Прости, мам!

Глава 2

 

— Простите, я тут взял на себя смелось, — топчется на пороге мой недавний знакомый.

«Константин», — словно примеряю я его имя к строгому костюму, белоснежной рубашке, галстуку и художественном беспорядку на голове, когда он протягивает пакет.

— Это Василию, — робко шагает он в квартиру, когда я отступаю. — Не знаю пьёт ли он молоко такой марки…

А я растерянно киваю, потому что вдруг остро чувствую из ванной душераздирающий запах кошачьего туалета.

— Простите, — поспешно захлопываю дверь, прикрывая нос. «И чем только тебя, засранец, кормят?» — Я же забыла представиться! Боже, простите Константин, Диана, — очнувшись, протягиваю я руку вместо того, чтобы взять пакет. Он в ответ перехватывает пакет, когда я, опомнившись, уже убираю руку.

В общем, после всех этих неловких телодвижений, наши руки, наконец, встречаются. Потом пакет, наконец, перекочёвывает в кухню. И я извлекаю из него и пакет молока, пару бутылок вина и полный набор закусок.

— Не хотел, чтобы вы сегодня голодали, — пожимает плечами Константин в ответ на мой удивлённый взгляд на всё это изобилие. И ещё более удивлённый, когда я вижу своё любимое вино и салаты, что я как правило, и выбираю в супермаркете.

— Но как? То есть спасибо, конечно, — «Боже, стукните уже меня, мямлю!» — но тогда вам придётся остаться и помочь мне всё это съесть.

— Только если вы не против. И вы, конечно, могли подумать, что я надеялся…

— Тогда вы тоже можете подумать, что я ждала, — откидываю назад волосы, кивая на платье.

— Но я действительно надеялся, — обезоруживает он меня своей честностью и прямым открытым взглядом.

— А я действительно ждала, — пожимаю плечами.

И не знаю нужны ли уже лишние слова, когда два человека встретились и почувствовали тягу друг к другу. Не просто физическое притяжение, а какое-то родство душ.

— Прости, мам, но я не приеду, — ухожу я в ванную, чтобы, заткнув нос, поменять «зловонную бомбу», грозящую испортить нам вечер, на свежий наполнитель. А ещё как-то неловко при Константине врать. Оно и маме врать неловко, но это для её же блага, чтобы не надумывала лишнего, не волновалась. — Нет, ничего у меня не случилось. Нет, не встретила я никого!.. Я не нервничаю, просто Васькины «подарки» убираю, а это знаешь, не самое приятное занятие. Да, лягу спать. Одна, мам, одна, — улыбаюсь я. — Давай, до завтра!

И пока я отлучалась, Константин уже накрыл стол.

И то ли мамин голос меня немного остудил, то ли просто неловкость первых минут спала, но если мои любимые салатики вызвали у меня просто удивление (даже приятно, что вкусы у нас схожи), то вид накрытого стола вызвал холодок на спине.

Мои фарфоровые белые с золотым ободком тарелки. Не те стеклянные, что стоят в шкафу с краю, а убранные подальше, потому что пользуюсь я ими редко.

Мамины «праздничные» мельхиоровые вилки, что стояли и вообще в пластиковом дипломате за шторкой. Да, я обожаю их тяжесть в руке, их благородный блеск и детские воспоминания праздников, что они вызывают, но я их просто храню. Я ими уже давным-давно не ем. Да и найти их непросто.

А ещё два огромных бокала, которые я подсмотрела в каком-то сериале, но мы из них пьём только с подругой, когда раз в год собираемся у меня поплакать «за жизнь».

— Прости, не нашёл праздничные салфетки, — откликается этот незнакомец, что так много обо мне знает, из кухни, стоя как раз над открытым ящиком, где они всегда и лежали, пока не закончились.

— Возьми вот эти, — протягиваю я на вытянутой руке те, что стоят на столе и жалко, испуганно улыбаюсь, глядя на его невинное лицо. — Беленькие…

— … ко всему, — кивает он, продолжая мамину коронную фразу.

Господи, господи, господи! Я же где-то читала, что все эти маньяки и аферисты обычно очень приятные, располагающие к себе люди. А он ведь именно такой, высокий худой, приятный, симпатичный.

«На такого никогда и не подумаешь, что он какой-нибудь убийца или извращенец, поглядывающий за женщинами», — беспомощно оглядываюсь я и натыкаюсь глазами на значок веб-камеры на мониторе. Вот чёрт, предупреждали же, что надо её заклеивать.

Но это всё уже не важно. Я уже сама впустила его в квартиру.

Что мне сейчас-то делать?!

«Так, прежде всего успокоиться, — наливаю себе воды и пью большими глотками. — Нельзя подавать вида, что я что-то заподозрила. Надо вести себя естественно и непринуждённо. Усыпить его бдительность, а потом постараться сбежать. Костерить себя за то, что повелась как дура, буду потом. Собраться!»

— Прошу, — отодвигает он стул, за которым я обычно и сижу. Кто бы сомневался.

— Спасибо, — улыбаюсь я как можно непринуждённее.

— За что выпьем? — поднимает он огромный бокал за тонкую ножку. — Предлагаю за ту лужу, что натекла, кстати, из моей квартиры.

«О, боги! Как я забыла, что он ещё и живёт здесь! — нервно сглатываю я. — А вдруг он ради меня перебрался? Господи, тогда он совсем-совсем больной, а дело моё труба, но… тогда сегодня мне, наверно, ничего не грозит. Будет подкрадываться медленно. Всё просчитает… Что?! Неужели даже лужа его рук дело?»



Отредактировано: 09.02.2022