Прощание ворона

Пролог

Раз убивший ведьму жалеет дважды.

Её слезы выливаются дождем и омывают землю. Её последний крик взмывает ввысь, теряясь в облаках, гремит над верхушками деревьев. Ярость её кутается в темнеющее небо и извергается на землю яркой змеёй. Тучи складываются в рисунок на её коже и запечатывают небеса. Ведьме не будет покоя нигде, где бы она ни находилась. Жизнь её похожа на смерть, смерть на жизнь.

По безлунной земле слишком уж тяжко волочить ноги. Особенно когда они беспрерывно кровоточат. Чувствуется не то что боль, к ней довольно быстро привыкаешь. На смену тем ноющим ранам приходит нечто ещё более мерзкое. Ведьма перестаёт ощущать её тело. Спустя время она уже не может вспомнить как им управлять. Потом постепенно в уставшем разуме стираются границы между разумом и телом, ведь оно так болит и изнывает, в нём так больно и так плохо, что оставаться в нём подобно желанию продолжить невыносимые пытки. Руки и ноги больше ей не принадлежат, не имеет значения из чьего саднящего горла раздаётся надломленный вой.

Она не тело, и не душа.

Она ведьма.

И она продолжает барахтаться в неясных попытках что-то сделать, как ребёнок только что появившейся на свет, но уже познавший всю жестокость мира. И она стирает ногти о землю, срывает голос в яростном бреду, окунается лицом в грязь, которую сама создала. Но ничего не может помочь. Тело без души не способно долго продолжать сопротивляться. Рано или поздно ведьма сдается, проливая горькие слезы на земь.

Она становится частью Илы, прорастая корнями глубоко под землю. Ведьма засыпает. Она видит во сне чертоги бесконечной скорби и плутает меж темных вод падающих с небес и меж лучей заходящего солнца, льющихся из под ног, проходящих через всю эпоху существования человека и ещё глубже. В века. В тысячелетия. В вечность.

Говорят, в том месте не стихают крики матерей покинутых своими детьми, несчастных влюбленных; падших от воды, огня, болезни, погибших насильственной смертью, осужденных, скорбников.

Выхода оттуда просто нет. Это знают все. Так поется мамиными устами молитва на ночь. Так произносятся все детские страшилки, рассказываемые мирткиными чаровниками. Так выбивает эти ритмы в умах память.

Единственное, что может произносить убиенная, это проклятия. Сквернословить, осуждать, бранить, поносить, обращать эти слова отцу своему и матери своей, что пали, но живут в месте называемом Ила.

Родители безутешные в своей горести обращают каждый крик в разлом на небесах, каждое слово в раскаты грома, а слёзы в океаны горя, льющиеся на грешную землю. Она стонет, деревья воют в унисон от боли, их корни разрывают землю и она оплакивает своих детей также как и отец и мать на небесах. И это отчаяние поглощает всё, на многие мили вокруг, уничтожая всё, иссушая жизнь, ступая по следам того, кто всё начал, чтобы пролитой кровью его всё закончить.

Раз убивший ведьму жалеет дважды. Первый раз, когда прогремит гром.