Пропавшие без вести

Рассказ

ПРОПАВШИЕ БЕЗ ВЕСТИ

Неизданное, неопубликованное

Ульяна Соболева

Зарисовки на тему, отрывки с черновиков.

Внезапно Маша села в постели. Она не знала, почему проснулась именно в это время. Не понимала, что именно ее разбудило. Спустя годы она будет думать - это предчувствие беды. Было тихо, слишком тихо, как перед бурей или грозой и воздух пахнет зноем, а потом она услышала рык, он нарастал словно издалека, будто рой огромных, просто гигантских, пчел приближался к городу. А потом первый взрыв, оглушительный, резкий, а за ним второй и третий. Раздались крики на улице, низко взвыла сирена. Маша услышала этот звук впервые. Ни с чем несравнимый вой, вызывающий дрожь во всем теле. Он нарастал и убывал, возвещая о страшной беде. И снова взрывы. Дети проснулись и громко заплакали. В спальню вбежала мать Лиды в одной ночной рубашке с клетчатым платком на плечах.
- Бежим в подвал! Там «рамы», немецкие самолеты. На нас напали! – крикнула она и подхватила на руки Галочку. Маша схватила в охапку Ваню и Олю и побежала за Тамарой Николаевной. Спотыкаясь, цепляясь за перила, они спустились в маленькое тесное помещение. Там уже прятались Лида и Петр Андреевич. Они испуганно смотрели на Машу и на Тамару. Взрывы продолжали раздаваться почти непрерывно, скоро они слились в один сплошной звук, сводящий с ума. Сквозь оглушительный грохот слышались крики, звон разбитого стекла. Земля, словно гудела, сотрясалась, дрожала. Маше казалось, что она попала в ад. Но это было лишь прелюдией ада, даже не врата, а просто тропинка, ведущая к тем кошмарам, которые всем еще только предстояло перенести.
- Это война, - прошептал Петр Андреевич, - Тамара – это война! – закричал он и посмотрел на жену расширенными от ужаса глазами.
Все молчали. Никто не знал ответа, никто не верил, что она пришла в их дом, костлявая старуха с оскаленной мордой, черными глазницами, с клюкой в руке и начала уносить их жизни быстро и безжалостно.

Всем казалось, что утро не наступило, что по-прежнему длится ночь, а все это страшный и жуткий сон и скоро они проснуться. Взрывы теперь доносились, как будто издалека, они все еще сотрясали землю, но уже не оглушали, а превратились в постоянный фон.
Галя плакала, цепляясь за мать пухлыми ручонками, а Ваня и Оля, молча, сидели на мешке с картошкой и испуганно смотрели на взрослых.
- Нужно бежать из города, - тихо сказал Петр и посмотрел на жену, - я выйду, посмотрю, что там происходит.
Он поднялся по лестнице, а женщины затаив дыхание, ждали, когда он вернется, и он вернулся через несколько минут. Лицо перекошено, руки дрожат.
- Там ад…там одни трупы. В городе немцы они уже идут по улицам. Тамара, собирай вещи, мы должны бежать из города, как можно быстрее. Машенька, берите девочек и идите наверх. Будем уходить.
Мария прижала к себе Галю, схватила Олю за руку и рванула по лестнице. Воняло копотью и гарью, а в комнатах стояла плотная завеса дыма и пыли. Маша двигалась медленно. Ей казалось, что руки отказываются подчиняться, словно в кошмарном сне. Посадила Галю на кровать и бросилась собирать вещи. Все валилось из рук, дрожащих и негнущихся пальцев.
Прихватив все скудные пожитки, ведь они приехали к Лиде налегке, Маша выбежала в прихожую. Тамара Николаевна уже успела переодеться и теперь складывала в сумку еду: буханку хлеба, банку консервов и кубики сахара, пару сырых картофелин и бутылку молока. Она сунула сумку Маше.
- Уходи вместе с Лидой. Бегите к лесу, мы вас потом найдем. Бегите, Маша, пока еще не поздно. Петр договорился с Макарычем, он вас на своей повозке подбросит. Пробивайтесь на вокзал. Оттуда в Гродно.
Мария кивнула, и вдруг сердце защемило с такой силой, что она схватилась рукой за грудь:
- Павел! Как я оставлю его?! Он там! Он в крепости, мне нужно его найти!
Петр Андреевич с жалостью посмотрел на Машу:
- Крепость в осаде, милая Машенька, вы ему не поможете. Слышите взрывы, это атакуют наших ребят. К крепости уже не подобраться. Спасайтесь Машенька, спасайте детей.
- Я не могу его оставить. Я не могу бежать, когда он там…
Слово «умирает» вертелось на языке, но произнести вслух не посмела. Словно скажет и больше не слово это, а жуткая реальность.
Тамара Николаевна посмотрела на молодую женщину и тихо сказала:
- Там мало кто останется в живых, Маша. Ты должна бежать. Нет времени думать, нет времени даже плакать. Потом поплачешь милая, потом.
Словно в ответ на ее слова вновь поблизости разорвался снаряд, и из шкафа посыпалась посуда, разбиваясь о пол. Осколки разлетелись в разные стороны, и Маше показалось, что только что разбилось ее счастье.
- А вы? – тихо спросила она, с трудом глотая слезы.
- Мы вас догоним, - ответил Петр Андреевич и странно посмотрел на жену – идите, ну же. Давайте. Мы вас догоним.
Лида расцеловала родителей, заливаясь горючими слезами и подхватив Олю на руки пошла к двери. Тогда они еще не знали, что Петра Андреевича и Тамару Николаевну они видят в последний раз. Их расстреляют через несколько часов. Кто-то доложит фашистам, что Петр Андреевич коммунист.

***

Позже, Маша вспомнит старую притчу об аистах, которую рассказывала ей тетка Капитолина. Каждый год аисты улетают осенью в теплые края, а весной возвращаются домой. Их косяк выстроен в три этажа. И здесь, в каком-то особом месте, известном только аистам, их ждут ястребы. Они сидят на высоких скалах, которые кажутся черными от их количества, сидят очень тихо, потому что знают, что должно произойти здесь в скором времени. Подлетая к черным скалам, первый этаж замедляет полет, а второй и третий быстро летят дальше, домой. Происходит жуткая молчаливая трапеза. Никто не кричит - ни те, кого разрывают на части, ни те, кто нападает на несчастных. Тишина, только окровавленные перья аистов летают и кружатся в воздухе, падая на землю как снег. Когда все заканчивается, ястребы сидят на скалах сытые, довольные и спокойные, они уже совсем не имеют намерения догонять аистов, от которых и след простыл*1. Тот, первый этаж принесен в жертву, чтобы второй и третий могли лететь и жить дальше. Лидины родители и стали этим первым этажом, как и другие, кто не бежал, давая детям возможность выжить. Отвлекая на себя ястребов.

Они вышли на улицу и задохнулись от пыли и песка в воздухе. Повсюду валялись обломки, разбитые стекла, покореженные оконные рамы, куски арматуры. Деревья вывернуло с корнями наружу, оборвало электрические провода. Маше не верилось, что еще несколько часов назад они гуляли по площади и обсуждали с Лидой актрису, смеялись и были счастливы. Сейчас казалось, что это все слишком далеко, не вчера и не позавчера, а просто в другой жизни. Сердце надрывно болело, она подумала о Павле и с трудом сдержалась, чтобы не закричать.
Внезапно послышались выстрелы, крики и топот ног. По улице бежал человек в белой рубашке, залитой кровью, в цветастой жилетке. Его лицо перекосилось от ужаса, посерело. Он не кричал, но его рот приоткрылся в немом вопле. За ним гнались солдаты. Немецкие солдаты. Маша впервые увидела их так близко. Их каски покрытые пылью и копотью, их тяжелые сапоги и плащи светло серого цвета и автоматы, направленные на пожилого мужчину. Маша еще не знала, что очень скоро она возненавидит этот цвет лютой ненавистью. Солдаты стреляли вслед несчастному и кричали по-немецки:
- Stehen Sie jüdische Schnauze! Stand, was ich sagen! Hände hoch*2
Лида и Маша прижались к стене дома и зажмурились, когда вновь послышались выстрелы. Маша понимала, что они кричат. Немецкий язык она в школе учила, все экзамены сдала на «отлично».
-Stop jüdisch Schwein!*3
Мужчину ранили в ногу, он закричал, упал на колени. Маша видела, как один из солдат бьет несчастного тяжелым сапогом по голове. Он бил и бил, а кровь из-под каблука брызгала в разные в стороны, на асфальт, пока лицо жертвы не превратилось в кровавое месиво.
- Schießen!*4
- Munition ist schade!*5
Они плюнули в сторону мертвеца и пошли дальше, насвистывая, и подбрасывая носками сапог мелкие камушки щебенки. Маша глубоко вздохнула, стараясь не смотреть на труп еврея, она пошла по дороге, прикрывая ладонью личико Вани, чтобы не видел. Скоро она перестанет закрывать им глаза. Скоро они привыкнут.
Двое пожилых мужчин, с белыми повязками на рукавах, провезли мимо них тачку с трупами. Маша вздрогнула, увидев безвольно свисающие руки и ноги, словно, конечности тряпичных кукол.
- Эй!
Женщины обернулись бледные, испуганные.
Увидели соседа Лиды Макарыча на старой повозке. Тот кивнул им, и они быстро взобрались на воз.
- Когда будем пост проезжать, скажете в село едем. Не местные. Поняли?
Макарыч тяжело вздохнул, посмотрел на детишек.
- Эх, намаешься ты с ними в дороге, эх намаешься.
Позади снова раздались выстрелы и крики, топот сапог и лай немецких овчарок.

_________________

*2 - - Стой еврейская морда! Стой я говорю! Руки вверх!
*3 – Стой еврейская свинья!
*4 – Пристрели его
*5 - Патронов жалко