Прояви свой боевой раскрас

Глава 40. Оставаясь рядом.

Я, вся одетая в чёрное, с большими красными глазами от слёз, заходила в свою новую комнату.

Маленькая кровать, небольшое окошко и белый цвет. Везде всё было белым. Я на секунду закрыла глаза. Свет слепил меня.

- Проходи и раскладывай свои вещи, - голос тёти Анджелы в этот день был менее язвительным, чем обычно. – Потом позовёшь.

С этими словами она вышла за дверь, а я осталась одна. Наедине со своими мыслями и белым цветом.

Мама с папой погибли. Слеза скатилась вниз по моей щеке. Я была одна. Я осталась совсем одна.

Прошло несколько минут, но я так и не сдвинулась с места. Всё это время я рассматривала свои руки. Маленькие, холодные детские ручонки. Холоднее моего сердца, холоднее океана, холоднее айсбергов.

Вдруг я услышала скрип двери: в проёме показалась мордочка щенка. Чёрное маленькое животное заинтересованно смотрело в мою сторону.

При других обстоятельствах я бы погладила его, но сейчас… Сейчас меня бы кто-нибудь погладил.

Щенок, недолго думая, стал крадучись пробираться ко мне. Его маленькие шажочки были такими нелепыми и неловкими, что он сразу же напомнил мне себя.

Такая неловкая, я была предметом постоянных шуток со стороны родителей. Они говорили, что я их личный непутёвыш.

От этого воспоминания обжигающие слёзы побежали по моим щекам интенсивнее.

У меня внутри, будто разлили чашу с грустью и печалью. И пока я их не соберу в слёзы и не поплачу вдоволь, легче мне не станет. Но сколько бы я ни плакала, лучше не становилось. Моё состояние только ухудшалось.

Этот пёс уже успел подобраться к моим ногам и теперь тихонечко толкал меня своей лапкой. Он смотрел на меня своими большими глазами и в них, почему-то, я видела отражение своей боли.

Я опустила голову, попутно захлёбывая сопли. Слёзы текли непрерывным потоком, превращаясь в очередную истерику.

Щенок стал тыкаться в меня лбом и чуть поскуливать. Я отодвинула его ногой в сторону.

Он не мог чувствовать того же, что ощущала я. А именно пустоту. Сейчас моё сердце представляло собой чёрную дыру, которая засасывала своего обладателя в тартарары.

Животное упало от моего пинка, но потом поднялось и снова пошлёпало в мою сторону. Он присел подле меня и опять начал жалобно скулить.

- Отойди, - первое слово, которое я произнесла за эти несколько дней. – Этой комнаты хватит на боль лишь одного.

Слёзы уже намочили воротничок моего платья, а сама я всхлипывала каждые несколько секунд.

А это чёрное существо будто не понимало меня: он уткнулся мне своим мокрым носом в ногу и протяжно поскуливал, будто он понимал меня, будто боль для него не была пустым звуком.

Его настойчивость вкупе с сожалением очаровали меня.

Я протянула к нему свои холодные ручки и посадила к себе на колени.

Он окутал меня своим теплом, даря недолгое спокойствие.

- Ты представляешь, пёся, - я всхлипнула. – Я осталась совсем одна.

Мой шёпот в тишине звучал оглушительно.

- Представляешь? Одна одинёшенька в этой белой комнате.

Пёс смотрел на меня своими большими карими глазами. И взгляд его был осмысленным, будто он понимал каждое слово.

Он смотрел мне в глаза несколько секунд, а потом начал похрюкивать. Так громко, словно поросёнок. Хр-хрю. Хр-хрю.

Животное нежно обтёрлось о мой подбородок, щекотя меня своими усиками.

- Спасибо, - я нежно гладила его по спине. – Спасибо, что ты рядом.

Чёрное существо смотрело на меня с такой яркой благодарностью, читавшейся в его глазах, будто его никогда не благодарили.

Я улыбнулась краешком губ.

- Ты будешь моим другом? – пёс вновь посмотрел мне в глаза и хрюкнул.

Я посчитала это согласием.

Я одной рукой сбросила с кровати все сумки и легла на бок, оставив место для моего нового друга. Пёсик уютно устроился около моего живота, свернулся в клубочек и заснул. Его примеру последовала и я.

*** 

Я дорисовывала шерсть на макушке. Мой щенок, изображённый на стене, ещё был очень далёк до идеала, но я была на верном пути. Моя муза лежала рядом и тихонько посапывала, меняя позы во время сна.

Иеремия.

Маленькое ласковое чёрное создание, сотканное из любви и тепла. Мой лучший друг.

На свой десятый день рождения я попросила у тёти набор акварельных карандашей. Она, конечно, долго ворчала, но просьбу мою выполнила. Именно благодаря ей я могла наконец-то разбавить бело-серую стену яркими цветами.

Я принялась раскрашивать сначала изображения родителей. Их черты лица, цвет глаз и волос, нежные улыбки… Всё, что я могла вспомнить о них, было перерисовано на стену. Мои воспоминания перетекали из головы на мой личный громадный холст.

Пёс, сладко потянувшись, открыл один глаз и стал наблюдать за мной. С каждым штрихом боль в груди нарастала всё сильнее. Чёрная дыра, которую я так силилась залатать всё это время, вновь открывалась, грозясь опять засосать меня в бездну.

Теперь же раскрашивая Рэма я вновь запечатывала пустоту внутри. Штрихи становились уверенными, сердце вновь ровно стучало. И в этот момент я была счастлива.

Я всё реже вспоминала день похорон и всё чаще улыбалась. Без повода и по поводу. В пасмурную и в солнечную погоду. После крика тёти и до него.

Я оправлялась от потерь, нанесённых мне судьбой. И всё это лишь благодаря щенку и рисованию.

***

Иногда, когда становилось очень тяжело, я рисовала. Большие картины. Целые сцены из моей жизни.

Я болела уже несколько дней, поэтому в школу не ходила. Из-за этого у меня появилось немало свободного времени, которое можно было занять рисованием. Омрачало это всё лишь температура и упадок сил. Но я не отчаивалась.

Сегодня я начала рисовать наш дом. Таким, каким я его помнила.

Я взяла простой карандаш, ластик, стул и чашку с чаем. Вот они, мои составляющие хорошего рисунка.



Отредактировано: 12.04.2017