Проводник

Проводник

Бром с утра как заведенный: не усидит на месте, мечется туда-сюда, иногда взлетая над полом на вершок. У меня в глазах уже мельтешит от трепыханья его крыльев. И чего, спрашивается, так переживать? Не последний ведь клиент.
 — Так, Джек, — командует шеф и по совместительству учитель, зависнув перед моим столом, — сбегай в порт, поспрошай, кого ждут... 
 — А зачем? Мимо нас же не пройдут.
 Не хочу я бежать в порт. Опять ищи дорогу полдня, а потом еще назад... Нет, ну его. Вон у нас вывеска какая – «Услуги проводника. Фейское качество» – дорогущая, плотник за нее целое состояние запросил.
 — Давай, не ленись. Такой молодой, а уже ведешь себя, как старик. Взгляни на меня, – он пристально смотрит мне в глаза. Я не выдерживаю взгляда серебристых ярких глаз и соскальзываю вниз, к разорванным крыльям носа. Бром никогда не рассказывал, кто его так изуродовал. – Мне двести шестьдесят лет, а в какой форме, а?
 — В отличной, — бурчу, выползая из-за стола. Если сейчас не уйти, придется слушать лекцию еще с час, не меньше. — На обед взять что?
 — Захвати пирожков у Крисси! — доносится в спину. 
  На улице собирается дождь, а мы – вот не повезло! – переместились к самому краю города: за крышами виднеется лес и белые колпаки гор. Я, конечно, не уважаемый Бромииль Юнт по кличке Картограф, но тоже чего-то стою. Чутье нельзя отключить, но можно ослабить или усилить; сейчас я, наверное, похож на принюхивающегося пса: глаза закрыты, голова запрокинута в небо, ноздри трепещут. Слева тянет морем – значит, мне туда. 
 Аркадия – город не для всех. Работы у нас мало, развлечений и того меньше, а проблем хватает. Чего стоит проклятие, из-за которого дома и целые квартала то и дело меняют свое расположение. Выйдешь с утра на работу, а вечером вернуться не можешь – не узнаёшь ни дорогу, ни округу. Не, местные, те, что живут тут с прадедов, чуют дом, но не больше. А приезжим приходится туго. 
 Влага, рассеявшаяся в воздухе, оседает на плечи, пропитывает одежду неприятной мокрядью, застит глаза, а я спешу, потому что чую – скоро дороги переменятся.
 Ратуша сегодня высится в окружении ветхих пансионов, в которых ютятся пропойцы, призраки и потерянные души. Насчет душ я не шучу: эти люди не нужны никому, в первую очередь самим себе, тем и пугают. От них надо держаться подальше, если не хочешь подцепить лень и равнодушие. 
Я огибаю библиотеку и за ее углом натыкаюсь на здание порта. Внутри оживленно: в гавани виднеется несколько кораблей – им надо управиться за шесть часов. Отчего-то на воде проклятие действует с четкостью хронометра.
 — Ну как жизнь, Вал? Есть что-то интересное?
 Клерк, Толстяк Вал, любит сплетни почти так же сильно, как и поесть.
 — Не хотелось бы говорить, но...
 Я склоняюсь ниже:
 — Что?
 — Я слышал, что неподалеку видели пиратов! — шепчет он. Голос дрожит то ли от страха, то ли от возбуждения.
 — Да не может быть!
  И впрямь, что они у нас забыли? Ни добычи, ни укрытия. 
 — Вот и я не поверил, а Хромоног...
Когда я вырвался из цепких лап сплетника, солнце подобралось к зениту – обед совсем скоро, и если Бром не получит свои пироги, он съест меня.
 Постоялый двор у нас был всего один, там же и столовались те, у кого были лишние деньги или не было выбора. Крисси, владелица двухэтажного здания с красной – издалека видно – крышей, летом натягивала вдоль стены навес, чтобы гости могли дышать воздухом. Бром сделал ей связку амулетов: ключи всегда приводили клиентов к номеру. Я так не умею – вкладывать дар в предметы, – поэтому обычно провожаю клиентов лично, по пути исполняя роль гида и носильщика.
 Крисси трудилась в зале: выставляла на стол, за которым сидел высоченный незнакомец, печеную курицу, печеные овощи и печеные же лепешки. Запах стоял такой, что я облизнулся и побыстрее шагнул за порог.
 — Привет, Крисси! 
 — А, Джек. Тебе как всегда? Подожди секундочку, — улыбнулась Крисси и спросила у громилы: — Что будете пить?
  Незнакомец обернулся и уставился на меня. Я ответил той же любезностью: прошелся взглядом сверху донизу, отметив богатый, но изношенный наряд, длинную бороду и загар до черноты.
 — Джек, да? Садись-ка, дружок, угощайся, — загудел громила бочкой. — Красавица, нам пива.
 Я б отказался, честно, но от стола так вкусно пахло, а я так проголодался... Да и Бром никуда не денется, подождет.
  — Хорошо, сейчас принесу.
 Проводив Крисси долгим взглядом, громила отломил куриную ножку и зачавкал. Я, вспомнив мамины уроки, решил блеснуть манерами и потянулся за вилкой.
 — Ты смотри – какой господинчик. А я не люблю такого, вот этих всех штучек: ложечки, вилочки, будьте любезны... Время зря тратить. Так себе и говорю: Лу, не старайся зазря, ты человек простой. А ты?
 — А?.. Да, я тоже простой, — оторвался я от еды.
 Взмахнув обглоданной и местами изгрызенной костью, Лу продолжил есть и говорить:
 — Ну оно и верно: зачем нам на корыте фигурять? перед кем? Как рыбы в бочке сидим, знаем друг дружку как облупленных.
 На моряка Лу не походил. Все знакомые мне моряки были куда молчаливее и... спокойнее. От нового знакомого, несмотря на добродушный вид, веяло скрытой тревогой.
 Отхлебнув пива, принесенного Крисси, я откинулся на спинку стула и представил, как сейчас Бром томится в духоте, в небольшой комнате, где места хватает двум столам, паре стульев и шкафу. Посетители обычно не задерживаются, вот и сидеть им незачем, считает шеф.
 —  ...хорошо? — спросил Лу и уставился на меня.
 — Извините, я не услышал.
 — Говорю, что ищу кое-кого. Может, знаешь его? — У Лу были чёрные глаза, в которых я отражался карикатурой: длинное лицо, встрепанные волосы, руки-палочки.
 — Может и знаю.
 — Город небольшой же, вряд ли тут много иноземцев...
 — Ну почему? — вступился я за честь Аркадии. — У нас хватает народу: и эльфы есть, и орки...
 — А пикси? — Сжал руку в кулак Лу. На пальцах красовался перстень с черным камнем и татуировка – крошечная роза ветров. Лу подался вперед, ожидая моего ответа, мне даже показалось, что он задержал дыхание.
 — Есть. Целая община.
 Лу выпил пива и спросил:
 — А нет там одного?.. Высокий такой, рослый... в шрамах, байки травить любитель.
 Я подвигал бровями, изображая усиленную работу памяти. В животе, там, где обычно ощущался источник магии, появилось нехорошее предчувствие.
 — Да я не знаю даже... 
 К столу подошла Крисси, неся в руках сверток с пирожками. 
 — Держи, Джек. Как там Бром...
 Я прервал ее на полуслове, вскочив на ноги и выхватив пирожки.
 — Спасибо, Крисси! Вот, держи деньги. Рад был знакомству, Лу, бывай. Побегу я.
 — Еще увидимся! — донеслось мне вслед.
 Дорога назад много времени не заняла: я несся вперед, не обращая внимания ни на кивки знакомых, ни на в очередной раз сменившиеся улицы. Оказалось, в моменты тревоги я нахожу дорогу не хуже Брома.
 Случайная встреча, сплетни Толстяка – все это смешалось воедино, превратившись в невероятную историю. Мог ли Лу быть пиратом? А его интерес? Он ищет Брома? Того самого, о прошлом которого никто не знает правды, ведь каждому любопытствующему он рассказывает новую историю? Брома, что любит поучать меня по поводу и без; ворчит и ругается беззлобно при каждом моём промахе; не прячет от взглядов рассеченные, разорванные, изуродованные ноздри и уши?
 Чем ближе я подходил к нашей лавке, чем дольше вспоминал Лу, его татуировку, слова и образ, тем больше убеждался в своей правоте.
 — Ты где был столько времени? Сам пирожки пек? — встретил меня Бром.
 Я выложил на стол промасленный сверток, из которого  выглядывала румяная теплая выпечка, и спросил прямо:
 — Бром, ты был пиратом?
 Пикси вздернул брови, достал пирожок и впился в него зубами. Ел он так аппетитно, что я и сам потянулся за пирожком.
 — Конечно, — наконец ответил Бром. Он вспорхнул вверх и достал с верхней полки бутылку вина. Налил стаканчик, не заметив моего жаждущего взгляда, и сказал: — Ходил по южным морям, искал сокровища. Эх, молодость.
 Вот и пойми его: врет или правду говорит? Я вытер руку о штаны и потянулся за стаканом. Бром шлепнул меня по пальцам.
 — А грабил кого-нибудь?
 — Грабил?.. Ну какой же ты тогда пират, если никого не грабишь? Так, путешественник. Морской пикси, не умеющий ни летать, ни плавать. Совершенно бесполезная животинка, если б не магия.
 Таким я его не видел: обычный Бром напоминал колючку – острые шипы, куда ни ткни, подколки и едкие шутки. А сейчас говорит почти нормально, ну, в сравнении с ним же обычным.
 — Ты знал, что наша магия – редкость? 
Я пожал плечами: магия как магия, только бестолковая. Ни тебе пульсаром пульнуть, ни золота наколдовать. Пути отыскивать – с таким и собака справится. Не зря папаша говорил, что я в семье самый бестолковый, только пикси задрипанному в ученики и гожусь.
 — Не кривись, не кривись! Редкость это, огромная редкость. Ты сам еще не слишком хорошо магию знаешь, не понимаешь, как важно быть проводником.
 — А кто может тебя искать? — оборвал начавшуюся лекцию.
 Бром посмотрел на меня внимательно, потер ноздрю, рассеченную на две неравные половины. Пальцы у него длинные, по-дамски ухоженные. 
 — А искал кто-то?
 Я только открыл рот, чтоб рассказать о Лу, как в дверь постучали и вошли, не дожидаясь ответа, двое моряков. Невысокие, смуглые, похожие как братья, они пахли морем, потом и проблемами.  Подобные типы никогда не обходят неприятности: то дерутся в трущобах, то умудряются заплутать в трех соснах и исчезнуть.
 — Кто тут Бромииль Юнт? — спросил тот, что потолще.
 Бром достал из кармана очки, нацепил их на нос и заявил:
 — Услуги проводника обойдутся вам в десять золотых. Если нанимаете человека на весь день – всего тридцать.
 Моряки присвистнули. Я тоже: обычно мы брали в два раза меньше.
 — По рукам, — сказал первый. Второй молча достал кошель. — Так кто из вас Бромииль? Нам нужен лучший проводник. На весь день!
 — Джек, если я задержусь – запри дверь. Пойдемте, расскажете, что искать будем.
 Шеф ушел, а я засел за книгу, пользуясь его отсутствием. Читать учебник мне не хотелось, практиковаться тоже. Клиентов больше не было, разве что заглядывали поболтать соседи, перенесенные проклятьем. Вечером я закрыл дверь на замок – Бром владел зданием, так что ключи у него были, – попрощался с Крисси и пошел домой.
 Мама хлопотала на кухне, сестра занималась в комнате, распевая арии на разные голоса.
 — Я дома!
 — Хорошо, мой руки и иди ужинать, — крикнула мама.
Сестра пропела что-то ободряюще приветственное: не то "славься-славься", не то "злой заяц".
 После ужина мы расселись перед камином, смотрели на огонь и разговаривали. Я рассказал о встрече с Лу и своих подозрениях, сестра поделилась новыми сплетнями – в них фигурировали уже знакомые мне пираты и целая флотилия кораблей, – а мама спросила:
 — Пора созывать собрание?
 — Ой, нет! Только не это сборище! 
 — Думаешь, пора? — Я посмотрел на маму.
 Она продолжила вязать, невозмутимо щелкая спицами и считая петли. 
 — Господин Юнт весьма и весьма достойный пикси...
 — Кто же спорит, — вклинилась сестра.
 — ...и наша община должна помочь ему в трудные времена. Вы же знаете, в Аркадии не обойтись без помощи соседей.
 Я вспомнил ветхие здания, мимо которых прошел сегодня, вспомнил их обитателей – неприкаянных, никому не нужных – и промолчал.
 Утром, ежась от прохладной измороси, я шел на работу. Миновал порт, обошел по кругу площадь со статуей основателя, шмыгнул в чужой двор сквозь заросли сирени и вынырнул позади дома Брома.
 Странно – окна не светятся. Шеф ранняя пташка, с рассвета суетится, а тут вдруг такая темень. 
 Я подавил тревогу и отпер дверь.
 — Эй! С добрым утром!
 Внизу пусто. На кухоньке тоже. Лестница поднималась вверх крутыми ступеньками, соблазняя и дразня – Бром никогда не приглашал меня наверх. 
 Под скрип рассохшегося дерева я поднялся на площадку, куда выходили две двери, и толкнул первую: тесная комната, судя по пыли – нежилая. Во второй, побольше, тесно уставленной мебелью, коробками, сундуками и сундучками, Брома не было. 
 Так и есть, наверняка мои худшие подозрения подтвердились, и сейчас пикси лежит связанный в подвале, и его мучит и пытает добродушный Лу, выспрашивая, где тот спрятал сокровища. Воображение рисовало жуткие картины: хохочущий безумный Бром с окровавленным ртом, в котором не осталось ни единого зуба; Лу держит окровавленную пилу, а на полу валяются крылья; тонкие вскрики боли, когда иглы входят под ногти.
 А может, он его убил? Нет, это вряд ли. Зачем брать грех на душу? Кто-то подленький, живущий в глубине души, заметил, что нет человека или пикси – и нет следов. Не надо разбираться с властями, бояться каторги не нужно; подумаешь, иноземец пропал – кто их вообще считает? А и найдут, так докажи, что это он убийца. 
 Но нет, это неправда! Бром жив, я чувствую: источник магии соглашается и бьется в ритме сердца. Мне кажется, что пока этот стук отдается в ушах тихим эхом, с Бромом будет все хорошо.
 Первым делом я отправился к Крисси, надеяь отыскать там Лу и... Что будет дальше, я не знал, но спешил изо всех сил, подстегиваемый злостью, страхом опоздать, тревогой за шефа и учителя. 
 Постоялый двор встретил меня открытой дверью: внутри, тихонько мурлыча под нос кабацкую песню, мыла пол Крисси. Я подошел к ней, склонившейся над каменными плитами, и спросил:
 — Не знаешь, где Лу?
 — О боги! — Ведро загрохотало, расплескивая мыльную воду. Крисси прижала руки к груди, позабыв о щетке, и выругалась. — Джек, чтоб тебя бабайки покусали! Я же чуть не померла!
 — Извини, Крисси, не хотел. Так что насчет Лу?
 Она  встала, одернула юбку. Оглянулась на лужу.
 — Ох и беспорядок... А скоро еще и завтрак подавать надо... Ну, здравствуй, Джек.
 — Крисси, пожалуйста! Лу тут?
 — Еще не уходил, вон ключи, — она кивнула на стойку, за которой висел щит с амулетами. Заметив мое беспокойство, Крисси нахмурилась. — А что случилось? На тебе лица нет. 
 — В каком он номере? — Я взбежал по лестнице.
 — В третьем. Так что случилось-то?..
  Не давая себе и секунды на размышления, я заколотил кулаком в третью по свету дверь. 
 — Чего? — зевнул Лу.
 Он стоял в проеме, занимая все пространство – здоровенный сонный громила, подлый пират и похититель. Не дав себе и секунды на раздумья, я саданул его кулаком в живот. Драться мне никогда не приходилось, так что удар вышел смазанным, слабым. Тогда я подпрыгнул и ударил его в нос. Брызнула кровь, дикарь внутри меня взвыл восторженно, требуя продолжения. Но замахнуться я не успел: Лу перехватил руку, как-то хитро вывернул ее и швырнул меня в комнату. Я попытался вскочить, но поздно – тяжелое колено прижало меня к полу.
 — С-скотина!
 На щеку легла борода, а Лу сказал в самое ухо:
 — Дружок, не бывать тебе пиратом. Хилякам таким одна дорога – в ворьё, по карманам шарить. Глядишь, выбьешься в люди, а там уж сможешь и бандитов нанять, чтоб за тебя рожи били стариканам безобидным.
 — Да ты.. ! — поперхнулся я возмущением. Это ж надо – старикан безобидный! Да ему хоть сейчас в армию можно идти, тотчас в гвардию возьмут. — Ты Брома похитил! Убил его? Говори: убил? — вылетело само по себе; я и не думал, что так этого боюсь.
 Тяжесть исчезла. Босые ступни прошлепали к кровати, матрас протяжно вздохнул под весом тела. Зашуршала одежда. Я медленно поднялся; Лу, уже одетый, сидел на кровати.
 — Кто такой Бром?
 Наверное, есть в мире те, кто умеет лгать с честным лицом. Должны быть. Только я пока таких не встречал, вот и поверил Лу.
 — Пикси. Тот, которого ты искал.
 — Так я и думал. Значит, старый прохвост опять впутался в какую-то историю? 
 Громила сохранял удивительное спокойствие: потянулся за кисетом, раскурил трубку, – я же размышлял, где может быть Бром. Эх, будь он дорогой, как легко бы отыскался!
 — Никуда он не впутался. Пропал. Просто вчера ты о нем расспрашивал, горожане о пиратах говорили, вот я и...
 — Решил, что злобный дядюшка Лу приехал мстить старому другу за испорченную молодость?
 Да, пожалуй, теперь моя версия звучала глупо, хотя еще полчаса назад я не видел в ней ни одного изъяна. Но ведь Бром и впрямь пропал! Общины своей он сторонится, разгульным поведением не отличается, а если и уезжает из города, то оставляет мне подробнейшие записки с указаниями, напутствиями и уроками.
 — Тогда где он?
 — Не знаю. Но уверен, что где бы он ни был, с ним все в порядке. Старый хрыч знает, как за себя постоять, — хмыкнул Лу. Я собрался уйти, когда Лу махнул на стул. — Садись. Да садись, успеешь еще подраться. Рассказывай.
 После моего рассказа Лу собрался и ушел, бросив на прощание "поищу пиратов". Много он найдет в нашей Аркадии, не имея ни проводника, ни амулета.
 Я же решил, что пора созывать общее собрание – сам я не справлюсь. Эх, если б я умел отыскивать людей!
 Крисси окликнула меня, стоило лишь появиться на площадке:
 — Джек! Иди сюда!
 Тон у нее был такой, что я и не подумал ослушаться. Наша Крисси женщина хрупкая, маленькая, но характер – ой-ой-ой! И постояльцев, и детей в кулаке держит. 
 — Что случилось? Почему ты с раннего утра как ужаленный примчался? И куда гость убежал? Что вообще происходит? — она забросала меня вопросами, перегнувшись над стойкой.
 В зале было пусто, за окном шумели птицы – к обеду пойдет дождь. Все как всегда, только вот мы другие.
 — Бром пропал. Вчера Толстяк про пиратов рассказал, а потом Лу о пикси расспрашивал, искал его... 
 — Ну понятно, — кивнула Крисси. — Он же из этих, из пиратов.
 — Вот! И я о чем! — я обрадовался поддержке: не такая уж и глупость мне в голову пришла. — Я пошел к нему... Ну, выяснить... Он оказался приятелем Брома.
 Крисси покивала согласно. Ее руки быстро двигались, кроша зелень, взбивая яйца и смазывая сковороду кусочком сала.
 — И что теперь думаешь делать?
 Я пожал плечами. Как будто у меня есть выбор.
 — Найди его. Включи ту свою магию, — взмахнула ножом Крисси, видимо, изобразив волшебную палочку, — и найди Брома. Не зря же вы оба проводники. А еще ты – ученик, должен чувствовать его почти так же сильно, как и родных.
 Я только брови поднял – это откуда же хозяйка постоялого двора знает такие подробности? Да и насчет поиска она ошибается... Придумала, наверное, или прочла в глупом романе.
 — Но, знаешь, лучше попросить о помощи.
 — Да, наверное. 
 — Тогда иди домой и расскажи матери. Быстрее ее все равно никто не управится. И вот, возьми бутерброд на дорогу.
 Улицы снова переменились и вели меня кратчайшим путем, словно поняв и уловив мои желания. Внутри разгорался костёр из непонятых, непрожитых возможностей и магии. Почему я так переживаю за Брома? Ведь он мне не друг, не родич, у него даже раса иная! Он никогда меня не хвалит, не ободряет и постоянно ругает. Такого количества издевок мне не приходилось получать даже в школе; он невыносим и ворчлив, обожает поучать и читать бесконечные занудливые лекции. Так почему же мне не безразлична его судьба?
 Мама была дома. Впрочем, она редко когда уходила, чаще всего гости приходили к ней – чопорные дамы пили чай с бутербродами, тетушки попроще предпочитали вино и салаты.
 — Все плохо? — Она знала мои мысли еще до того, как они появятся.
 — Бром пропал. А Лу оказался его другом.
 Мама сложила вязание в шкаф, а не в корзинку – дурной знак! – и встала. 
 — Я сейчас кое-куда схожу, улажу несколько вопросов, а ты, Джек, подходи через часик в ратушу, — велела она. 
 Конечно же, я не стал ждать столько времени: когда перья на маминой шляпке исчезли из виду, я отправился к ратуше. 
 Дорога петляла и вилась, упрямо выводя к дому Брома. Когда я в третий раз завидел знакомую вывеску, то мысленно плюнул и смирился. 
 Без шефа наша каморка выглядела откровенно пустой. Я снял с полки учебник, пролистал – ничего интересного. Взял ещё одну книгу – бытописание какого-то хоббита, – затем еще – построение магических фигур в шестимерном пространстве, – и еще, еще, еще. Пока не наткнулся на дневник проводника, жившего сотни лет назад.
Чтение затянулось, но я легкомысленно отмахнулся от угрызений совести: пока все соберутся, пока до дела дойдут.
 Проулок вывел к полуразрушенному пансиону, из окон которого на меня пялились одутловатые лица. Мне показалось, что одно из них принадлежит моему папаше. Я не знал, где он сейчас, да и знать не хотел: однажды утром мы проснулись, а его не было. Так и жили, не задавая маме никаких вопросов.
 Ратуша шумела разноголосицей, перекликались иноземцы, возмущённо пищали пикси. Тяжёлая дверь захлопнулась с грохотом, и в бальном зале смолкли все звуки. Разнородная толпа, состоящая из людей, орков, парочки гордых эльфов, малоросликов – пикси и хоббиты держались друг от друга подальше – и гоблинов, посмотрела на меня, а я засмущался и бочком заскользил к стене.
 — Джек! Иди сюда, — мама позвала меня откуда-то из середины, выручив из неловкой ситуации.
 Горожане отступали в стороны, образуя живой коридор, перешептывались. До меня долетали отрывки фраз: 
 — Какая наглость...
 — Хромоног видел пятерых...
 — ...так и нас скоро начнут из домов вытаскивать, а потом...
 — Чертовы люди!
 — А я говорила, что господин Юнт непростой пикси, ой непростой...
 — Да навести на них порчу, что там думать!
 Мама стояла рядом с мэром – господином Фрушем, забавным толстячком, который занимался торговлей. Насупленный вид его не красил.
 — Значит, Джек, это правда? — спросил он громко, чтобы расслышали все.
 Я оглянулся на толпу: глаза сотен созданий уставились на меня, ожидая ответа. В них вспыхивали отблески свечей, а мне чудилось, что это костры горят. Атмосфера сгущалась, нарастающее нетерпение и злость можно было потрогать руками, ощутить кожей; мой источник магии откликнулся на беззвучный призыв, забился в ритме сердечного стука.
 — Да... — шепнул я. Неловко откашлялся и продолжил: — Да! Вчера Бромииль Юнт ушел с двумя моряками и не вернулся. Заблудиться он точно не мог, кто-кто, а вы это знаете.
 Соседи и знакомые, все те, кто хоть раз обращался к нам за помощью, согласно загудели.  
 — Еще он вчера рассказал мне, что был пиратом в молодости.
 — Брому поверить – себя обмануть! — выкрикнул кто-то невидимый. Кажется, один из тех, кому не нравились пикси.
 — Да, да, он же выдумщик, — зашептали некоторые.
 Шепотки пробежали по толпе, настроение которой сменилось в один миг.
 — Продолжай, Джек, — сказала мне на ухо мама.
 Я откашлялся. 
 — Я бы и сам не поверил, но вчера познакомился с Лу. Он старый друг Брома и пират.
 Меня поддержала Крисси, пробившаяся из глубины. Она выскочила вперед, обернулась лицом к народу и затараторила:
 — Вот вам мое честное слово – пират! Как есть пират. Здоровый, смуглый, бородища – детишек пугать. Сам ходит враскачку, как будто на земле давно не был, а на руке знак братства – сама видела! — Она сплюнула на паркетный пол, выложенный красным деревом, и растерла плевок подошвой. — Так что Джек со всех сторон прав.
 — Спасибо, госпожа Блюмвистль, — сказал мэр, выступая вперед. Я впервые услышал фамилию Крисси и едва подавил дурацкий смешок. — Но следует разобраться во всем досконально, подробно... Чтоб не допустить более повторения.. э... неловких ситуаций.
 Я вспомнил, как пару лет назад в порту сожгли склад с крадеными товарами, и поежился. Не завидую пиратам. Они просто плохо представляют, с кем связались: в Аркадии своих в беде не оставляют.
 — Хромоног! Иди сюда, — позвал господин Фруш местного чудака. Без таких людей и город не город, как Бром говорит. 
 Хромая и волоча одну ногу, к мэру медленно подошел очень высокий и худой мужчина. Никто не помнил его настоящего имени, но дом – расписанный зверями и цветами, с разноцветной оградой, зеленой крышей и желтой дверью – знали все. Он жил на деньги от продажи своих рисунков, вот и бродил днями по улицам, замечая всех и всё.
 — Расскажи нам, что ты видел.
 Я отступил в сторону: теперь и без меня обойдутся. Сестра, неслышно подобравшаяся со стороны, положила мне на плечо руку.
 —  Я наслаждался видами моря, прекрасного и дикого, необузданного, неукротимого... Волны рычали и бросались на камни, как дикие звери, голодные, алчущие добычи...
 — Кхм! Пожалуйста, сразу к делу, — мэр прервал рассказ Хромонога. 
 — Ну, если вы не хотите знать подробности... Я увидел, как в бухту вошел корабль с черным флагом. От него отошла лодка с пятью мужчинами, на борту осталось еще четверо, — сухо продолжил Хромоног.
 — Значит, сомнений быть не может. Пираты увели господина Юнта. — Промокнул лоб платочком мэр. 
 В толпе начали раздаваться воинственные выклики; кто-то тряс в воздухе ножнами от дедовской шпаги; группка пикси от волнения взмыла в воздух. У меня засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия. Источник словно бы зачесался, задергался, требуя от меня движения. Так бывало, когда я искал дорогу, но гораздо слабее и легче.
 — Ты куда? — спросила сестра.
 — За Юнтом!
 — Ты знаешь, где он? — услышал мой ответ Толстяк Вал.
 Я отмахнулся от вопроса, мне надо было торопиться.
 Разгоряченные тела неохотно расступались, от запаха злости кружилась голова. Я вышел из ратуши, оставив за собой буйную толпу, готовую разрушать, и бросился бежать. Позади стучали башмаки, кто-то кричал в спину, требуя подождать. Потом шум отстал, отдалился и затих.
Дома мелькали, сливались в одну линию, ветер шумел в ушах. Магия билась внутри, как в клетке, вела меня из стороны в сторону. Я мог бы двигаться с закрытыми глазами: источник сам выбирал дорогу.
 Зарядил дождь. Теплые капли слились в занавес, спрятали от глаз здания и деревья. Лес вынырнул из серебристого марева темно-зеленым кустарником, отпугнул от себя проклятие. Пускай он всегда и оставался на месте, но горожане не ходили в жаркие влажные заросли. Там не было ничего мирного: одни лишь опасности и смерть.
 Ноги увязали в жирной земле, месили грязь, а я шел напролом, отталкивая от лица ветки. Дождь остался где-то в вышине, в кронах, сцепившихся намертво.
 Магия шептала, что цель совсем рядом, совсем близко, и тут я наконец опомнился. Куда я поперся в одиночку? Что сделаю сам? Выйду и попрошу пиратов отпустить Брома со мной, потому что он мой учитель и... друг? А они согласятся и отпустят его? 
 Я замер на месте, услышав шорохи. Кто-то шел прямо ко мне. Кусты, деревья, грязь – спрятаться негде! Секунду я раздумывал, а потом нырнул в кусты, тут же перемазавшись грязью, и затих. 
 — Дружок, тебе и следопытом не бывать, — прогудел Лу. Он присел на корточки, взирая на меня с широкой улыбкой. — Прячешься ты еще хуже, чем дерешься.
 Возразить мне было нечего.
 — За пикси пошел? — Я кивнул. — Тогда вставай и иди за мной. Я нашел их, но сам не справлюсь.
 Широкая спина Лу заслоняла весь вид, но источник согласно гудел на одной ноте: "тудаааа, тудааа!", — так что я следовал за ним без сомнений. Мне стало гораздо легче, когда нашелся кто-то опытный, знающий, что нужно делать. Наверное, мама права: пора взрослеть и уезжать учиться в столицу.
 — Вон он, видишь? — шепнул Лу.
 Мы замерли на краю оврага, скрывшись за густыми зарослями одуряюще пахнущей травы. Внизу, в расселине, было пятеро человек: один сидел под зонтом из листьев, командуя остальными, еще двое рылись в сумках, а двое мокали Брома в неглубокий ручей.
 — Где золото? — кричал главный.
 Вздернутая за волосы голова Брома показалась из воды. Он хватал воздух ртом, кашлял и отплевывался, похожий на безобразную рыбу. Лу сжал мое плечо.
 — Я не помню... Не помню!
 — Подумай пока. В воду его!
 Бром задергался, но двое пиратов уткнули его лицом в каменистое дно.
 — Лежи! — шикнул Лу, когда я невольно вздрогнул.
 Магия успокоилась, ведь дорога нашлась, я же не находил себе места. Надо что-то делать! Сбежать вниз, напасть на пиратов... Но их пятеро, а из нас двоих один только Лу и годится в бойцы. 
 — Вспомнил? — Брома снова вытащили из воды.
 — Ка... кх-кх!.. кажется.
 — Ну? — Один из мучителей пнул его под ребра.
 — Я зарыл его... В лесу. Амулет на шее, он укажет путь, — сказал Бром.
 — Вот! А ломался же... Надо было тебе, ворюге, пальцы еще тогда переломать, а я пожалел, обошелся ушами.
 Главный встал, потянулся, кивнув двоим на сумки.
 — Собирайте барахло, сейчас сходим за нашим золотом. А вы, — обратился он к двум другим, — прикопайте этого... Амулет, болван!
 Пристыженный пират отбросил в сторону лопату, которой собирался ударить Брома, и сорвал с его шеи амулет. Главарь с сопровождением ушел, и выждав время, Лу толкнул меня в бок.
 — Беги за ним, а я разберусь с этими. Понял?
 Я кивнул. Лу вскочил на ноги и спрыгнул вниз, упав на спину одного из пиратов.
 — Эй! — закричал второй.
 Завязалась драка, но я не смотрел: скользил вниз по грязи, царапая руки о камни и корни. Бром лежал у ручья, неподвижный, маленький. Я поднял его – жесткие крылья уперлись в предплечья – и понес наверх. Внизу рычал Лу, слышались звуки ударов.
 Я торопился изо всех сил. Меня не так пугала погоня, как слабое прерывистое дыхание Брома. На белом лице яркими пятнами проступили старые шрамы и свежие раны – красавцем ему уже не бывать. 
 Дождь утих, в лесу стремительно темнело. Тьма сползалась из оврагов, выбиралась из-под корней и кустов, хватала меня за ноги, тормозя бег. Позади зашумело: кто-то ломился через лес, как вспугнутый лось. Я припустил быстрее, набравшись от испуга сил.
 Впереди замелькали огни. Аркадия? Источник шелохнулся – до города было еще далеко. 
 — Джек! — прокричали впереди.
 — Я тут! Тут!
 На плечи навалилась усталость, вызванная облегчением. Но рано, еще рано останавливаться: позади погоня, пиратское судно все так же прячется где-то, а Брому нужен врач.
 — Джек! 
 Первой ко мне подбежала мама. Она же и подхватила Брома, захлопотала над ним, уложенным на траве. Из крохотного мешочка появились свечи, бинты, бутылочки темного стекла, длинные спицы, связки каких-то перьев, порошки в бумажных пакетах. Ее обступили горожане с факелами; от пламени стало светло, как в самый погожий день. Я старался отдышаться, опершись на дерево, когда сзади из тьмы выступил Лу.
 — Да, — выдохнул он. — Бегать ты умеешь. Так и не догнал. Это, — махнул рукой на подошедшего мэра, — твои?
 — Джек, сколько их там? — мэр старательно игнорировал Лу.
 — Трое, — вмешался тот, оттеснив меня плечом. А я и не протестовал. Я застыл в блаженном отуплении, пропуская мимо ушей все лишнее. — Двоих я немножечко угомонил.
 — Да? — Факел приблизился к лицу Лу, едва не опаляя бороду. — Проводите нас.
 Большая часть горожан направилась в лес, а мы – я снова нес Брома, забинтованного и пахнущего травяными мазями, – пошли домой. Сестра шепталась с мамой всю дорогу, бросая за спину злобные взгляды. Крисси, непохожая на себя, непривычно хмурая и молчаливая, вошла в наш дом, заперев дверь на замок. Остатки горожан отправились к морю – их вел Хромоног, знавший побережье лучше всех.
 — Клади его сюда, — велела мама, накрыв стол покрывалом. — И уходи.
 — Я никуда не пойду, — уперся я.
 — Незачем тебе это видеть, Джек, — вступила Крисси. Она расставляла на полу свечи, чертила мелом руны. — Это женская работа... Твоя магия такое не любит.
 Но я уже закусил удила.
 — Нет. 
 — Ладно, оставайся, — раздраженно бросила мама. — Но учти, что нам будет не до тебя.
 Сестра пожала плечами, отвечая на немой вопрос, и принялась помогать Крисси разукрашивать пол.
 Я уселся в кресло в углу и принялся наблюдать. Мама встала над головой Брома, Крисси и сестра расположились друг напротив друга. Смоченным в зелье пальцем мама начертила на лбу пикси невидимый знак. Крисси с сестрой повторили это движение на его ладонях. Они взялись за руки и зашептали что-то на неизвестном мне языке. 
 По полу поплыл ароматный дым свечей. У меня закружилась голова: только этим и объясняю то, что мне затем привиделось. Над столом замерцала прозрачная фигурка пикси – это был не Бром, а кто-то гораздо моложе. Она отвечала на немые вопросы картинками: в воздухе появляются и тают высокие здания, на шумном базаре толстяк гонится за пикси, тонкие пальцы лезут в чужой карман, на запястьях цепь, затем появился корабль и знакомая мне пиратская рожа, сундук с золотом и драгоценностями, ночное море...
 Дальше помню лишь обрывки. Кажется, в углах комнаты воздвиглись призраки пиратов – прозрачно-серебристые, изъязвленные, с дырами в телах. Они протяжно стонали, а мама размахивала спицами, то ли нападая на них, то ли отпугивая. Кто-то пел на одной ноте бесконечно долгую песню. Крисси – не мама же? – прыгала на столе, танцуя нечто дикое. А потом, когда источник магии разозлился и вспыхнул, опалив тело жаром, я потерял сознание.
 Через месяц после всей этой истории, я зашел к Брому попрощаться.
 На вывеске внизу кто-то дописал кривыми буквами – "Морские экскурсии, охота в лесу". Первым меня встретил Лу. Он, по-прежнему огромный и громкий, занимал все пространство комнаты, вытеснив бедного Брома под потолок. Сверкая бритыми щеками, он заревел медведем:
 — Джек! Да ты подрос, дружок!
  Я засмущался. Надеюсь, он говорит так не из вежливости.
 — Не обманывай его, громила, — проворчал Бром. Он слетел вниз, на стол. На знакомом лице красовались новые шрамы, но выглядел он хорошо – даже помолодел. — Сходи проведай Крисси.
 — Понял, ухожу. А ты, дружок, не тушуйся – ты и впрямь вырос. 
 Лу, быстро обжившийся в Аркадии и даже начавший ухлестывать за Крисси, ушел. Мы остались с Бромом вдвоем. Я отчего-то отвел взгляд, в последнюю минуту испугавшись того, что не выдержу и расплачусь как маленький.
 — Джек, я знаю, что ты спас меня... Нет, помолчи! — поднял он руку, предупреждая мои возражения. — У меня нет семьи... Я так думал раньше. Но у меня есть вы – ты и Лу, есть Аркадия... Мне этого хватит. Но ты совсем молод, тебя переполняет жажда нового...
 Он застучал дверками, зарылся в шкаф по пояс.
 — Вот! — С тяжелым стуком на стол лег ручной сундучок. — Это тебе. Не отказывайся, бери. Откроешь на борту. 
 — Спасибо, Бром. Не надо было...
 Он неловко обнял меня, я моргнул, возвращая миру прежнюю четкость.
 — Я не люблю прощаний, так что извини – в порт не пойду. Береги себя, Джек.
 Я вышел из здания, оставив за спиной Брома и прошлую жизнь – простую и приятную.
 — Учись там хорошо, не позорь меня! — выкрикнул Бром, высунувшись из окна.
 — Посмотрим!
 — Если будут жаловаться, я приеду и сам тебя накажу!
 Посмеиваясь, я шел к порту, неся увесистый сундучок. Бром такой, он может одолеть тысячу дорог, чтоб проучить нерадивого ученика.
 Показались трущобы. Бессмысленные идиоты, в которых превратились пираты, носили кирпичи: кто-то из пропойц затеял стройку. Мне показалось, что я увидел отца среди каменных развалов.
 У порта меня встретила семья. Сестра разрыдалась на моем плече, а мама – собранная, с прямой спиной – втиснула в руки корзинку с едой и папку с бумагами.
 — Вот, Джек, это письма моим друзьям. Они помогут при случае... — Она расцеловал меня в щеки, испачкав помадой, утерла слезы. — А тут письмо директору школы, он мой... Неважно, кто он. Тебя допустят к экзаменам посреди года. Не стесняйся обращаться к нему, я же тебя знаю.
 — Пиши нам! — всхлипнула сестра. — Каждую неделю! Нет, каждый день!
 — Я буду... Хорошо, мам... Да...
 Бывший пиратский корабль, который мэр забрал в казну, поднял паруса. Я взбежал по сходням. С причала мне махали соседи и знакомые, мама тихо плакала в платок, сестра размахивала руками, как мельница, вопя что-то неразборчивое. Я не мог наглядеться на них, смотрел и смотрел, не пряча слез.
 Земля отдалялась, уступая пространство морю, а я прощался с Аркадией и с юностью, сам этого не понимая. Мне было страшно – там, за бортом, оставалось все привычное и знакомое, а впереди ждала лишь неизвестность. Что меня ждет? Не знаю, но уверен – что бы там ни было, я справлюсь со всем.