Прояви свой боевой раскрас

Глава 2. За добрую память.

Я не стала прощаться с тётей. А зачем? Не тяжело было догадаться, что её фраза «она стоит больше» имела отношение к сделке. Значит меня не просто забрали, а полноценно продали. Совершили преступление против меня. Но даже ребёнку будет понятно, что сделку с Научным Исследовательским Институтом не аннулируют. Вы что? Это же сам НИИ! Как он может преступать закон, который сам и придумал? Ладно он, но тётя… Я никогда не думала, что настолько ей не нужна. Да даже было несколько моментов, когда я хотела её не только обнять, но и сказать, как сильно ей благодарна. И я была уверена, что Анджела чувствовала то же. Как жаль, что я почти всегда ошибаюсь.

На прощание я обняла лишь пса. О, как я буду по нему скучать! Он был единственным адекватным обитателем этого дома, чей мокрый нос всегда что-то вынюхивал, напоминая собаку-следователя. А то, как он всегда будил меня по утрам?.. Я не могла больше, слишком горько было прощаться.

Слёзы начали собираться в уголках глаз, так что мне пришлось приложить немало усилий, чтобы там они и остались. Я не могла позволить себе заплакать. Слишком… Слишком слабой я бы показалась. Хотя, куда ещё слабее?

Далее по плану шёл сбор моих немногочисленных вещей и смена пижамы на что-то более подходящее для заточения в НИИ. Платья, шорты, джинсы, футболки, носки, а потом… Карандаши, блокноты, краски, кисти, пенал, рисунки в альбоме… Я старалась взять по максимуму всего творческого, потому как что-то мне подсказывало, что я сюда больше не вернусь. Одна слеза всё-таки преодолела мой барьер и скатилась вниз по щеке.

Мне было так горько. Невероятно горько и паршиво на душе. Всё то время, что мне довелось тут прожить, я создавала тут свой маленький мир. Такой небольшой, что в нём было место лишь мне и Рэму. Больше никто не мог в него входить. И вот теперь этот мир я покидала, уезжая. Оставался лишь пёс, который теперь был его единственным хранителем и обитателем.

Я задержалась на некоторое время в комнате, в которой жила у тёти.

Небольшая комнатка-коробка с окном на противоположной от двери стене, кровать с тоненьким одеялом, которое укрывало, но не согревало, с подушкой, которая видела мою слабость, но никогда не показывала свою, стена с рисунками. Лицами родителей, былых друзей, набросками с любимым Рэмом и птицами. Моя личная стена воспоминаний.

В моём придуманном мире существовала Стена Истории. Согласна, что слишком помпезно. Но для меня эта стена значила невероятно много. Именно она с самого первого дня стала альбомом моей жизни в этом доме. Наглядным пособием по взрослению человеческой души.

Дверь в комнату отворилась: в проёме показались гость и Рэм:

- Нора, ты идешь? - нетерпеливо спросил Адамс.

Рэм быстро прошмыгнул внутрь и прошагал ко мне опущенной головой.

- Да, уже иду, - проговорила я, погладив животное по голове. Так странно: мы так много вместе пережили, а теперь разлучаемся. Так много всего было. Неужели всё всегда так резко обрывается? Наверно, да. По-другому ведь не бывает?

Я осмотрела комнату на предмет забытых вещей, но ничего не привлекло внимания. Лишь несчастный пёс сидел около моих ног, положив голову на пол.

- Я люблю тебя, - так тихо, чтобы только Рэм услышал, произнесла я. – Я найду способ вернуться сюда и забрать тебя, обещаю.

Иеремия вскинул голову и заглянул мне прямо в глаза. Надеюсь, что он меня понял.

Я поднялась. Больше меня здесь ничего не держало. Я сделала два шага по направлению к двери, когда Рэм преградил мне дорогу, подложив то-то под ноги.

- Ох, - я взяла игрушку нежно в руки. – Спасибо, зайка!

Ах, точно. Вот, что я забыла. Игрушка, подаренная родителями. Небольшой серый мышонок, который символизировал мой страх к себе подобным. Так мама с папой пытались преодолеть мою фобию.

Я, прижимая одной рукой к груди мышонка, другой подхватила пса и поцеловала в лоб. Потом мне удалось с большим трудом просто поставить собаку на пол, так как Рэм не хотел отходить от меня.

- Прошу, Рэм, - я с болью в глазах смотрела на него. – Прошу, не делай наше прощание ещё тяжелее, чем есть сейчас.

И вот тогда я услышала впервые, как он завыл. Так протяжно и горько, будто уже потерял меня, будто бы я уже была слишком далеко. Я не могла больше находиться здесь, иначе рисковала тоже завыть и начать упираться, лишь бы меня не забирали.

Я ракетой вылетела из комнаты в прихожую, где чуть не упала на мистера Адамса. Лишь чудом увернувшись от столкновения, я отошла к двери.

В моих руках оказались лишь рюкзак и небольшая квадратная сумка с художественными принадлежностями.

Тетя заперлась в комнате. Даже попрощаться не вышла. Так что единственным, кто вышел проводить меня, был Рэм, чей вой не прекращался ни на секунду.

- Идём? – мужчина стоял возле двери, чуть привалившись к косяку.

Я кивнула Адамсу.

Он кивнул в ответ и открыл мне дверь, приглашая пройти первой, после чего я последний раз обернулась. Одними губами прошептав "прощай" всему, чего тут натерпелась; всему, что тут пережила; всему, что ненавидела; всему, что любила, я покинула квартиру, которая могла бы претендовать на филиал Ада на Земле.

Последним, что я увидела, были глаз Рэма, наполненные тоской. Мои же глаза были полны слёз.

"Прощай!" - и жирная линяя перечеркнула мое прошлое, приглашая пройти в будущее, которое выбрали для меня тётя Анджела и мистер Адамс.

* * *

Мистер Адамс открыл передо мной дверь машины, и я послушно села внутрь. Какой смысл противиться? Я уже больше ничего не могу сделать без разрешения.

Да, я могла бы бежать. Далеко, куда глаза глядят. Могла бы найти укромное место и отсиживаться там, я же знаю Центральную Провинцию как свои пять пальцев. Но что будет, если меня всё же найдут? Мне конкретно пригрозили, что сладко точно не покажется.