Против богов

Глава 2

Глава 2

- С добрым днем тебя, красавица.                 

Загляделась Эринка, рот открыла, наглядеться не может. Уж и ладный парень стоит пред ней, глаз отвести нет моченьки. Ликом пригож до чего, только охать и можно. И не думала девка, что такие-то на свете бывают. И серьезный вроде, а в улыбке-то затаенной губы подрагивают, в глазах блеск веселый светится. А уж сами глаза… что твой дым над костром стелется. Серые очи-то, будто колдовским туманом затянуты, так и манят они, так и завораживают. Не удержалась Эринка, руку протянула, до щеки парня незнакомого дотронулась, да и отдернула сразу, когда другой чужак на нее замахнулся:

- Ошалела, дура? Ты кого хватать посмела?

- Прочь пошел, - осерчал вдруг парень, дымка серая, что в глазах была, грозовым небом обернулась. А потом опять поглядел на Эринку, да и улыбнулся: - Напугал ее, Михай.

- Нашел о чем, господин, сокрушаться, - ворчит чернобородый. – Девка-то деревенская, что ей сделается? Небось, в день-то по три раза за косу таскают. Привычная.

- Вот ведь дурость, - парень ответил да и протянул руку Эринке.

Испугалась девка, в сторону отпрянула да рукой и прикрылась, а сама косит на чужака недоброго, что кнутом на нее замахивался. А добрый-то парень и успокаивает:

- Не бойся, красавица, мне доверься. Не тронет тебя Михай, ворчит только, ворон старый. Ты встать-то можешь?

Кивнула Эринка и на ноги подниматься стала. Не устояла сердешная, покачнулась, да и упала на руки парня пригожего. Стоять бы и рада, да только ноги вдруг колодами деревянными ей почудились, чужие совсем. А как только парень руки убрал, так опять чуть наземь и не завалилась.

- Совсем идти не можешь? – молодец добрый спрашивает.

Вздохнула Эринка, да голову повинно и опустила.

- Да дурит она тебя, - опять ворчит чернобородый. – Врет всё. Дали бы вдарить разок, враз бы поправилась.

- Не вру я, - отвечает Эринка, а у самой уж слезы в глазах стоят, до того обидно ей сделалось.

- Хватит, Михай, - опять парень сердится. А как на девку глянул, так голос и зажурчал ручейком ласковым: - Как звать тебя, красавица?

- Эринкой кличут, - отвечает девица, а сама и зарделась, будто ягода спелая. А как смутилась, так руки парня-то и отвела в сторону, сама идти хотела, да только не держат ноженьки по-прежнему. Так и охнула девка, от страха рот ладонью прикрыла. А ну, как и вовсе ходит больше не будет? Что Дух-то озерный начудил? Да тут всё и вспомнила, а как вспомнила, так и вскрикнула: - Ох, ты, батюшки, Дух!

А как про Духа вспомнила, так и другое в голову полезло. И ведь имени своего душе озерной не сказывала, а она ее по имени называла. А еще про Унку подумалось, пропала в тумане подруженька. Да только и это забылось, когда опомнилась, что с берега-то сразу на дорогу проезжую попала да в пыли спала. Вот и солнышко уже поднимается, а домой-то так и не вернулась…

- Ох, Арида-заступница, - снова охнула.

- О чем вспомнилось, Эринушка? – незнакомец ее спрашивает.

- Так ведь домой же мне надо, - отвечает сердешная. – Мамка сейчас очи-то откроет, а нет меня в светелке, вот шуму-то будет...

- Где дом твой?

- Из деревни я, - сказала, а сама опять и потупилась. – Озерной прозывается.

- Где это, знаешь, Михай?

- Недалече, господин. Только ведь и вас батюшка дожидается. Осерчает, ругаться станет…

- Покричит да перестанет, - парень рукой и махнул. – До деревни дорогу показывай, проводим Эринушку.

Махнул и Михай рукой, спорить уж не принялся:

- Как скажешь, господин, так и сделаю, не мне от батьки выслушивать.

А Эринка чуть жива стоит, про мамку с батькой думает. А еще ноги проклятые слушаться хозяйки не желают. Как шаг сделала, та опять парню на руки и упала. Не стал он ждать дальше, пока девка сама идти сможет, на руки-то и подхватил. На коня усадил, да сам позади и запрыгнул. Одной рукой поводья держит, второй Эринку к себе прижимает, теплом своим делится. А как прижал, так будто и треснула корка стылая, что дело девичье сковывала. Заныли руки и ноги, ознобом волна ледяная промчалась по телу да и схлынула, вновь жизнь в тело вернув. А как попустило ее, так мысли-то в голове пчелами роиться начали. Поняла вдруг, что и одет парень незнакомый не бедно вовсе, да и господином Михай его называет. Не просто парень, видать. Тут и вспомнилось, что у Духа не мужика деревенского спрашивала, вот любопытство заедать и начало.

- Кто ты? – спрашивает, а сама надеждой полнится. – Купец, наверное?

А парень-то и рассмеялся весело:

- Купец, - отвечает.

- А кличут как?

- Арном зови, - говорит, да сам спрашивать начал. – Как на дороге заснуть умудрилась?

Эринка честно и ответила:

- Не знаю я.

- Не знаешь? – Арн тут и задумался: – Неужто совсем без памяти? Откуда шла хоть? Была ль компания?

А Эринка и отвечает:

- С подругой была, точно знаю. Вместе шли да потерялись. – А про озеро сказывать девка не стала, пусть тайной останется.

А купец-то всё не унимается, догадки делает:

- В лесу, стало быть, блуждали? А пока путь к дому искали, так и разбрелись, видать. Ты на дорогу проезжую ночью выбралась, да так и заснула с усталости.

- Так и выходит, - кивает Эринка, во всем соглашаясь. Пусть так и думает.

Помолчали маленько, да не выдержала Эринка, назад голову вывернула, на знакомца своего посмотрела. А как взглянула, так и залюбовалась. И волосы-то у него не черные, как ночью показалось, когда Дух озерный его показывал, а темные просто. Вон, лучик солнечный в прядях запутался, они рыжинкой озорной и вспыхнули. А глаза-то, глаза какие! Точно омут колдовской серой дымкой затянутый. Так и манят, так и затягивают, уж и не вырвешься. Ох, Арида-заступница, так ведь и сгинула в очах серых девка, так и растаяла.