Прыжки с хромоножкой

2.3

2.3

Не знаю, как долго я просидел на полу, обхватив руками колени и медленно раскачиваясь вперед-назад. Шум на улице заставил меня встрепенуться, подскочить и схватиться за иголку. Дверь распахнулась так резко, что стукнулась о стенку.

Ганна Андросовна вошла так стремительно, что у меня чуть не выпала игла. Я опять поразился хищной красоте женщины - тонкая переносица и четкие скулы делали ее похожей на деву-птицу Сирин, а рукава темного платья вполне могли сойти за крылья.

- Что успева сдевать? - она прошла и стала ощупывать вышивку, - Хорошо... Но надо быстрее. Завтра с самого утра займись, дней маво оставось.

Я кивал, стараясь не поднимать глаза. Кажется я ее немного боялся. Меня выпроводили из мастерской, дверь закрыли на ключ. Я замер, пытаясь сообразить куда мне нужно идти.

- Марьюшка, пойдем ужинать, пойдем, родная, - женщина, которая возможно являлась моей матерью и по совместительству теткой Фроськой, как назвал ее чебурашка, взяла меня под руку и повела в домик.

На ужин меня ждала вареная картошка и огурцы в миске. Это лучше чем суп с зернами, хотя я так напереживался за день, что аппетита не было. Вяло и неуклюже деревянной ложкой пытался зацепить клубень, но бросил, и взял огурец. Хрум-хрум. Вкусно, но настроения нет совсем.

Женщина смотрела на меня грустно, и причитала, что я такая худая, что сил у меня не будет, а потом налила мне бесцветного компота. На автомате випил его и встал убирать со стола.

- Иди спать, ложись, - замахала она руками, - Отдыхай, доченька, завтра много дел у тебя. Барыня ключи отдала, чтоб ты по солнышку за работу взялась. Нельзя барыню сердить, сладить до Иванова дня надо.

А Иванов день когда? Где-то, где-то посредине лета. Старался вспомнить, но в голову лезла только фраза «фольклорная персонификация праздника Рождества Иоанна Крестителя», сказанная хрипловатым голосом Катерины Афанасьевны.

Прежде чем лечь в кровать, подошел к старому зеркалу. М-да-а... курносенькая худышечка, шейка тоненькая, щеки впалые. Ножки... ножки симпатичные. Я задрал сарафан выше и повернулся боком - попа тоже аккуратная. Снял сарафан совсем - фигурка вполне так: грудь округлая и маленькая, талия, только ребрышки и другие косточки торчат. Боковым зрением усек движение в окне и быстрее одел рубаху. Кто-то подсматривал за мной, я уверен. Метнулся к окну, но в густых сумерках уже ничего нельзя было разобрать. Злой лег спать и сразу уснул.

Утро, как я понял, здесь начиналось очень рано. Мама-тетя Фрося трясла меня за плечо, звала завтракать. Каша из зерен и вчерашний компот. Ел жадно, хоть еда и была пресная. Умылся в тазике, переоделся в сарафан и собрался идти. Но был усажен перед зеркалом и причесан. Деревянная расческа без ручки больно драла мои косы. Я вяло смотрелся в зеркало, вспоминая вчерашний день, систематизируя имеющуюся информацию и составляя план на будущее.

Оказавшись в мастерской в первую очередь подошел к окну. Так, от земли до окна метра полтора, снаружи под окном завалинка. Отлично, смогу и залезть и вылезти. Обследовал мастерскую - комната метров пять на четыре, в дальнем от окна крае - кладовка. А в кладовке? А в кладовке хозяйственные принадлежности, тазы, щетки, веники. Нужно узнать где туалет, вчера не пригодился, но сегодня может оказаться нужен. Вернулся к окну и заприметил в ста метрах к югу предполагаемый объект, хотел уже двинуть на разведку, но увидел Ганну, идущую в мою сторону и поспешил к пяльцам.

Когда она вошла, я делал вид, что вдеваю нитку в иголку и вообще весь в работе. Обернулся, слегка поклонился, удостоился строгого взгляда и кучи рекомендаций. Длинный тонкий палец, сопровождаемый хрипловатым голосом, чертил полукружья на ткани.

Даже и не старался понять, что к чему. Только кивал. А когда остался один - кинулся к окну, и, убедившись, что Ганна ушла, выскочил на улицу.

С туалетом я угадал. Очень намучился, сделав вывод, что предыдущая моя комплектация в разы эргономичней. Не успел осмотреть двор, как был схвачен за руку противным мальчишкой, который стал тащить меня в сторону сараев. Пацан был сильный, хоть тощий, или просто я был слабой девочкой, но сопротивляться у меня плохо получалось - он запихал мне косу в рот, а сам сжал мне сзади локти. Я постарался лягнуть его и промахнулся. Черт! Ну как же так! Я дергался как мог, но освободиться не получалось. Уже запаниковал, понимая, что безнадежно забыл, все, чему учился в детстве два года на секции самбо.

И тут все прекратилось разом. Руки стали свободны, коса выплюнута, только сердце грозило удрать в кусты. Звук затрещины, чебурашкино нытье и топот ног. И теплый участливый голос: «Как ты, девочка?»

Пан доктор. Как я чертовски рад вас видеть. Кивнул головой, как бы подтверждая, что все вполне терпимо. Вацлав Андросович покачал головой, как бы не соглашаясь. Я сипло промямлил слова благодарности.

- Я поговорю с ним по-мужски, не думаю, что он еще посмеет.

Мысленно не согласился с подобным оптимизмом, загадав на будущее без спицы или большой иглы на улицу не выходить.

- Идем, провожу тебя..., - доктор мягко подтолкнул меня в спину к мастерской. - Скверный мальчишка. Совсем от рук отбился. Не ходи одна улицу.

С логикой у вас, доктор, не очень: то не посмеет, то не ходи.

- А как же мне... - я замялся, не зная, употребляют ли тут слово туалет.

- В отхожее место? - помог мне Вацлав Андросович. Я робко кивнул. - Скажу, чтоб тебе ведро в кладовку принесли. А ты на крючок закрывайся. С Петькой я разберусь, - мы дошли до мастерской, - Ну, мне пора. Зайду попозже, узнать как дела.

- Спасибо вам, - я постарался взглядом выразить свою признательность, он улыбнулся и ушел. Хороший мужик. Возможно мы подружимся.

Спустя некоторое время пришла Ганна, долго и зло на меня смотрела, запираться на крючок не разрешила. Сказала, что запрёт меня снаружи, чтобы не отвлекалась. Позже меня обеспечили удобствами и обедом. Оказавшись запертым подумал, что мне нужно хорошенько обо всем поразмыслить. Как вчера уселся за пяльца и взял кривую иглу.