Променяла хорошего мужа на гуляку-алкаша!

Променяла хорошего мужа на гуляку-алкаша!

  Эта история произошла с отцом в далекие восьмидесятые, еще до встречи с моей мамой, а узнала я недавно, когда приезжала в гости к родителям. Поехала с ними по магазинам, в одном из них столкнулись в дверях с пожилой женщиной и тогда внезапно она и мой отец встали напротив друг друга и смотрели, не отрывая взгляда. На глазах у нее выступили слезы, а папа сжал скулы, после разошлись, не сказав ни слова. Дома он уступил моим расспросам - кто эта женщина и что между ними случилось, - знал, что я не отстану, вот так поведал о своей молодости.

Виктор жил с Татьяной уже шесть лет, первый год в гражданском браке, а когда она забеременела, сыграли скромную свадьбу и все это время вроде неплохо ладили. Растили сына Максима, недавно ему исполнилось четыре, рожать второго ребенка Таня не пожелала - мол, нам хватит и одного, - Виктор же настаивать не стал, хотя мечтал о двоих или даже троих. Пожалел жену - беременность и роды она перенесла трудно, пришлось даже пойти на кесарево. Жили они в его квартире, подаренной родителями еще до женитьбы, пусть небольшой - всего две комнаты, - но им пока хватало, со временем планировали взять просторней. Дом их находился в тихом районе областного центра, да и сам город располагался в уютном месте в излучине матушки-Волги.

   Виктору недавно минуло тридцать, после службы в армии отучился в здешнем политехническом институте и уже пять лет работал инженером на машиностроительном заводе - сначала мастером, а с прошлого года начальником смены. С Таней познакомился, когда еще учился на последнем курсе, они оказались в одной компании на новогодней вечеринке у его друга. Девушка понравилась с первого взгляда - довольно милая, а главное, скромная, заметно отличавшаяся от развязных девчонок из их группы. Как-то получилось, что они оказались рядом, Виктор, прежде робкий в обращении с девушками, разговорился с нею слово за словом, а после они тихо ушли с шумного праздника и долго гуляли по заснеженным улицам.

   Не сказать, что их отношения походили на бурный роман, тянулись друг к другу больше из-за схожести характера, можно сказать, оба тихони, находили между собой понимание и душевный уют, несмотря на разницу в возрасте в четыре года. Через два месяца после знакомства Виктор предложил девушке жить вместе в его квартире, та после недолгих раздумий согласилась и переехала к нему из студенческого общежития. Все между ними складывалось мирно, обходились без ссор и взаимных обид, так и проходило время - тихо и спокойно. Почти одновременно закончили свои учебные заведения - Таня училась в медучилище, планировала через год или два поступать в мединститут. Наступившая беременность и рождение малыша помешали этим планам, почти все минувшие годы просидела дома, пока сын не подрос и не пошел в садик. Устроилась медсестрой в детской поликлинике и вроде там ей нравилось, вписалась в коллектив.

   Все устраивало Виктора в семье, находил дома уют и заботу после трудного рабочего дня, не чаял души в ласковом сыне. Единственно, что как-то смущало, вызывало если не раздражение, то недовольство - слишком частые поездки жены в родную деревню. Понятно, в отпуск да всей семьей, а она чуть ли не в каждый праздник, прихватывая отгулы. Притом одна, оставляя сына на него, как-то вначале их семейной жизни высказалась:

   - Витя, ты городской, тебе в деревне будет скучно, лучше погуляй эти дни с Максимом.

   Сам он не горел особым желанием ехать куда-то за триста километров, так что не напрашивался, да и видел Танину родню пару раз - на своей свадьбе и после рождения сына, ему хватило. Но в этом году случилось иначе, тестю исполнился полтинник, вот и поехали вместе на юбилей. Праздновали в родительском доме, все гости крепко выпили, а потом во дворе устроили танцы. Виктор задержался в комнате жены, пока укладывал сына спать, когда же вышел во двор, то увидел совершенно неприглядную картину - его супруга стояла в обнимку с каким-то мужиком, а Марина, ее старшая сестра, вцепилась той в волосы, пытаясь оттащить и кричала:

   - Что ты лезешь к моему мужу, тебе, что, своего не хватает?! Дура, променяла нормального мужика на алкаша, ему только водку пить да по бабам шастать!

   Виктор подбежал к скандалившей свояченице и попытался остановить ее:

   - Марина, как тебе не стыдно, отпусти Таню и не смей ее оскорблять!

   Та перевела взор со своей сестры на зятя, несколько секунд, пьяно покачиваясь, смотрела на него. По-видимому, через затуманенный разум до нее все же дошло, кто перед ней. Ухмыльнувшись во весь рот, проговорила:

   - А, это ты, зятек. Полюбуйся на свою благоверную, с кем она милуется. Как приедет сюда, так сразу за Кешей, своими глазами видела, как они в бабкином доме трахаются! И сына она от него родила, сама говорила.

   От этих слов Виктор онемел, не мог выдавить ни звука, лишь недоуменно переводил взгляд от жены к  все еще обнимающему ее любовнику и Марине, а потом отчетливо понял - она сказала правду. Таня отводила взор, покраснела, наверное, от стыда и принародного позора. Мужик же , примерно его возраста с уже испитым лицом, смотрел с усмешкой на обманутого мужа, после заплетающимся языком выговорил:

   - Ты тюфяк, с бабой не можешь справиться, вот она и бегает ко мне. Хотя Танька еще со школы втюрилась в меня, все лезла, а я не против, имел ее вдоль и поперек!

   Ни на минуту больше не задерживаясь и не устраивая скандал, Виктор развернулся и направился в дом собирать свои вещи. Шел как во сне, только что происшедший с ним шок казался страшным кошмаром, подобного предательства никак не ожидал от той, которой все эти годы верил как себе. Что сейчас чувствовал, сам не мог понять Что сейчас чувствовал, сам не мог понять - кроме нестерпимой горечи стыда и обиды много еще чего  в застывшей душе перемешалось. Но знал одно - прежняя с Таней жизнь рухнула и возврата к ней не будет, как бы ни было больно им всем. Следом за ним бежала жена, что-то кричала, пыталась оправдаться, а он не хотел ее слушать. Наспех закинув в рюкзак что-то из одежды и всякую мелочевку, отправился прочь, отодвинув преградившую ему путь Таню, не обернулся на проснувшегося от шума сына, вдруг оказавшимся чужим.