Пропавший Бог

Михаил 1.1

— В голове не укладывается! — возмутился я, расхаживая по кабинету в Небесном штабе.

Не удосужившись даже снять доспехи после нападения на Облачную темницу, пришлось тут же отправиться в штаб, и разогнать братьев по домам, а самому же остаться раздумывать над произошедшим.

Уму непостижимо, что демон смог пробраться в Рай и забрать пленницу из темницы. Да, Кейт — моя дочь, но Отец всю жизнь говорил нам о том, что за проступком следует наказание, а предательство у нас особо расценивается. То представление, что мы предоставили толпе — лишь одна из мер урока. Ей следовало бы быть хоть немного благодарной за то, что тут же не казнили, а дали возможность насладиться свободой. А зря. Ускользнула из рук, как только что пойманная рыба с крючка.

Часы на стене в это время отстукивали время, словно бы издеваясь надо мной. Секундная стрелка точными ритмами говорила о том, что ничего уже не исправить. С каждым новым насмешливым щелчком часы становились словно только громче, заставляя неприятно морщиться и расхаживать по кабинету, как загнанный в клетке зверь.

— Они оказались слишком точны в своих расчётах, — с сожалением произнес Гавриил, что сидел на стуле напротив стола и опирался на свой одноручный меч.

Конечно, всех братьев отправить не получилось. Младший упёрся всеми крыльями, заставляя от бессилия согласиться. И что он тут забыл? Я чувствовал, как жестоко облажался перед всей армией, допуская такую оплошность.

— Отец следит за Раем! — внезапно воскликнул я, пугая тем самым Гавриила и заставляя его заметно вздрогнуть. — Он передал нам бразды управления, но ведь должен сам хоть немного следить! В первый раз он позволил Люциферу проникнуть в Райский сад, искушая тем самым Еву, второй — когда позволил этим ирамитасам появится на свет. А теперь? Сатана свистнул у нас из-под носа вместе с каким-то ангелом-предателем девчонку.

— Если бы следил, — негромко начал брат, но я его перебил:

— Это вопрос. Вопрос в том, насколько сильно Отец, вообще, следит за Раем, и собирается ли он хоть иногда появляться. Ты же понимаешь, насколько, крылья их подери, ирамитасы обнаглели? Им падения не хватило! Очищают крылья, чтобы бесами не стать!

Жар ненависти и гнева внутри только сильнее разрастался, словно огромный и колючий кустарник. Он колол самые тонкие струны души, заставляя негодовать всё больше и больше. И от чего же? От полного бессилия над ситуацией, которая с каждым часом становилась только хуже.

— Мы не справляемся с обязанностями Отца, Гавриил, — тяжело выдохнул я, наконец падая в кресло за своим столом и теперь оказался лицом к лицу с братом. — Нас семеро и, несмотря на то, что я ставлю точку в каждом споре, мы не можем прийти к нужному решению. Нам нужен Бог, — после чего тяжело уронил голову на руки и впервые почувствовал, как же, оказывается, в этих доспехах натирает крылья.

А может, это всего лишь мне так показалось? Я чувствовал, как на спину давит тяжелый камень, размером, наверное, с целую гору. Он прижимал к столу, заставляя едва хватать воздух в лёгкие и пытаться не задохнуться. Этим камнем была ответственность, и я чувствовал, как перестаю с ней справляться.

Всё, что происходило в Раю, — моя вина и только. Да, Совет архангелов официально придерживался той позиции, что мы решаем всё коллективно, но точку ставил я. Каждое собрание подводил итоги именно я. Да даже смерть Иеремиила — нашего брата — была тоже моей виной.

— А если вдруг узнается, что Отцу всё надоело и он исчез? — вкрадчиво поинтересовался Гавриил, беря в руки маленький камушек и начиная вертеть его в руках.

— Быть такого не может, — фыркнул, отметая эту идею в сторону, словно какой-то мусор. — Он пообещал, что всегда будет рядом. Значит, смотрит за тем, что происходит и пытается нас чему-то научить. Разве не так? — я вскинул голову на брата и заглянул в голубые глаза напротив.

Казалось, что младший хочет что-то сказать, донести до меня, но почему-то сам этого не заметил. Был слишком зациклен на себе и своих промахах.

— Так, но, — архангел только набрал воздуха, чтобы что-то сказать, как я вновь перебил его.

— Вот видишь! О чём я и говорю! — руки упали на стол, ударяя ребрами ладоней и сжимаясь в кулаки. — Отец просто хочет нас научить терпению. Он наверняка хочет научить нас быть богами.

— Я был бы поосторожнее с такими словами, — негромко вставил слово Гавриил.

— С Люцифером была другая ситуация, сам ведь помнишь, — отмахнулся я, — он против Отца тогда треть ангелов собрал. Я просто пытаюсь провести хоть какие-то параллели с тем, что происходит сейчас и почему Он пускает всё на самотек, — пытаясь показать брату, что это и так понятно, абсолютно забывал о том, что именно Гавриил входит в число тех, кому позволено общаться с ним в любое время дня и ночи.

— Понимаешь, Михаил, Отец ведь и впрямь…

— Да-да, я понимаю, Гавриил. — Я вновь встал с места, принимаясь расхаживать по кабинету. — Он отошёл от дел, чтобы дать нам возможность стать лучше, чем мы были. Так что сейчас не повод сокрушаться об упущенном. Когда мы в последний раз сидели в семейном кругу, общаясь по душам? — остановившись, я обратил взгляд на брата, показывая, что вопрос был глубоко не риторическим.

— Лет семьсот назад, наверное. Даже больше, тогда Отец ещё был с нами, — в явном смятении ответил брат, прекращая свои попытки сказать мне что-то нечто важное.