Птицы рождены летать

Глава 23

Кружась над Америкой, я глубоко задумалась. На этот раз мои мысли вышли на куда более масштабный уровень. Наверное, чем больше расстояние между уровнем моря и тобой, тем глобальнее темы для размышлений. Как-то раз, еще на первом курсе университета, я провела несколько часов в читальном зале в поисках материалов для контрольной работы на тему «Основные аспекты и значение охраны окружающей среды». С каждой минутой меня все больше охватывало раздражение, почему вместо изучения финансового управления, своего основного направления, я вынуждена закапываться учебниками о скучной экологии. И школьнику понятно, что природу нужно любить и охранять, не мусорить, тушить костры… В конце концов, я плюнула и, приняв решение отыскать готовую работу в великом и могущественном интернете, умчалась домой. Тогда я поступила правильно. Незачем тратить время на то, чтобы брезгливо коснуться неинтересной темы и потом еще столько же отмываться от собственного раздражения. Это не должно быть чем-то навязанным извне, куда лучше, когда желание понять, что происходит с нашим родным домом, рождается само собой.

С расстояния облаков земля увиделась мне другой. Я осознала, что она такая же живая, как и мы все. Где-то в самом центре бьется ее горячее сердце. Наша планета отравлена, что давно не секрет, но она отважно борется с недугом, пока еще есть силы. Извержения вулканов освобождают ее от внутреннего жара, дожди и наводнения выводят из ее организма лишнюю жидкость, ураганы и смерчи позволяют ей прокашляться, а землетрясения через неизбежную лихорадку приводят ее к окончательному выздоровлению. Если переместить внимание с себя на нее, то сложно не заметить, что все те природные катаклизмы, о которых едва ли не каждую неделю показывают в новостях, имеют сходства с человеческим организмом. И губят ее не только ядовитые отходы промышленности, но и самого человечества. Человек даже не догадывается, насколько опасными являются его ядовитые слова и мысли, и для него самого, и для окружающего мира. Едва появившись на свет, нас атакуют нечаянные стрелы отовсюду, даже от самых близких людей, перед которыми мы особенно беззащитны. Веками поселившиеся в нашем сознании модели поведения, порой губительные для развития личности, которые с легкостью впитывает ребенок от взрослых, поселяются в нем и постепенно тушат огонь, с которым он родился, чтобы выжечь все ненужное и вдохнуть что-то новое, то, с чем он пришел на Землю. С годами в нем угасает жажда жизни и уступает место разнообразному ассортименту стереотипов и рамок, которые потом он передаст своим потомкам. Внезапно я вспомнила о том, что мне некому будет что-либо передавать, и поспешила сменить тему для размышления, пока темная туча сожаления не заслонила предвкушение счастья.

В аэропорту меня встретила семейная пара лет семидесяти. Они были русские, но с приятным акцентом, который за много лет прочно укореняется в тех, кто живет за пределами Родины. Я была немного смущена, когда первой меня обняла женщина, как позже она представилась, Лидия Михайловна.

- Ну наконец-то, Андрюшенька столько о тебе рассказывал, что я просто сгорала от нетерпения увидеть тебя! А ты еще красивее, чем я тебя себе представляла.

Следом за ней ко мне подошел ее супруг, который ограничился лишь крепким рукопожатием. Я и не заметила, как он взял у меня чемодан, и очнулась только когда мы вышли за пределы здания. Только тогда я смогла успокоить бурю эмоций, которая мгновенно охватила меня после упоминания об Андрее. На языке вертелись десятки вопросов, но я решила задать их чуть позже и не все сразу.

- Проходи, дорогая, нам в эту сторону, - услышала я словно во сне, постепенно приходя в себя, - Ты не возражаешь, если мы по пути заедем в одну сувенирную лавку? Представляешь, я все еще не нашла рождественский подарок для своего сына и буду очень рада, если ты мне в этом поможешь. Можно, конечно, и потом…

- Нет, нет, конечно, как Вам удобно, и я с радостью подскажу! – ответила я и в списке моих вопросов появился еще один.

- Ну вот и замечательно! – обрадовалась она. – Ну как добралась? Семь часов перелета, наверное, вымотали тебя?

- По правде сказать, даже восемь с половиной, - улыбнулась я, - но я как-то не заметила, как они пролетели. Отвлекалась только на стюардессу.

Лидия Михайловна понимающе улыбнулась:

- Да, столько впечатлений сразу… Тем более, с непривычки.

У меня возникло ощущение, что она знает обо мне куда больше, чем я предполагала. Интересно, что именно, а, главное, зачем рассказал им обо мне Андрей? И почему он попросил меня приехать сюда? Кто они для него? Как же мало я о нем знаю, в то время, как он знает обо мне все.

Я набрала побольше воздуха в легкие, выдохнула и решилась на самый важный для меня вопрос:

- Он здесь?

Что это? Что означают эти озорные огоньки в ее глазах? Да? Он где-то здесь?! Я прижала вспотевший кулак к груди в попытке остановить прыжок сердца из грудной клетки. Но следующие слова сделали это куда лучше:

- Нет, милая, он далеко отсюда, - и внимательно заглянув в мои глаза, Лидия Михайловна добавила: - Надеюсь, я не слишком сильно тебя расстроила?

Раньше я отмахнулась бы парой пренебрежительных слов и постаралась закрыть тему. Но теперь все было иначе.

- Честно говоря, еще с самолета я пыталась разглядеть его где-нибудь здесь. Вы что-нибудь знаете об Андрее? Где он, как он?

Я заметила, как внимательно прислушивается к нам Федор Анатольевич, ее супруг. Он был за рулем и спиной ко мне, но я уловила то, как он напрягся и притих. Лидия Михайловна взяла меня за руку и ответила своим мягким, приятным голосом:

- Знаю. И, если наберешься терпения, то вскоре узнаешь и ты. Могу сказать лишь, что он здоров, хоть и волнуется не меньше тебя. Сколько вы с ним не виделись? Одиннадцать лет, если не ошибаюсь? – Я кивнула. – Как увидишь его, скажи, пожалуйста, как будто от себя, что ему лучше сбрить бороду. И вообще пусть не ленится и бреется каждый день, а то стал похож на какого-то террориста.