Противостояние. Совёнок против Дьявольского очарования

15.

Вот уже несколько часов мы сидим в обезьяннике. Хорошо хоть повезло, и кроме нас здесь никого больше нет. Иначе я просто не представляю возможных соседей по камере.

Когда нас привезли, то начался буйный допрос, вовремя которого возникали неоднократные споры, ругань и бранные словечки, которые в основном принадлежали Сереге и его смелому, но больному на голову дружку - Мишане.

Поначалу эти придурки хотели написать заявление на Давидского. И не принять это заявление полиция просто не могла, ведь побои были на лицо (я бы сказала даже слишком). К тому же нас застали с поличным. Поэтому припираться не было смысла. Но вот подать ответное заявление было бы вполне логичным. Поэтому я тут же смекнула и заявила, что так же напишу заявление на них, поскольку являюсь жертвой и свидетелем в одном лице.

В итоге, после парочки угроз и недовольств, парни согласились разойтись с нами с миром, хотя лицо Давидского и говорило об обратном. Он не очень-то желал, чтобы им вот так просто все сошло с рук. Но... Меньше всего мне хотелось, чтобы этот недоумок (то бишь Костя) получил срок, который вполне бы мог стать реальным. Поэтому я велела ему заткнуться и просто принять всё, как данность. После того, как мы все расписались в протоколе, о том, что обе стороны не имеют к друг другу никаких претензий - разошлись по разные стороны.

Хотя погодите-ка!

Ушли только эти два психопата. А мы вот остались здесь на ночь. А все почему?! Да потому что мужчина элементарно решил проучить Давидского и оставил сидеть до утра. Как он сказал: «Чтобы подумал о своём поведение. И о том, что самооборона и избиение, в целях удовлетворения и мести - разные вещи». И честно говоря, я была согласна с этим утверждением, но вот с тем, что он решил оставить его здесь, не особо. Но поскольку иных вариантов не было, ведь пререкание с милицией себе же дороже - я осталась с Давидским. А то, кто знает, куда он ещё может вляпаться. Да и вообще... Не хотелось оставлять его одного.

— Ну что, голубки, выходите, — вернувшись, проговорил мужчина, открывая нам дверь.

— Мы не голубки! — буркнула я, нахмурившись.

Я элементарно зла! Просидеть всю ночь в полицейском участке - просто моя мечта! И даже тот факт, что я уже один раз здесь сидела - не утешает!

— О, пардон, — отвечает мужик, улыбнувшись, когда Давидский снова прожигает меня своим недовольным взглядом.

Хм, с чего бы вдруг?!

Ведь это Я должна злиться!

— До свидания! — более мягко отвечаю я.

Мужчина кивает мне, а затем смотрит на Давидского.

— Не буянь больше, Константин.

— Ну, если бы в мире было не так много таких...

— Так, так, без слов, — смеётся. — Что поделать? Такая уж жизнь.

— Н-да.

— Удачи, вам. Старайтесь больше здесь не появляться.

— С удовольствием. И спасибо вам, что родителям не позвонили.

— Да уж не маленькие, сами должны головой своей думать и отвечать за совершенные действия.

Я улыбнулась, поскольку этот мужчина мне однозначно нравился. А затем мы вышли на улицу.

Солнца не было. Все небо заволокли серые тучи, и капал маленький дождик. Я насупилась и обхватила себя двумя руками.

— Мир, — Он касается моего плеча, повернув к себе.

— Что ещё?

— Прости...— произносит он и тяжело вздыхает, опустив взгляд, словно провинившийся щенок.

— Знаешь, это твоё «прости», странным образом уходит за нормальные рамки извинений!

— Так говоришь, будто это моя вина, что мы встретили этих придурков!

— А чья?! Если бы не твоя прихоть, то ничего бы вообще не случилось.

Я невольно перевела взгляд на его руку, которая до сих пор была забинтована. Все-таки тот урод успел пройтись ножом. Рана оказалась довольно глубокой, и когда я впервые увидела, как кровь все больше стекает на бетонный пол, то мое сердце ухнуло в пятки. Правда, когда нам помогли все это обработать и перевязать, то все оказалось не так страшно.

Но... Кто знает, какие вообще могли быть последствия? Что, если бы они нас убили? Или же нанесли увечья? Что если бы они убили его... Господи, стоит только подумать об этом, как дышать становится трудно.

— Я... Я всего лишь хотел...Впрочем уже неважно. — Он хмурится и отмахнувшись, спускается с крыльца.

— Нет уж, договаривай, Давидский! Чего ты хотел на этот раз?! — упрямо произношу я, догнав его.

Он поворачивается и смотрит в мои глаза, когда я взрываюсь. Все те эмоции, переживания и прочие эмоциональные аспекты - смешиваются внутри меня, и я уже не могу остановиться.

— Какая разница?..

— Хм. Знаешь, если бы не вся серьёзность ситуации, то я бы подумала, что ты это специально!

— Я по твоему совсем что ли больной?! Или тиран?! — взрывается он, ухватив меня за плечи, едва встряхнув.

— Откуда мне знать?! Прошло столько лет! Да и в детстве ты не особо то отличался ангельским поведением!

— Слушай, Саминская, ты уже задолбала меня со своими упрёками!

— А ты задолбал меня своим вечным присутствием! — кричу я, и вырываюсь из его рук.

— Чудно!

— Прекрасно!

— Только не думай, что я так просто съеду от вас, — гаденько ухмыльнувшись, произносит он.

— Я не думаю! Я знаю! Ты не маленький, да и не бедный! Найдёшь себе жильё. Не умрёшь!

— Я уже говорил. Но повторю ещё раз, — Он делает шаг ко мне, от чего я едва вздрагиваю. — До возвращения родителей, я от вас никуда не съеду! Только, если твои родители сами меня выставят! А вероятность такого поворота событий...равна нолю! — победно произносит он, улыбнувшись.