Простые истории. За высоким забором.

***

Этот рассказ—совершеннейшая выдумка! Просто выдумка! Фантазия! Шутка! Возникла она случайно. И я очень не хочу, чтобы написанное мною кто-то воспринял всерьёз и обиделся.

Не так давно за завтраком мы с супругом обсуждали детали предстоящего путешествия. Обсудили и замолчали, задумавшись каждый о своём.
И вдруг он, отпивая кофе, спросил:
- Интересно, а как ездят отдыхать те, у которых по нескольку жён? Всех сразу с собой берут или по очереди, или вообще не берут?
Я удивилась такому повороту разговора, но что ответить не знала. А в голове возникла картинка…

Город под ярким жалящим солнцем. Высокие каменные стены скрывают дома, окружённые зеленью. Кое у кого даже есть фонтаны. Но что происходит за этими громадными заборами, какие страсти кипят? Тайна!
*
-Итак, коллеги-- Гюльназ прохаживалась возле витражного окошка и поглядывала во двор на фонтан, брызги от которого искрились на солнце и меняли цвет в зависимости от цвета стёклышка, через которое их разглядывали, -- из надёжных источников поступила информация, что где-то через месяц наш горячо любимый и уважаемый Абдулла собирается на неделю оставить важные дела и предаться неге и наслаждению, проще говоря—в отпуск. Информатор, пусть воздастся ему за добрые дела, сообщил, что великодушный А. хотел взять с собой для услад девушку. Вы понимаете, о чём речь?—и она уставилась на сидящих перед ней на низеньких диванах, покрытых коврами, двух женщин. Взгляд Гюльназ пронизывал насквозь, и она почти видела, что происходит в умах её товарок. Гюльчатай была ровесницей самой Гюльназ, и пришла сюда всего на полгода позже её и, конечно, понимала, ЧТО хочет донести до них стоящая возле окна. Нэрине—самая младшая из них-- наоборот, всего полгода с ними и совсем не понимает сути события: вон как глазками хлопает и переводит взгляд с одной старшей женщины на другую.
Стоящая возле окна вздохнула: вот послал Аллах девчонку, видно в наказание за грехи перед мужем! Всё ей объяснять надо, сама ничего не понимает, вот прямо разжевать и в рот положить, да эта дурёха ещё и подавится!
- Понимаешь, деточка,--Гюльназ наконец отошла от окна, обогнула журчащий фонтанчик-родничок, грациозно наклонилась к столику с фруктами и отщипнула виноградинку. Критично осмотрев её со всех сторон, положила в рот, потом наклонилась ещё раз, взяла с блюда персик и, качая бёдрами, направилась к малышке Нэрине, с полупоклоном подала фрукт. И спросила без обиняков:
-- Нас трое. Хотела бы ты, чтобы появилась четвёртая? Хочется тебе, чтобы о тебе вспоминали в четыре, а то и больше, раза реже?
Нэрине испуганно помотала головой.
-Воот, правильно, -- и женщина, прямо таки с материнской лаской, погладила по голове младшую,-- А теперь давайте вспомним: кто и когда в последний раз ублажал достойнейшего А.?
Ну, здесь и вспоминать нечего: каждая вела журнал посещений несравненного А. и ревниво следила за успехами соратниц. И потому они знали, что за последнюю неделю никто приглашён не был! Сначала этому не придали значение, ну, мало ли, захотел человек передохнуть от трудов праведных, но теперь… после слов старшей… Даже Нэрине загрустила и принялась за персик.
--Что будем делать, подруги?-- Гюльназ призывно протянула руки к сидящим и обвела их пытливым взглядом,-- Ваше видение ситуации и предложения!
Да, подругами она назвала их вполне осознанно и серьёзно: Гюльчатай-то определённо была верной подругой, а Нэрине, заодно попала под это определение, что ж обижать мелкую, пригодиться ещё!
*
Старшая вспомнила историю, которая привела к дружбе с Гюльчатай.
Гюльназ была молоденькой и наивной, такой, как сейчас Нэрине, и очень гордилась собой. Её, Гюльназ, выбрал в жёны красавец и богач Абдулла! Сколько было претенденток, из хороших родов, богатых, красивых, молодых— не пересчитать! Но ОНА удостоилась этой чести! Почему? А Гюльназ и не задумывалась: Абдулле видней, кого в жёны брать! Она первая! И пока единственная!

И молодая жена старалась не разочаровать мужа, скучать не давала, ублажала как могла: то спинку в бане потрёт, то сказку на ночь расскажет, и, даже кое-чему обучилась, выписав себе специальные книги, чтобы доставлять такие радости, о которых вслух приличные замужние женщины не говорят!

Абдулла был доволен своим выбором! Но тут случилась неожиданность: Гюльназ забеременела! Нет, это-то было очень даже ожидаемо и желанно, но… беременность протекала тяжело. У женщины был такой сильный токсикоз, что она с постели сползти не могла без тазика, всякая еда, любые запахи вызывали неприязнь, раздражение и выворачивание желудка наизнанку. Какое уж тут ублажение супруга! Врачи рекомендовали полный покой, чтобы доносить и родить. Супруг, конечно же, хотел наследника и потому оставил в покое бедную женщину, и, даже, старался облегчить её состояние, приглашая музыкантов, танцоров и фокусников. Пусть бедняжка отвлечётся от страданий! И удивлялся, когда жена, зеленея и покрываясь испариной, стекала с ложа и почти на четвереньках, по стеночке, но стараясь держать благостное выражение лица и не потерять остатки достоинства, отползала куда подальше.

Абдулла тоже страдал: он мужчина молодой, горячий, а тут такое… Незадача! Как быть? Да, что долго думать? Жениться надо! Две жены—очень удобно! Одна приболела, так другая на подхвате! Абдулла человек серьёзный, что задумано у него—сделано! Так появилась Гюльчатай.
У Гюльназ от ярости пропал токсикоз, и она решила выйти на тропу войны и извести вторую жену, уничтожить змеюку, вероломно посягнувшую на её семейное счастье. Появились силы вновь следить за внешним видом, делать причёски и красиво одеваться. Гюльназ бродила по дому, поджидая соперницу в закоулках коридоров, а врачи радовались: надо же, как хорошо все обошлось, и токсикоз закончился, и силы для прогулок появились—беременной полезно двигаться!

В первый же день их встречи первая жена вцепилась в волосы второй жене и изрядно подправила головной убор и причёску, убрав лишнее. Вторая жена кричала и плакала, но, почти не отбивалась, только прикрывала лицо руками. Бросив соперницу на сбежавшуюся прислугу, победительница неспешно, с достоинством, удалилась. Она была сейчас удовлетворена и, на удивление, спокойна. Битва с конкуренткой за счастье принесла облегчение. Потом, вспоминая эту упоительную победу, она, вдруг, подумала, что вторая жена выше, крепче и, уж точно, здоровее её, так почему же она не давала сдачи, а так покорно принимала побои? Она что: любит насилие или боится Гюльназ? А может неутомимый Абдулла захотел чего-то «остренького», необычных ощущений? И вот для этого привёл как раз ТАКУЮ новенькую? Голова у Гюльназ от этих мыслей пошла кругом. Вновь накатили гнев, обиды. Она расплакалась. Нет, ну надо же, только чувствовала себя хорошо, даже превосходно—и тут опять!