Прыжки с хромоножкой

5.2

5.2

Из блаженного сна меня вырвал телефонный звонок. Ааааааа.... Надо сменить мелодию, эта... слишком... громкая....

- Да, - с трудом выдавил из своего пересохшего горла. Звонила Лара порадовать, что появились отклики под собачьми фотографиями. Сделал вид, что был обрыв связи и отключил телефон. Через какое-то время меня разбудила бодрая ирландская мелодия и последовавший за ней удивленный всхлип. Я разлепил глаза, проморгался, не очень понимая в первое мгновение почему у меня такой странный обзор комнаты. Как бы снизу... И прохладно.

Жутко взъерошенная Хромоножка, запутанная в плед, как в кокон, лежала на моём диване уткнувшись лицом в подушку. Потом приподнялась, посмотрела на экран телефона, опять вхлипнула. И поймала мой взгляд. Вот так, приблизительно, могла бы смотреть девушка, разбившая в хлам дорогую машину своего мужа. То есть с чётким осознанием произошедшей катастрофы.

Несмотря на состояние я проникся, параллельно обрадовавшись, что отец ещё не вернулся из командировки.

- Что случилось? Кто звонит? - встал с надувного матраса (о, я спал на матрасе?), и добрался до дивана. Присев на край, взял её телефон. Ого, уже полдень. Поспали, однако.

- Тётя звонила, почему не взяла?

Растерянная девушка схватила себя пальцами за волосы.

- Что я ей скажу? Я дома не ночевала!

- Без паники, Славик, ты вчера её предупредила, что ночуешь у меня.

- Что??? - она застонала и опять уткнулась в подушку.

- Всё в норме, мы объяснили, что это для работы над конкурсом. Я лично объяснял.

Что-то мои доводы Хромоножку не утешили. О, на диване теплее. Я отпихнул Хромоножку от края и залез под плед не без труда отобранный у девушки.

- Не хочешь разговаривать, не разговаривай. Давай ещё поспим. Какая ты тёпленькая... А я замёрз... - я притянул её к себе и закрыл глаза.

Не сразу, но обработавшая информацию, Ильченко вздрогнула и спихнула меня с дивана. Я свалился и стянул за собой плед. Упс...

- Славик, ты что творишь?

Но она смотрела не на меня, а на себя, точнее на мою футболку, в которую была одета. Судя по тому, как девушка дёрнулась, натягивая футболку чуть ли не до колен, больше на ней ничего не было. На лице отразились ужас и отчаяние. Она встала, спотыкаясь побрела к двери.

Я почему-то смотрел на её острые лопатки, выпирающие сквозь ткань, даже со спины чувствовалось, что ей горько. Поднялся за ней.

- Эй, Ильченко, что с тобой? - удержал за плечи, боялся начнёт вырываться. Но она подняла на меня свои серо-жёлто-карие глаза и спросила:

- Почему я в твоей одежде?

- Не помнишь? - очень меня удивило такое заявление, но вот страх во влажных глазах не способствовал шуткам на тему утреннего дежавю после вечеринки, - Ты вчера облилась случайно, в ванной на душ переключила и тебя всю окатило водой. Все там - я махнул головой в сторону двери, - на сушилке сохнет.

- А бельё? - тяжело взглотнула она.

- Бельё тоже, наверное. Ты развешивала, не я.

- Что-то было... ну, между нами?

- Да, - не удержался я, - Взаимопонимание.

Она хотела оттолкнуть меня, но я прижал худое тело к себе и зашептал:

- Без паники, Славик, секса не было точно, и разных сексуальных извращений тоже не было, - я улыбнулся, когда девушка со стоном выдохнула и ткнулась лбом в мою грудь, - Правда кое-кто пытался кое-что сделать в этом направлении, - опять горестный стон, - Спокойно, я честно признаюсь, что пытался, и получил явный и недвусмысленный отказ... Да не вырывайся ты. Потом я отправился в душ, а когда вернулся, ты уже преспокойно дрыхла, заняв мой диван.

- Воспользовался? - сипло уточнила Хромоножка.

- Для чего? - потерся щекой о шёлковую макушку, - Чтобы утром ты со мной и разговаривать не стала? Глупо было бы с моей стороны не находишь?

Погладив острые лопатки я отправил зайчика в ванную, объяснив, где взять зубную щетку и полотенце, а сам отправился варить кофе.

С этого дня у нас установилось некое подобие мира длившееся пару недель. Каждую субботу мы наносили визит жене Ословича и подопечным собакам, потом у меня дома готовили обед и занимались заметками для газеты. Доработали на трезвую голову и сдали наши конкурсные статьи. Алкоголь из общения полностью исключили, и после скандала с тётей Мартой я возвращал Ильченко домой не позднее восьми вечера.

Каждый день я тайком от своего зайчика проверял сарай в надежде, что историк там появится, но он не появлялся, а чертово кустарное оборудование непонятного действия уныло стояло посреди помещения и даже не светилось.

Я познакомил Хромоножку со своим отцом, представив как коллегу. Ознакомившись с нашими совместными трудами, отец бестактно заметил, что мне такое сотрудничество принесло огромную пользу, а девушку назвал весьма способной, и заметил, что будет не против печатать её в своём издании.

Всё это время, боясь нарушить то некое подобие равновесия которое установилось между нами, я старался не смущать девушку поцелуями и обнимашками, выжидая, пока она морально дозреет до более тесного общения.

В начале декабря, когда Жаннэт как староста стала выносить всем мозг по поводу вечера отдыха перед началом сессии, я уже стал подумывать о необходимости что-то предпринять, потому как... ну, скажем, мне не хватало хоть какого-то проявления заинтересованности с её стороны. Что ни говори, но Хромоножка совсем не стремилась до меня дотронуться, не вступала первая в разговор, и как следствие этих наблюдений, в мою голову закралась мысль, что я не так уж ей и интересен. Это настораживало и требовало разъяснений.