Проводница

Проводница

Проводница

Часть первая. Рельсы его пронизывают века.

Тьма обнимает меня. В ней обитают звуки: невнятный воющий гул и мерный глухой стук: два удара, пауза, два удара. Тьма, на самом деле, не черная – если, скажем, закрыть глаза и вглядеться в неё, прячущуюся за бездной век, можно увидеть бесчисленное множество разноцветных пульсирующих точек и пятен. Звездное небо, что всегда пребывает с тобой.

Но вот в моей тьме появляется слепяще-яркая белая звезда. С каждой секундой она становится больше, стремительно растет, вытесняя хаотический танец мерцающих точек. Кажется, что с её приближением звуки становятся громче. Уши закладывает. Свет приближается – или меня неумолимо тянет к нему?..

Белизна заполняет всё.

Вой обрывается.

Два удара. Пауза. Два удара. Пауза. Два удара…

Я вздрагиваю. Вместо мерцающей тьмы или белого света вокруг разливается… золото. Золото злакового поля колосится до самого горизонта, резко затем обрывается в лазуритовый холод чистого неба. Я лечу над полем... В поезде?

Мой взгляд скользит вниз, фокусируется на приборной панели. На желтом фоне аккуратными рядами расположены черные ручки, кнопочки, рычажки, но внимание привлекает внушительный руль. Стоп.

— Руль? — тупо переспрашиваю я.

— Что?! — вопросом отвечает мне возмущенный мужской голос. — Это штурвал контроллера! Задает обороты дизеля, от которых…

— … зависит мощность.

Мы заканчиваем предложение одновременно. Слабое воспоминание шевелится где-то на периферии сознания – я внутри вагона из светлого дерева, наполненного легкой туманной дымкой. Слушаю тот же голос, вещающий про особенности управления поездами, и так легко и весело отчего-то…

— Постой. Это... Ты? В самом деле?

Машинист отрывает взгляд от уходящих вдаль рельсовых лент, и я оказываюсь под прицелом знакомых карих глаз. Его рабочая форма отлично сочетается с лениво проплывающим пейзажем за пределами кабины: рубашка синяя, как само небо, галстук на тон темнее, и фуражка такого же цвета, скрывающая под собой брутальную лысину. С шелестящим злаковым полем гармонирует золотой значок в виде крылатого колеса. Символ профессии прикреплен к форме с левой стороны груди, аккурат над сердцем. Мои губы сами собой произносят имя человека, управляющего сейчас поездом. Не удержавшись, добавляю непристойное ругательство. Голос теряется в шуме ветра из открытого окна, пропадает в стуке колес. Однако, машинист, расслышав фразу полностью, не обижаясь на мою фамильярность, лишь радостно смеется:

— Да, это действительно ты! Поверить не могу, ты тогда оказалась права…

— Лучше скажи, как я оказалась тут!

— Не переживай, тоже сначала не мог вспомнить. Форма тебе по фигурке, кстати.

— Форма?..

Облегающий серый пиджак, разделенный красной молнией. И юбка такого же цвета, прямого покроя. Вот только…

— Юбка проводницы разве не должна быть до колен? Она какая-то уж очень короткая.

Приятель снова переводит взгляд на дорогу, с трудом сдерживая улыбку.

— Мой поезд, мои правила. Да не закипай ты, сейчас пар из ушей пойдет! Может, проведаешь наших пассажиров?

— Поезд, значит, твой, и правила твои, а пассажиры «наши»?! И ты все еще не сказал, как я тут…

— Мы подписали договор, и устроились на работу. Займись ею.

За моей спиной захлопывается дверь в кабину машиниста. Все это определенно очень и очень странно.

***

— …что хотел бы увидеть? Свет в конце тоннеля?

— Ага. В конце тоннеля, из которого выезжаю за пультом тепловоза.

— Водить тепловоз? Серьезно? Это все, что ты желаешь делать…?

***

— Чай, кофе, печеньки. Чай, кофе, печеньки. Чай, кофе, печеньки!

Прохожусь вдоль закрытых дверей купе, громко оповещая людей о богатом ассортименте услуг. Никто не откликается. Понятия не имею, что входит в обязанности проводницы поезда. Проверять билеты? Кажется, это следовало делать еще на станции.

— На какой, чтоб её? Откуда мы едем? И куда?.. — вполголоса ворчу себе под нос и пробую снова: — Чай! Кофе! Печеньки! Сегодня скидка! Два по цене одного! До конца акции остался час! Пассажиры из соседнего вагона уже купили наши фирменные печеньки!

Кажется, проводницы так не говорят.

Никто не откликается.

Я прохожу до туалетов, и задумчиво смотрю на дверь, ведущую в соседний вагон. Наверное, за ней можно встретить кого-нибудь из коллег-проводников, а затем расспросить…

Внезапно на меня накатывает удушливая волна ужаса. Мерный шум колес сливается с пульсацией крови в ушах, ритмично ударяет по сознанию. Навязчиво-громкое дыхание вырывается из груди жуткими хрипами.

Два удара. Пауза. Два удара. Пауза. Два удара…

В панике отшатываюсь от двери.

***

— Представь себе, да. Хочу стук колес, бесконечные ленты рельсов, запах креозота… И тебя рядом.

— Шутишь! Никто не сможет терпеть меня целую вечность.

***

— Девушка! Девушка!!! Я что, должна за вами по всему вагону бегать?!

Скрипучий старческий голос разрезает воздух. Оборачиваюсь, встречаясь взглядом с женщиной явно за шестьдесят. Она стоит посреди прохода, уперев руки в бока - первая пассажирка, увиденная мною, явно чем-то недовольна. Она сурово хмурит седые брови и презрительно щурится на меня через толстые стекла гигантских круглых очков, отчего морщинистая кожа на её лице собирается волнистыми складками. Ветер из открытого окна треплет её цветастую юбку с немыслимыми геометрическими узорами.