Прятки с драконами

ГЛАВА 8

Бран Юна объехала стороной - незачем обнаруживать себя раньше времени. Было страшно. Силы таяли, а поводья она с трудом удерживала в забинтованных руках. Страшно было не доехать, не остановить беспорядок. Стоило вспомнить гибель Милко и Юне становилось горько до тошноты. Да и маршала жалко - это был хороший, надёжный человек. Единственный, кто осмелился выступить в защиту её матери и за это оказался в опале. Он учил принцессу драться и ездить верхом. Может, если бы не его уроки, дымился бы её разрубленный череп на пепелище Брана. А теперь его так подставили. И всё же он погиб с честью, как подобает настоящему воину. Почему же победил Иштван - он никогда не блистал мастерством в бою. Случай? В Суд Небес Юна не очень то верила. Уверена была в одном: расскажи она всё отцу сразу же после пожара, Томашевич остался бы жив, и начались бы поиски подлинных преступников. Но она смалодушничала. Ведь не простая же девчонка, а принцесса, будущая королева. За неё уже погибли люди, а достойна ли она? Сейчас от неё зависит судьба её родины, тысяч людей.

  Иногда хотелось слезть с коня и лечь, спать, забыться, или вернуться к Убсу. Девушка, пусть даже принцесса не обязана нестись через весь лес из последних сил. Отлежись она до выздоровления, никто не осудит, даже если из-за её бездействия прольются реки крови. Но она так не может... От своей совести не убежишь: она сама себя осудит и сама себя не простит. Почему большинство дам и принцесс гордятся пролитой за них кровью? Чем здесь гордиться? Тем что рыцари (те ещё умники) ломают копья и кости за прекрасный взор их пустых очей? Твари бездушные! Почему большинство без тени сомнений, без угрызений совести готовы посылать людей на смерть за свои интересы, за свою славу, за свой каприз? Тебе надо - ты и воюй! Меч в руки и вперёд! Мы не всегда вправе распоряжаться своей жизнью. Так вправе ли мы распоряжаться чужими?

  И Юна мчалась в Лофотен невзирая на слабость, лихорадку и боль.

  Не доезжая до ворот, принцесса спешилась и отпустила коня дабы не привлекать излишнего внимания (конь-то породистый и приметный) и натянула на голову капюшон плаща.

  Стражники смерили её подозрительными взглядами. Не хватало, чтоб ещё остановили. Но не она одна заходила в город через эти ворота.

  В Лофотене жизнь кипела, как и прежде. Однако в воздухе висело ощущение тревоги. И число солдат на улицах увеличилось. Изредка мелькали даже синие сюрко готландцев. Но ни одного гвардейца.

  Идти становилось тяжело, ноги казались ватными. Было жарко, но Юну бил озноб. А цель так близка! Пусть она свалится мёртвая у ног короля, но зато расскажет правду и спасёт страну от грядущих беспорядков.

  Ворота замка были открыты как обычно. Но вместо положенных четырёх стражников стояло шестеро. Лица четверых показались Юне немного знакомыми. Но это ничего не меняло. В замок так просто не пройти, тем более стражу усилили неспроста. Не узнают её солдаты даже без бинтов на лице. Примут за сумасшедшую или шпионку. Вот и всё. Даже домой к себе пройти не может.

  Юна беспомощно опустилась на землю и вдруг почувствовала: ещё минуту посидит - больше не поднимется. Надо пробиваться. Принцесса встала и решительно (так ей казалось) двинулась к воротам.

  Пожилой стражник встал на её пути.

  - Далеко собралась, девица? - строго но спросил он.

  - Я иду к тётушке - поварихе Лайме, - на ходу придумала юна. Из Брана. У меня кроме тёти никого не осталось.

  Пожилой солдат посмотрел на неё с сочувствием. Под капюшоном он увидел бинты.

  - Обгорела? - спросил он мягче.

  - Что там, Якоб? - вмешался молодой лейтенант-тайностражник, приближаясь к ним.

  Якоб повторил ему сказанное Юной. Лейтенант изучил её подозрительным взглядом. Он был старше юны лет на пять, не более. И в его слегка надменном взгляде читалась та непоколебимая строгость, то рвение, которое выдавало образцово-показательного и исполнительного офицера. Слишком исполнительного и слишком подозрительного.

  - В замок лиц без пропуска или пароля пропускать запрещено. - строго отчеканил лейтенант.

  - Но мне больше некуда идти. - в отчаянии прошептала Юна. Достаточно было загляуть лейтенанту в глаза, чтобы понять - не пропустит.

  Не говоря ни слова принцесса развернулась и нетвёрдо зашагала прочь от ворот своего дома. Сил не было. По краям дороги, ведущей к воротам стояли невысокие тумбы. Юна села на нагретую солнцем брусчатку, прислонившись спиной к одной из них. Как же противно на душе. Как тяжело быть совсем одной. И как замучила боль. Она раздражает, не даёт покоя, она мешает и вселяет отчаянье. Уснуть бы, чтоб заглушить эту боль, да не получается - боль же и мешает. Хочется просто ныть от беспомощности. Даже умереть хочется...Нет, умирать не хочется - жалко. Всё рано или поздно проходит. Трудно терпеть, но хочется жить. Нужно жить.

  И тут послышался цокот копыт. Из ворот замка выезжал отряд солдат. Во главе скакали король, королева и Иштван. Юна вскочила. Силы вернулись. Она встала посреди дороги.

  Лошадь ехавшего впереди Иштвана взвилась на дыбы. Король взмахнул рукой, приказывая отряду остановиться. Юна не сдвинулась с места.

  -- Прочь с дороги, сумасшедшая! - заорал Иштван.

  - Мне нужно поговорить с королём! - твёрдо произнесла принцесса и сама удивилась, насколько чётко и громко прозвучал её охрипший голос.

  -- Что тебе нужно от короля, безумная? - спросил Ольгарт.

  -- А то, что я не сгорела в Бране, отец. И воеводинцы не предавали.

  Король побледнел. Побледнели и Иштван с королевой. Юна сбросила капюшон.

  - Я немного обгорела. Отец, это заговор. Вы в опасности!

  - Юна? - Прошептал король в оцепенении.

  - Ваше Величество, это не Юна! Даже голос другой! - вмешался Иштван. Вы же сами видели - она погибла.



Отредактировано: 25.05.2019