количество часов в месяц пробыть в звероформе, забрав несколько жизней. Иначе — срыв. Грызуны, птицы, олени. Люди тоже подходили, но необязательно.

Я запахнула плащ и повела лошадь под уздцы, всматриваясь в пустующие дома. Оконных стекол не нашлось ни в одном доме, помимо шерифского, но я знала, что у каждой уцелевшей семьи в подвале целый арсенал. Не прихоть, а необходимость, несмотря на дороговизну. Дети с одиннадцати, старики, женщины — все худо-бедно умели стрелять.

А вот и он. Небольшой, на периферии селения, ближе к лесу, с целыми стенами и крышей. Даже забор как-то держался.

- Наконец-то, - я провела лошадь во внутренний двор и принялась освобождать бедолагу от оглоблей и упряжи. Она благодарно скосила на меня глаза и отправилась щипать едва пробившуюся по весне траву, лениво перебирая копытами. Со вздохом я кинула взгляд на выбранный дом, отчаянно не желая заходить.

Но все-таки я вошла через полуоткрытую дверь. В воздухе витала пыль, всю мебель и утварь давно вынесли местные, сквозь щели в плохо закрытых ставнях продирался по-весеннему влажный и прохладный ветер, посвистывая сквозняками, потолок явно протекал.

Дом-призрак. Жуткое зрелище, но не время предаваться унынию и сантиментам — предстоял долгий день.

Часы пролетали мимо. Я чинила крышу, протекшую за зиму, выносила мусор, подгоняла высохшие доски ставень, заделывала дырки в заборе, стараясь забыть, в который раз мне приходится приводить заброшенный дом в порядок. Крапинка, пожалуй, самая ленивая лошадь на свете, дремала над сочным кустиком свежей травы. Видимо, так лучше спалось. Местные, среди которых молодых мужчин оказалось около пяти, уже успели разнести весть о моем прибытии и наблюдали, не торопясь знакомиться. Чужаков никто не любил, да оно и понятно.