Псы Империи. Служебные псы

Глава1

Пролог

Все начинается с пробуждения. Все грядущие радости и горести начинаются с пробуждения, все приключения, любовные истории, детективы и даже сказки всегда начинаются с того, что герой открывает глаза. Но в жизни леди Лизбет Нивели пробуждения не играли ровным счетом никакой роли. Каждое ее утро было в точности похоже на вчерашнее, а до того – позавчерашнее, и позапозавчерашнее. Всякий раз она с удивлением смотрела на безликую комнату с белыми стенами, кровать с больничным белым покрывалом, дешевый пейзаж в рамке на белой стене. Непонимающим взором следила за добрыми женщинами, которые ее кормили и одевали. Иногда к ней приходила темноволосая девушка, она плакала и гладила Лизбет по голове.

Гораздо важнее то, что происходило с Лизбет до того, как она обнаружила себя в госпитале. Эти воспоминания она тщательно перебирала в своих мыслях, пока лежала в больничной палате. Эти картинки с каждым днем замыливались все сильнее, грозясь превратиться в расплывчатое непонятное нечто, а потом и вовсе исчезнуть. Девушка изо всех сил старалась сохранить память о произошедшем, но кто-то словно стирал все начисто каждую ночь. Поэтому она раз за разом повторяла про себя цепочку событий, надеясь рано или поздно вырваться из этого удушающего плена.

Она, как всегда, была на своей работе, когда в галерею заявились два брата-близнеца в одинаковых формах лейтенантов Имперской Службы Охраны. Они такие похожие и такие разные одновременно! И у них смешные имена. Откуда она это знает?

Они долго куда-то ехали, меняли машины, останавливались в странных заброшенных коттеджах, пока наконец путешествие не подошло к концу. Лизбет тогда думала, что все закончилось, но нет, все только началось. В одном из коттеджей они остались на всю долгую зиму. К ним присоединилась еще одна леди, милая забывчивая старушка. И это была самая долгая зима в жизни девушки.

Она точно помнит, как близнецы старались их веселить и подбадривать, как они гуляли по снежному лесу и играли в снежки. Пожилая леди – как же ее имя? – все время хихикала и втихаря кидала снежок кому-нибудь в спину. Потом, конечно, делала круглые глаза и притворно возмущалась, мол, я старая женщина, как вы могли на меня подумать.

Они смотрели фильмы и обсуждали их, иногда до хрипоты споря о том, что же хотел сказать режиссер. Лизбет высмеивала наряды героинь, говоря, как нелепо смотрятся туфли в лесу, или как неуместно коктейльное платье на утреннем приеме. Нортон и Чендлер критиковали героев, потому что так никто не стреляет, так никто не дерется, и уж точно в Ниссин-4А заряды закончились бы еще полчаса назад. Старушка всегда с ними соглашалась, неизменно добавляя, что это всего лишь художественный вымысел, и не стоит искать правдоподобности.

Девушка даже успела влюбиться за эту зиму. Сначала в Чендлера, он был такой открытый и смешливый, от улыбки у него появлялись ямочки на щеках. И Лизбет таяла, глядя в его глаза. Потом в Нортона, он был такой серьезный и вдумчивый, пристально смотрел на нее, когда думал, что она не видит. А она видела. И стоило ей взглянуть на него, как он отводил глаза. И она смущалась от этого. Но оба брата упорно не замечали ее игривых улыбок и наивных взглядов из-под длинных ресниц, которые она тотчас опускала. И смущенный румянец на ее щеках принимали за проделки морозного воздуха, рекомендовали выпить горячего чаю. И к весне ей надоело влюбляться.

Ей давно надоело это приключение, она извелась от беспокойства за сестру и мать и хотела только попасть домой. Братья-лейтенанты твердили ей, что с сестрой все в порядке, что ее охраняет сам капитан Корн. Произнося это, они задерживали дыхание, словно преклоняясь перед вышеупомянутым капитаном. По их мнению, Клэриетт Нивели не угрожало ничего на свете, раз уж за ее безопасность отвечал сам – подумать только! – капитан Корн. Лизбет с ними не спорила.

Потом был радостный день, когда они узнали, что восстание закончилось. И наконец-то можно вернуться домой. В радостной суете они все расслабились, забылись. Перестали оглядываться по сторонам. Это и погубило ее. Нортон остался в их лесном домике, а Чендлер повез обеих леди на вокзал. В машине они шутили и смеялись, пока милая старушка – как же все-таки ее звали? – не вытащила из своей прически длинную заколку и ткнула ей в шею Чендлера.

Кровь хлестнула сплошной рекой, заливая лицо девушки. И Лизбет замерла от ужаса, глядя, как дергается бедный парень. Как он стремительно бледнеет и слабеет, пытаясь зажать рану. Но бесполезно, все бесполезно! Кровь вытекает из него, сменив мощную струю на тонкий ручеек. Лизбет размазывает по лицу горячую липкую солоноватую жидкость. А старушка больно тыкает в нее парализатором, который отобрала у офицера. Все тело сводит судорогой. Не в силах пошевелиться, девушка смотрит, как подбегают какие-то люди, вытаскивают ее из машины. В первое мгновение она надеется, что ей пришли на помощь. Но увы, надеждам не суждено сбыться. Ее окаменевшее тело грузят в другую машину, везут куда-то, лихо закладывая повороты.

А потом Лизбет помнит только леденящий ужас, проникающий в ее позвоночник. И боль. Яркая, невыносимая боль, пронзающая ее от затылка до пальцев ног.

Глава 1

За 2 месяца до 7-го эльфийского конфликта

Земля-Шагаде-Авалон

Да. Все так. Все как раньше. Клэр повернула ручку крана и настороженно посмотрела вверх – душ нервно чихнул разок-другой, но все же изволил выдать порцию теплой воды. Тонкие струйки довольно неплохо поливали и являли собой тропический ливень – именно такое экзотическое название было у этого шедевра сантехнического искусства. Ну, пусть будет тропический ливень, это же гостевая ванная комната, и так хорошо. Хотя пока во всем доме работала только эта ванная, второй этаж, увы, починить не было никакой возможности. Вернее, возможность была, но не было денег. Своих собственных честно заработанных денег хватило ровно на новые окна, отопление первого этажа и вот эту ванную комнату. Ладно, пока достаточно. Девушка решительно скинула одежду и вошла в душ. Все как раньше! Она с наслаждением потянулась, подставляя лицо под струи воды, пальцами расправляя спутавшиеся волосы, отогреваясь после холодного приема родного дома. Не все как раньше. Волосы были куда короче, чем ей бы этого хотелось, они были просто вопиюще короткие. Даже за пару месяцев в глуши они не выросли ниже плеч, едва хватало на то, чтобы собрать в короткий хвостик. Но что уж теперь жалеть, она даже в некотором смысле смирилась с этим, нашла в этом определенное удобство. И в самом деле, ухаживать за длинными волосами было куда сложнее, и времени занимало очень много, а так помыл, посушил – тоже довольно быстро – и можно идти. Но сейчас, конечно, хотелось как раньше. Хотелось почувствовать тяжесть, хотелось укрыться волосами, словно покрывалом, заплести длинную косу, чтобы все вокруг видели, кто она такая. Не просто симпатичная девчонка, нет, она, мать вашу, леди. Лан-леди, чтоб вас. Внутренний голос одернул ее – леди не ругаются. Да, пожалуй так, мама бы точно не одобрила такие разговоры.