Пулемет

Пулемет

         В один из погожих зимних дней ребята с нашего двора, и я соответственно, проводили плановый «рейд» в окрестностях поселка. Рейд преследовал несколько задач. Во-первых, поиск оружия и боеприпасов, для пополнения личных арсеналов и дальнейшего обмена. Во-вторых, перехват враждебных группировок из села Перекоп (снова «Перекоп»), с дальнейшим отбором добычи и наказанием попавшихся. В- третьих, отдых и «дуракаваляние» на природе.

        Степь была изрыта старыми окопами и траншеями. Постоянно попадались осколки снарядов и мин, человеческие кости, обрывки обмундирования. Старожилы рассказывали, что после боев, похоронные и трофейные команды собрали только то, что лежало сверху. А если кого присыпало, то… увы.

         Один раз в каком-то окопчике мы обнаружили целую кучу стреляных гильз, такое впечатление, что разгрузился грузовик. Стали разрывать саперной лопаткой – конца не видно. И вот когда почти докопались до дна окопа, увидели подошвы солдатских ботинок, затем обмотки, брюки-галифе и наконец, самого хозяина, стоявшего на коленях на дне окопа. Руки пулеметчика лежали на рукоятках, вросшего в землю пулемета. Сколько ж он бедный стрелял, если фактически по пояс был завален гильзами, и уходить, судя по всему, никуда не собирался.

По обмоткам и гимнастерке-косоворотке было понятно, что это свой. Звание мы определить не смогли. На остатках формы не было ни погон, ни петлиц. Не нашли мы ни смертного медальона, ни орденов или значков с номерами, ничего того, почему можно было бы установить кто это. Карманы слиплись так, что ножом нельзя было раскрыть, все сразу расползалось в пыль. Хотя само тело сохранилось очень хорошо, это была настоящая мумия. За его спиной, по нашему разуменью, взорвался или снаряд, или бомба и его присыпало, судя по всему уже мертвого. Глиняная пыль во время взрыва облепила тело, создав практически скорлупу, защитив от воды и разложения. Глина забальзамировала, а солнце и жаркая крымская погода высушили. На лице даже можно было различить выражение, с которым он стрелял в последний миг.

        Так же бережно, как и с пулеметчиком, глина обошлась и с пулеметом. Мелкая пыль легла на горячую смазку и превратилась в герметичную корку! Пулеметик был просто чудо, почистить, смазать и в бой. Взявшись за ствол, вывернули мы его из земли, тем самым освободив от сгнившего станка и от рук погибшего хозяина. Останки бойца присыпали глиной, сверху положили ржавую каску, а пулемет, взвалив на плечи, потащили домой. Добычу спрятали в подвале своей пятиэтажки.

        Такой удачи в нашем дворе еще не было. Почти действующий пулемет! Даже не было тени сомнения, что с  ним делать. Конечно, восстанавливать! При всем при этом, самому старшему из нас, Тарасу, было всего 16 лет. Обмотали пулемет тряпками, залили керосином, чтобы откис и несколько дней не трогали, а только ходили вокруг и облизывались. Потом стали потихоньку разбирать и восстанавливать. Каждый вечер тайком, типа, пошел к другу делать уроки, уходили из дома… и в подвал, где под руководством Тараса кипела работа. Три месяца, где наждачной бумагой «нулевкой», а где пастой ГОИ, аккуратно, чтобы не увеличить зазоры, избавлялись от ржавчины, старой смазки и копоти. Деревянные части и всякие мелкие, проржавевшие напрочь, металлические деталюшки делали на уроках труда. Преподаватель не понимал, откуда у  нас такое усердие.

       Наконец, в начале марта пулемет был готов. Все блестело от смазки и лака, щелкало, взводилось, спускалось и т. д. Провели даже пробные стрельбы в подвале. 8-го Марта, когда практически все взрослое население дома было «под градусом», оттянув затвор и сунув патрон прямо в патронник, с замиранием сердца, Тарас нажал на спуск. Пулемет сказал: «Бум!» … «Бум-м-м!», - отозвалась эхом пустота, «Блямц!», - сказала, упав набок, пробитая железная бочка, в конце подвала. Все механизмы отработали четко, затвор снова взвелся, гильза, выброшенная экстрактором, улетела в темноту. В общем, все класс! Пацаны, стоявшие возле входа в подвал, на «шухере», ничего подозрительного в поведении подвыпивших родителей, не обнаружили.

       А что ж дальше-то? Обменять или продать такую штуковину в советское время было нереально. Да и кто это будет делать?! Пацаны? А кому? Таким же пацанам с соседнего села? Террористов тогда еще не было. Максимум, что менялось, это пара гранат на ведро патронов. Гранаты бросались в водохранилище или канал (называлось это -  сходить на рыбалку), а патроны вываливались в костер. Иногда ходили охотиться на зайцев. Да, и то больше для того, чтобы пройтись с оружием в руках, а не подстрелить косого. Вопрос – вопросов: «Что делать?»

      Для начала решили провести полномасштабные испытания в полевых условиях. Бросили клич: «Кто хочет участвовать в стрельбах, должен принести 10 патронов или ленту». С поиском патронов справились быстро. У кого-то в сарае был припрятан целый цинк, все в промасленной бумаге, новенькие. А вот найти целую ленту не удавалось. Целый месяц мы, в буквальном смысле, рыли носом землю. Коробки пустые – пожалуйста, а с лентой нет. Подняли на ноги всех знакомых с окрестных сел – ничего, одна гниль. Тогда решили собирать ленту из звеньев. Приносили по пять, по десять гнезд, выбирали более-менее целые, надраивали наждачкой, сцепляли проволокой и пропускали через пулемет. Если где-то клинило, подгоняли, подчищали. И так сотни раз, пока не перестало заедать. Наконец все было готово. Пулемет блестел от смазки, а лента была забита сияющими патронами.

       Выбрав один из дней весенних каникул, когда взрослые уехали на работу, мы стали собираться на испытания. Нашли старую детскую коляску, погрузили в нее пулемет, ленту с патронами, закидали тряпками и поехали за пять километров по степи на берег залива. Весна, грязь по колено. По дороге, в качестве мишени, захватили с собой брошенную покрышку от трактора, весом больше ста килограммов! Тяжеленная! Но катили,  «охота пуще неволи».