Птицы небесные

Птицы небесные

Ветер свистит, воет, бьётся о камни. Швыряет в лицо снежную крупу, норовит соскрести Кай со ступеней и бросить вниз, на гладкие плиты.

- Й-у-у-у-ш-ш!... - свистит ветер.

Кай цепляется за край очередной ступени - та шириной с локоть, но высокая, Кай почти до плеч - ищет пальцами ног мелкие впадинки, карабкается вверх. Забрасывает тело на каменную площадку и нащупывает новый край.

Кай не знает, сколько времени провела на пирамиде. В висках бьёт молотом кровь. Надо успеть. Убить птицу и вернуться. Убить и вернуться. До темноты.

- Й-у-у-у-ш-ш!... - свистит колючий ветер.

*********

Ночью небесные звери смотрели яркими глазами на землю и видели всё. Они видели, как металась Кай от своей хижины к знахарке, старой Лой. Как обтирала холодною водой горячее тельце Чикуля. Как сидела, привалившись к жесткой стене, глядя на знахарку. Лой надела чёрную маску, разрисованную красными змеями, и напевала над Чикулем, прогоняя от мальчика смерть. Она бросила травы в очаг, и по жилищу стлался пахучий дым, проедая глаза Кай. Знахаркина тень качалась на стене, тряслись её седые космы и амулеты, колыхались полосы дыма и казалось, что не будет конца этому танцу.

А потом всё остановилось. Замолкла старая Лой, перестала трясти амулетами. Кай вытянула шею и увидела, как Чикуль неподвижно вытянулся на циновке. И небесные звери видели, как безумная женщина раздирала ногтями земляной пол, заходясь в крике.

Знахарка обхватила Кай неожиданно сильными руками и встряхнула.

- Послушай меня. Послушай.

Кай замолчала. Может, Лой знает, как спасти Чикуля?

- У тебя будут ещё дети. Ты молодая и сильная, Кай. Ты красивая и ловкая, наши охотники с радостью возьмут тебя в жёны. Даже Туун...

О чём говорит эта старуха, выталкивая слова из сморщенного рта, похожего на змеиную пасть? Дети?.. Туун?..

********

Кай родилась и выросла в небольшом селении неподалёку от пустого города Ка"наль. Город опустел настолько давно, что даже старики не помнили, каков он был. Только пирамида жрецов напоминала о Ка"нале, врезаясь в небо длинным чёрным клыком. Поговаривали, что в городе обитают сейчас духи похороненных там людей. И хотя деревенские жрецы не запрещали ходить в Ка"наль, не нашлось бы человека, который по доброй воле отправился бы туда.

Кай, подобно всем дочерям народа майя, училась вести дом, вышивать и ткать, помогала матери на маисовом поле. В назначенную пору сваха выбрала в мужья Кай молодого охотника Неналя. Девушка перешла в его хижину и стала называться Иш-Кай. Правда, к новому замужнему имени она так и не привыкла. Как и другие жены, Кай разбрасывала по полю маисовые зерна в месяц Пааш, сгибала початки в месяц Сиип, выпалывала сорняки в месяц К"айаб, собирала урожай в месяцы Йашк"ин и Мооль, хозяйничала и ждала двоих - мужа и своего первенца. Неналь возвращался вечерами, и сразу становилось тесно и уютно. Кай мостилась рядом с мужем и вышивала разноцветными бусинами - то колчан, то рубаху, то платье. Ей легко дались роды и хватало молока, а сын оказался похож на Неналя, как зерно в початке на соседнее. Так размеренна и правильна была жизнь.

Серая лихорадка, которая унесла родителей Кай и ещё половину селения, обошла стороной её хижину. Но именно в ту пору Кай начала бояться. Погребальные костры ежедневно пылали на берегу, и воздух над селением был плотным и жирным. Пустые жилища распахнули беззубые пасти, будто готовились пожрать ещё чью-нибудь жизнь. Кай просыпалась утром и боялась увидеть серые пятна на муже или сыне. В поле она боялась услышать за спиной лающий кашель привязанного сзади Чикуля. Вечером - боялась увидеть осунувшегося Неналя, с трудом бредущего домой. А когда Кай проваливалась в сон, её затягивало в красно-чёрную воронку, в которой мелькали чьи-то скрюченные пальцы, оскаленные криком рты, воспалённые глаза.

Но всё обошлось. Лихорадка насытилась и отступила, рассеялся смрад погребальных костров, новые семьи заняли пустые хижины. Чикуль встал на ноги, научился бегать и слишком отяжелел, чтобы привязывать его за спиной. Теперь Кай оставляла сына играть с другими детьми на краю поля и приходила туда кормить его грудью, отдыхая от работы.

Так и шли дни, пока не споткнулись. Истерзанное тело Неналя принесли из леса поздним вечером, почти ночью. Кай ещё в хижине услышала монотонную песню смерти, которую подхватывали жители селения. Она даже не успела встревожиться, просто вышла и запела вместе со всеми. Разве мог её ловкий, сильный, легконогий муж попасться медведю или уступить рыси? Охотники приближались, Кай смотрела на процессию и вдруг поняла, что не видит среди идущих Неналя.

Так закончилась её прежняя жизнь, от которой остались только сын и расшитый разноцветными бусинами колчан. Конечно, вдова могла снова выйти замуж. И холостые охотники засматривались на высокую, статную Кай, домовитую и способную рожать сыновей. Особенное внимание обратил на неё Туун - один из лучших охотников, умный, сильный и красивый юноша. Он всё время старался попасться на глаза Кай, заговорить с нею и смотрел, смотрел жадными глазами. Тем не менее, его предложение, как и остальные, с которыми приходила деревенская сваха, Кай неизменно отвергала. После работы в поле она садилась вышивать - уже не для себя, а на продажу - и ловкие пальцы неплохо кормили их маленькую семью. Кай смотрела на играющего Чикуля и видела маленького Неналя, который скоро вытянется, достанет матери до пояса, затем перерастёт её...

Так текли похожие один на другой дни, пока и они не закончились. Однажды Кай оставила Чикуля, как обычно, на краю поля, с другими детьми. Она сгибала молодые початки, когда услышала крик, обернулась и увидела, как бегут к ней старшие девочки, которые приглядывали за малышами.

Кай бросила початок и рванулась туда, на край поля. Маисовые стебли хлестали её по рукам, по груди, путались в ногах.

- Змея! Змея! - донеслось до неё.

Когда Кай прибежала, Чикуль лежал на земле, белый, как полотно, и нога мальчика стремительно распухала. Кай подхватила сына и побежала в селение.