Просто хорошенько поискать

Просто хорошенько поискать

Зарёванный город тем вечером размазывал по лицу обильные слёзы и всё никак не хотел успокоиться.
Лило из водостоков, капало с деревьев, текло по тротуарам. Казалось, ещё чуть-чуть — и дождь смоет всё: побитый асфальт дорог, остро блестящие от воды плитки двора, деревья, людей… Поплывут в бурных потоках машины, сдвинутся с места и закачаются на волнах дома, и весь город поползёт, потечёт и изгладится, как замок из песка у кромки моря.
Зонтик давно уже не спасал. Я шлёпала по лужам, дергая поводок, сквозь зубы костерила мокрую, но абсолютно счастливую Жульку и мечтала о горячем душе, чашке кофе с корицей и тёплом пледе. А собака хотела гулять. Она радостно вертелась, поднимая тучи брызг, и совершенно не желала искать подходящий кустик и делать наконец то, ради чего я вывела её в этот насквозь промокший вечер.
Редкие прохожие перепрыгивали пенистые ручьи и спешили скрыться в подъездах. Вот в проходе между домами появилась девушка в липнущем к ногам жёлтом платье, и…
Нет, эта незнакомка не спешила домой. Она что-то искала. Вид у неё был полубезумный. Раскрытый зонтик-трость болтался на согнутой руке, мокрые волосы растрепались и разметались по плечам, шёлковый шарф, бывший некогда ярко-оранжевым в красную клеточку, обвис жалкой тряпочкой, но девушка, казалось, не замечала ливня. Она порывисто подбежала ко мне и уставилась в лицо широко распахнутыми чёрными глазами.
— Помогите мне! — воскликнула она. — Помогите найти!.. Мне нужно… Где купить лекарство…
— Аптека? — переспросила я, подпрыгивая на одном месте и пытаясь справиться с ознобом.
— Да! Помогите мне её найти!
Огромные глаза смотрели так жалобно, что я не выдержала.
— Хорошо, давайте я покажу… Только быстрее, не стойте на месте, холодно!
Я потянула Жульку за поводок и бросилась к выходу на проспект.
Оранжевый с зелёным логотип известной аптечной сети сиял в ночи, как небольшое солнце, дробясь праздничными искорками отражений в лужах и каплях воды. Жулька заинтересовалась деревом на краю тротуара, а незнакомка вбежала в аптеку. Но тут же выскочила обратно.
— Это не та! Здесь нет того, что нужно!
— А что вам нужно? — простучала зубами я.
— Одна… ранозаживляющая мазь, здесь такой нет! Быстрее, там моя подруга, она умрёт, если не найти аптеку!
— Так вызовите «скорую»! Если человек серьёзно ранен, мазь не поможет…
Девушка снова смотрела на меня умоляющими чёрными глазищами.
— «Скорая» тоже не поможет…
— Вот что, — обозлилась я, — где она? Ведите меня к ней, я разберусь. 
— Я не могу. Она потерялась в парке. Но она придёт, как только мы найдём лекарство, она придёт…
— Так она ранена или нет? Послушайте, если вы решили подшутить… — Я попятилась, дёргая Жульку за поводок. Мимо пронеслась машина и обдала нас тучей грязных брызг. Жулька зарычала и принялась рваться в сторону.
— Нет! Не уходите, вы же обещали помочь!
Такой паники в голосе я ещё не слышала. Рука машинально потянулась к карману за мобильником, но мобильник остался дома. Я же шла погулять с собакой. Я просто вышла с собакой, а теперь должна решать, что делать с ненормальной, которую и на улице не бросишь, и помощь не вызовешь, и домой к себе, чтобы позвонить врачам оттуда, вряд ли затащишь…
Аптека! Ладно, чёрт с ней, пусть ищет аптеку. В первой же, которая попадётся на пути, я шепну провизору пару слов.
Жулька вдруг коротко проскулила и прижалась к голым ногам незнакомки.
* * *
— На перекрёстке есть аптека, вверх по проспекту, — я взяла девицу под острый локоток. Это далось не без труда. Я начинала её бояться. Будто безумие передается через касание. — Где потерялся ваш друг? В каком именно парке?
И говорила я теперь мягко и осторожно… Дождь всё лил, кроны деревьев, казалось, пропитались насквозь, как большие губки. До перекрёстка было две троллейбусных остановки пешком.
— Весь этот город — один большой парк. Заросший, заброшенный парк. Скоро станет лесом, — уверенно ответила незнакомка.
Жулька опять проскулила, а мне на мгновение показалось, что вокруг и правда лес. Искорёженные уродливые деревья со стволами и толстыми ветками, неведомой силой скрюченными под немыслимым углом, с чахлыми, источенными червём листьями, скрипят и плачут на ветру…
Мимо проехал троллейбус. Я поняла, что уже несусь вперёд, всё так же шлёпая по лужам и увлекая незнакомку за собой. До остановки оставалось два дома. Не успеем.
— Как вас зовут? — громко спросила я, стараясь не стучать зубами.
Девица посмотрела на меня. Затем чёрные блюдца-глазищи с расширенными зрачками уставились на мою собаку. Медленно моргнули.
— Жулька, — сказала незнакомка.
Я отдернула руку. Как? Откуда?! Имя моей собаки…
Нет. Это просто совпадение. Глупая кличка, которую девчонке дали друзья. 
И всё-таки мне стало не по себе.
Дальше мы шли в молчании. Я готова была броситься к любому прохожему и умолять позвонить. Хоть на «Скорую», хоть куда угодно. Но поздний вечер и проливной дождь разогнали всех по домам.
На троллейбус мы не успели. Следующий так и не приехал, пока мы не дошли до перекрёстка.
То есть не мы, а я и она.
* * *
Эта улица всегда была оживлённей. Не чета нашему сонному болотцу, которое вливалось  в ее сверкающую реку. Я уже не обращала внимания на холод, на мокрые пряди волос и мерзкое хлюпанье в кроссовках. Светофор предупреждающе открыл красный глаз. Аптека была совсем рядом, только за угол свернуть. 
— Что? Здесь? — Девица — не называть же её Жулькой, в самом деле! — пренебрежительно покосилась в сторону красно-синей вывески. — Это такая же… Здесь одни таблетки и микстуры… Парк!
Я чертыхнулась. И точно, был здесь парк. Прямо за ревущей моторами трассой, где светофоры традиционно ни в грош не ставились. Густой такой парк с разбитыми скамейками, устеленными мусором дорожками и урожаем использованных шприцев по утрам. Как это я раньше не подумала?..
— Пошли! Это аптека! Тут не только таблетки, мази тоже есть!
Призыв не подействовал. Девица рванулась и перемахнула через гранитный парапет над трассой, прежде чем я успела её схватить.
Ну и пускай убирается, наркоманка!..
Руку вдруг прошила боль.  В рассеянности я ослабила хватку, сжимая рукоятку поводка. Жулька рванулась, рулетка размоталась до конца, что-то треснуло, и по пальцам резанул оборвавшийся шнур. А собака, отчаянно виляя хвостом, бросилась за незнакомкой.
— Жуля! Ко мне!
Что это — уже проезжая часть?  
Перед глазами сверкнули красно-зелёные огоньки, а затем — жёлтые фары-глаза. В тумане засветки промелькнул встрёпанный мокрый хвост, яркое платье взвилось и скрылось за «Газелью». По ушам ударил надсадный вой. Мимо пролетела машина, другая. Из открытого окна заматерились, тупой нос с синеватыми фарами чудом пронёсся мимо, и я заметалась, как заяц. Тротуар был совсем рядом. Наконец какая-то добрая душа притормозила, и я выкатилась на усеянный лужами асфальт.
Парк начинался тут же, без оград и опушек.
Я промчалась мимо круглого киоска с сигаретами и нырнула под сень мокрых веток. Нога поехала на раскисшей земле, я чудом удержала равновесие. Проклятая наркоманка бежала легко, точно издеваясь…
Вдруг жёлтое платье перестало трепыхаться. Я не сразу поняла почему. Она остановилась?
Эта нахалка ждала меня!
— Быстрее! — воскликнула она. — Аптека! Нужно найти аптеку!
— Ты же сама убежала оттуда! Жуля, ко мне! — я выругалась вполголоса, но легче не стало. Собака, скуля, жалась к ногам незнакомки.
— Жулька!
Я подскочила к ней. Собака отбежала на шаг. Девица заулыбалась, как ненормальная.
— Пойдём! Скоро мы найдем её! Помогите мне!
— Это парк, здесь нет аптек! — буркнула я сквозь зубы, осторожно подкрадываясь к перепуганной питомице. — Разве что за парком медучилище, может, там… Если вы сами знаете, где искать, то зачем морочите мне голову?
— Я не знаю, где искать, — с достоинством проговорила девица. — Я только знаю, что надо искать. Обязательно надо искать.
Что за идиотские мантры? И собака точно с ума сошла! Может, правду болтают, что сумасшедшие могут влиять на животных? Ну Жулька, предательница!.. 
Виляя хвостом, собака вертелась рядом с незнакомкой. А та по-хозяйски оглядывалась в темном парке. И что здесь можно увидеть, кроме чёрных стволов и наползающей непроглядной пены ветвей?
Я щурилась в заросли. Медучилище… Оно было с другой стороны. Аптека там, конечно, вряд ли нашлась бы,  зато там должен быть дежурный или вахтер. Хоть кто-то, кто позвонил бы наконец на «Скорую». Чёрт, я даже не знала, кому звонить, когда встретишь человека с явным психическим расстройством. Или наркомана. Или…
Я следила за Жулькиным хвостом-пропеллером, примериваясь, как схватить её и вернуть на поводок. Поэтому не сразу заметила, что мы свернули с дороги.
Широкая асфальтированная тропа едва проглядывала сквозь кусты. Здесь тоже была дорожка, залитая асфальтом поверх торчащих разбитых плит. Ни фонарей, ни реклам, ни киосков… Да мы заблудились, что ли?
— Пойдем обратно, медучилище не тут! Жуля, ко мне!
Вредная псина не реагировала. Завтра же сгребу её в охапку и оттащу к дрессировщику, чтоб знала! Если только до меня сейчас не доберутся друзья наркоманы этой её, с позволения сказать, тёзки…
— Может, здесь? — протянула та и раздвинула ближайшие кусты.
Я хотела рявкнуть, что только полная тупица может думать, будто в кустах окажется аптека, и…
Заросли были прямо-таки образцовыми. Если бы потребовалось придушить в них кого-то или просто не хватало сил терпеть до туалета, они казались идеальным местом. Они стояли, как непреодолимая лохматая стена. Торчащие ветки норовили выколоть глаза. Ближайший фонарь сиял далеко-далеко, как Полярная звезда в окружающей тьме.
И вдруг я увидела яркий свет.
Ветка качнулась, являя взгляду дверь. Вокруг двери, как по волшебству, соткалась стена.
Прочная такая, каменная.
Я смотрела на неё и не понимала, как могла её не заметить. И не было здесь никаких зарослей. Была красивая природная изгородь у аптечного домика, сложенного из кирпичей кофейного цвета. Подчеркнуто грубая деревянная вывеска служила фоном для изящно вырезанных букв… или цифр…
Перед глазами всё смешалось. Наверное, это и есть дислексия: смотришь — и не можешь прочитать?
Девица схватила меня за руку и дёрнула дверь. Но ещё прежде туда просочилась Жулька.
Мне на миг померещилось, что она очутилась внутри до того, как тяжелая, гладко обструганная створка приоткрылась.
Повеяло тёрпкой хвоей. Свет золотистым маслом лился из лампы под потолком. Из большой бронзовой лампы с абажуром из металла и матового стекла, похожей на старинный фонарь. Я увидела витрины.
Ещё мгновение назад их здесь не было. Я и сейчас готова в этом поклясться.
Я поморгала немного и разглядела большие и маленькие склянки, банки и пробирки с содержимым всевозможных оттенков. Будто разноцветный кисель, оно серебрилось лёгким перламутром. И во всех баночках, даже бутылочно-зелёного стекла, отливало медовыми красками.
— Я нашла! Мы нашли! Видите? Аптека нашлась! — прокричала незнакомка, подняв голову к потемневшему потолку. Донесся тихий звон.
На широких досках пола валялся небольшой коричневый пузырёк. Вокруг расплывалась лужица — ложки три рыжеватого «киселя».
Девица не выглядела расстроенной. На худющем её лице появилась широкая улыбка. Она почтительно смотрела на разбитый пузырёк. Так почтительно, что я вновь обрела дар речи:
— Откуда у нас в парке это место?
— Это аптека, — благоговейно произнесла девица. — Она нашлась. 
— Что значит «нашлась»? Это музей? В аптеках таким не торгуют…
На меня уставились круглые чёрные глаза.
— Если долго искать, найдётся даже то, чего нет.
Я замерла от неожиданности. Еще чуть-чуть — и я поняла бы всё, уловила бы идею, сложила из кусочков цельную картину… но не успела. Потому что снова заметила то, чего до сих пор не видела.
Разбитый пузырёк исчез. Там, где он только что лежал, весело била по полу пушистым хвостом небольшая собака. Ее острая, как у лисы, рыжая мордочка излучала радость. Лохматые бока с подпалинами ходили ходуном. Ореховые глаза что-то мне напомнили…
Жулька замахала хвостом в ответ, рассыпая веер мелких дождевых брызг.
— Ты вернулась! — выдохнула девица. — Получилось!
И она зарылась лицом в рыжевато-коричневую шерсть.
Я стояла статуей. И безуспешно прокручивала в голове сегодняшний вечер раз за разом.  Аптека посреди парка. Собака, которой только что не было. Жулька, липнущая к незнакомке, хотя всегда побаивалась чужаков. Сама незнакомка, такая странная, говорящая ещё более странные вещи, которые почему-то оказывались правдой. Вывеска — на каком она языке?..
Я рванулась к двери. Вывеска превратилась в самую важную вещь на свете. Её нужно было обязательно увидеть. Тогда я поняла бы всё, уловила бы идею, сложила из кусочков цельную…
Дверь скрипнула. Я оглянулась.
За спиной темнели пышные заросли. Обе собаки виляли хвостами в унисон. Незнакомка в жёлтом платье стояла рядом и улыбалась.
— Спасибо, — просто сказала она. — Если вам понадобится помощь, я приду. Звоните.
Она сунула мне клочок бумаги, и я его взяла.
Дорога шумела на расстоянии вытянутой руки. Тревожно взмигивали красные и синие огоньки.
— Не забудьте: если долго искать, появится всё, что вам нужно.
Незнакомка зашагала к дороге, и собака побежала за ней. Жулька осталась возле меня. Её мокрая шерсть холодила разгорячённые беготней ноги даже через джинсы.
Девица с собакой скрылись в мареве огней. Панически заревел гудок. Ещё один…
Мигалки вдруг очутились совсем рядом — прямо напротив входа в парк. И, кажется, кто-то закричал.
Я нахмурилась, щурясь на свет. На блестящем чёрном асфальте желтело яркое пятно. Визжали тормоза, останавливались машины. Темные силуэты водителей толпились вокруг чего-то жалкого, похожего на большую мокрую куклу. Прыгала собака…
Я бросилась вперёд, забыв окликнуть Жульку.
Вот знала же, так и знала, что эта странная девица не в себе! Ну почему я её не удержала? Надо было хотя бы довести её до светофора… хотя как тут доведёшь, если она сразу убежала и пропала, будто её и не было?
— Что случилось? — закричала я, подбегая к краю тротуара.
— ДТП, похоже, — отозвался паренёк мажористого вида. За спинами было не видно, что там на дороге. Затем я заметила полицейских, и от сердца отлегло. Под машину попал кто-то другой, не моя взбалмошная спутница. Если полиция уже здесь, значит, авария случилась давненько.
— Никто не пострадал? — зачем-то уточнила я.
— Он говорил — какая-то Широкова Ольга Олеговна, я слышал, — сказал парень. — Её забрали…
Мне показалось, что тело облили жидким азотом, и я стою, моментально смёрзнувшись в ледяную глыбу.
Широкова Ольга Олеговна? Но это же…
Это я!
— Что ты там заливаешь? — раздался сквозь ледяную толщу ленивый голос. — Жертв и пострадавших нет. Пройдите к светофору, дамочка.
Толстый инспектор смотрел на меня и досадливо морщил нос.
Шлепая по лужам, я машинально добрела до светофора. Рядом с ним в кои-то веки оказался работающий фонарь. В неверном свете, под моросью утихающего дождя, я развернула записку, которую получила от незнакомки. Это был номер телефона.
Наверное, номер телефона.
«АУ-ОАА-ИИО», — гласила неровная надпись.
* * *
Я гуляю с Жулькой каждое утро и каждый вечер. В дождь и в солнце, в жару и в слякоть. Но в любую погоду невольно вспоминаю огромные чёрные глаза, жёлтое платье и красный шарф.
Вспоминаю — и тут же заталкиваю поглубже в память.
Лучше не думать.
Это неуютно.
А потом достаю мятую бумажку и бездумно разглядываю её. Надпись я уже выучила наизусть. АУ-ОАА… ОАА-ИИО… и снова АУ-ОАА…
Я о многом догадываюсь. И знаю, что всё остальное мне непременно объяснят, стоит набрать номер и пригласить Жульку. Ту, другую, которая любит яркую одежду и держит собаку с ореховыми глазами.
 Правда, телефон с буквами вместо цифр мне еще ни разу не встречался.
Но это не страшно. Он найдётся.
 Нужно только хорошенько поискать.