Прыжки с хромоножкой

1.2

1.2

В восемь вечера пришел отец, уставший, но какой-то взволнованный. Я показал ему статью, рассчитывая на заслуженную похвалу, но не дождался. Отец прочитал ее два раза, после чего резюмировал, что для выбранной темы у меня слишком мало конкретики. И посоветовал посетить библиотеку. Я не слишком расстроился, ибо считал, что он не прав. И уже хотел вступить в дискуссию, но отец попросил меня сходить вместе с ним по одному адресу по поводу выкупа монеты. Я не хотел, потому как совершенно равнодушен к увлечению отца. Но все его просьбы весьма похожи на приказы. Стоит ли удивляться, что я согласился?

Дом, где нам предстояло договариваться о покупке неких двух французских франков на которых написано «Франция» (сплошная тавтология, но отец просто впадал в блаженство), был в одном из старых районов нашего городка. Древний двухэтажный дом, выкрашенный сто лет назад в розовый цвет, а теперь порядком облезший и до самой крыши заросший диким кислым виноградом, замков и домофонов не имел, и мы беспрепятственно поднялись на второй этаж, где на лестничной площадке располагалась только одна квартира с гордым номером «1». Нас встретила полная нарядная женщина с модельно подстриженными белокурыми волосами.

- Марта Ивановна? – мой отец осведомился в своей грубоватой манере. Женщина не обидевшись, уточнила, по какому поводу мы пришли, и пригласила в квартиру. Их деловитость и холодность довольно быстро растаяли по мере того, как они разговорились о предмете своего увлечения.

- Не смотря на то, что это не единственный экземпляр в моей коллекции, я не стала бы его продавать, если бы не острая необходимость в деньгах. Так банально и так жестоко, – щебетала она. Отец пожелал осмотреть всю ее коллекцию, а я заскучал. К стыду признаюсь, что меня изо всех существовавших и существующих денег мира интересуют только те, которые имеют хождение сейчас, да и те я предпочитаю тратить, а не собирать. В прочем, Марта Ивановна заметила мое состояние, и любезно предложила осмотреть дом, ходить везде, где пожелаю. Также сообщила, что скоро вернется ее родственница, которая составит мне достойную компанию и развлечет меня. Я поблагодарил и пошел бродить по квартире.

Данное жилище очень мне напомнило наш краеведческий музей – столько уж тут было собрано всяких облезлых горшков и чашек. Попадались и картины, статуэтки. Но сходство с музеем было и в том, что почти все жилые комнаты (а я насчитал их пять!) были сквозные и не имели дверей. Ну кроме одной запертой (видимо спальни хозяйки). В одной из таких комнат я обнаружил ширму, и, разумеется, заглянул. Это было, так сказать, спальное место: низкая софа, тумбочка, журнальный столик, на столике – ноутбук, который меня очень заинтересовал, поскольку разительно отличался ото всей обстановки. Я прислушался, не идет ли кто, но до меня донеслось только незнакомое слово «аурихалк», сказанное моим отцом. Я вздохнул и шагнул за ширму.

То обстоятельство, что кто-то пришел, и теперь меня зовут пить чай, дошло до меня не сразу. Я тупо пялился на зеленоватый экран, мои очаровательные карие глаза, наверное, были совершенно навыкате, пока я бегло проглядывал козявки букв. Тело было в ступоре, но разум будущего великого журналиста мне не отказал в трудную минуту: я понял сразу, что смотрю работу своего конкурента – хромоножки Ильченко, а также то, что эта работа полна того самого, чего не хватало моей – конкретики.

Меня позвали в третий или в четвертый раз. Я дернулся, выскочил из-за ширмы, горным козлом поскакал на зов. Так и есть: в просторном зале стояла Хромоножка, держа в руке плетеную вазу с кексами и песочными колечками.

- Владочка, познакомься, это сын нашего дорогого гостя … - Марта Ивановна запнулась, так как не удосужилась запомнить как меня зовут.

- Мы знакомы, тетя Марта, - зловеще прохрипела Хромоножка, вероятно вспомнив о включенном ноутбуке. Я же широко и приветливо (как смог) улыбнулся.

- Да, Марта Ивановна, мы однокурсники, – и как бы между прочим добавил, делая вид, что был отнюдь не там, где думает Влада, - Какие у вас замечательные картины на шелке. Стоял, смотрел, и не мог оторваться.

Женщина лукаво засмеялась, и призналась, что это еще одно ее увлечение.

Когда, наконец, мы попали домой, я был в ужасном смятении. Конечно, она писала гораздо хуже. У нее не было ни моей легкости, ни остроумия, но у нее была тема. Не просто тема, а ТЕМА! Которую она понимала, развивала, и подводила к какому-то итогу. Каюсь, я не люблю истории. Она мне крайне мало интересна. Я всегда писал сам, и никогда не проводил исторических параллелей (хотя бы потому, что не знал их). Это была моя особенность, и я был ей горд и доволен. Но сама мысль, что весь мой талант окажется на втором месте после банального знания предмета…. И я решился на несвойственный для меня шаг: я действительно решил посетить библиотеку.

Только не нужно думать, что я этакий самодовольный тип, выезжавший на зачетах и экзаменах исключительно за счет личной привлекательности, и ни разу в жизни не посетивший этот кладезь премудрости. Бывал я там. И довольно часто. Но уж никак не для такого дела.