Пуанта

Глава 1. Сладкая, худшая ложь

Не стоит пытаться избавиться от воспоминаний, надо научиться жить с ними.

"1408" Стивен Кинг

Амелия; 23

Я знала, что когда-нибудь это случится. Черт, я всегда это знала, клянусь Богом. Помню, как долгими ночами, лежа без сна в Италии, когда я только-только вырвалась из Москвы, мне все казалось, что он зайдет в мою спальню и улыбнется. Притворно нежно, но с настоящей насмешкой. Сейчас. Вот сейчас точно. Паранойя — это вещь такая тяжелая. Ты как будто носишь на себе свинцовое одеяло, которое давит на горло и жмет к земле с огромной силой. Той, которую тебе очень сложно побороть. Почти невозможно. Я помню, как вечно оборачивалась, как почти не выходила из дома в первые месяцы. Считай саму себя в клетку посадила, и единственное, что меня тогда спасло — это мой сын. Мой Август. Врач сказал, что из-за нервов я врежу ему, и это напугало меня достаточно сильно, чтобы больше не боятся его отца. Да и глупо это, да ведь? Помню, как после того, как я запретила себе думать об Александровском, я часто врала себе перед сном. Вообще, как говорят? Худшая ложь случается именно в эти моменты. Шептать себе под нос уговоры, сладкие байки, убеждать себя, что он забыл обо мне. Забыл!…как глупо это было, да?

Да. Сейчас, сидя напротив него, когда я не слышу ничего вокруг, кроме своего пульса, наконец мне приходится признать — глупо.

«Надо было остаться в Японии навечно…» - горько усмехаюсь про себя, подмечая его злость. Нет, даже не так — это ненависть.

Он меня ненавидит. Я вижу, как глубоко и сильно, потому что, кажется, это едкое чувство отпечатано на его лице яркой, броской татуировкой. Она залегла на дне глаз, сжигая его сердце дотла, и знаете? Я не могу его винить. Мне стыдно, потому что я поступила с ним жестоко. Сейчас, сидя напротив него, мне безумно стыдно, и те чувства, от которых я тоже отмахивалась все эти годы, вдруг наваливаются сверху до свербящего носа и поплывшего взгляда, который я тут же прячу в документах перед собой. Не могу посмотреть ему в глаза, так внезапно это осознаю — не могу. Это сложно.

Хотя стоп.

«Тебе что память отшибло?! Или ты на самом деле все забыла, идиотка?! Типо со временем уходит все плохое, а остается хорошее?! Он тебя похитил! Он тебя удерживал! Это он виноват в том, что случилось, а не наоборот! Или ты забыла, каково это быть «сахарозаменителем?!»

Нет, не забыла. Я все помню. До мельчайших подробностей. И то, как больно было узнать, что это правда — тоже. И про свадьбу…

По телу идет непроизвольная дрожь от воспоминаний того чудесного утра, когда все новостные порталы трубили о таком потрясающе-шикарно-изысканном и элегантном событии. А меня так трясло, что я не могла удержать в руках бутылочку. ДЛЯ. ЕГО. РЕБЕНКА. Боже…как унизительно…

Поэтому подбираюсь. Гордо расправляю плечи и снова смотрю на него, рассудив следующее:

«Тормози, это всего лишь неприятное совпадение, не более того. Земля круглая, так вроде говорят? Это должно было случится рано или поздно, и ты была к этому готова. Не веди себя, как дура!»

И я не веду, потому что я уже давно не ребенок и не та маленькая девочка, которая стелилась перед ним и таяла от одного взгляда, как мороженное от солнца. Нет, я больше не масло на блинчиках, и не лужица чего-то приторно-сладкого у его до блеска начищенных туфель. Я взрослый, разумный человек. И я его больше не боюсь!

- …Астра, подожди! - из коридора доносится крик Аллочки, и я резко расширяю глаза, поворачивая голову.

«Нет-нет-нет-нет…НЕТ! Черт возьми, да что происходит сегодня, твою мать?!»

- Астра, туда нельзя, стой!

- Мне нужно!

- Астра, твою мать, это очень важное…

Ожидаемо дверь распахивается, и я вижу свою неугомонную племянницу. Она вся зареванная, всхлипывает, нос красный, как звезда на новогодней елке, тушь на щеках. Весь этот потрясающий ансамбль дополняет короткая футболка, чтобы показать окружающим ее пирсинг, и провокационная надпись: «На*** корпоративную этику, разгоняй!».

Ох-ре-неть.

Она смотрит на меня, я на нее, хлопая глазами, но подбираюсь раньше, и указываю на дверь.

- Выйди.

- Мне срочно.

- Я сказала — выйди. Подожди в моем кабинете.

- Да что тут срочного?! Вы вечно устраиваете посиделки у костра, а у меня жизнь рушится! - обиженно и громко протестует, заходя в кабинет, а не из него.

Конечно же. Астра не отличается покладистым характером, а будто генетически запрограммирована на любой бунт какой только возможен. Это стало понятно давно, и переходный возраст проходил со всеми атрибутами: ярко красные волосы, слава богу уже не дреды, курение, выпивка, пирсинг. Астра столько раз попадала в полицию что, клянусь, нас всех там уже встречают, как лучших друзей. Одним словом — ад на колесиках (она никуда же не ходит без своего чертового скейта), правильно Эрик сказал. Сейчас он во всю угарает, разумеется.

- …Отец. Он такое выдал! - трещит дальше, подходя к стулу и грузно кинув на него свою сумку с…

«Вещами?!» - взглядом оцениваю увиденное, что сразу же перехватывается ей.

- Я поживу с тобой. Так что двигай задницу и…

- Астра, твою мать, закрой рот! - подаюсь вперед и рычу, глядя ей в глаза, - У нас совещание. Выйди со своими пестрыми шмотками, или будешь собирать их по всему Невскому, клянусь Богом.

- Пф! Совещание…сама же говорила, что Степаныч вечно собирает вас по глупым поводам. Что на этот раз? Решаете сколько фильтров для кофе закупить?!

Боже. Мой. Я так резко краснею, будто меня окунули в таз с кислотой, перевожу на начальника взгляд, которым от души извиняюсь, так как не могу сказать и слова, и вижу просто потрясающую картину. Моя малолетняя племянница со своей прирожденной наглостью заставила онеметь отставного полковника. Просто потрясающе…

- Она бесподобна! - уже не сдерживается Эрик и начинает ржать, но этим возвращает меня с небес на землю, и я рычу уже ему.