Пульсация

Эдди Ди

Послышались громкие аплодисменты и такой звонкий смех детей, что казалось, будто десятки крохотных колокольчиков одновременно заиграли свою мелодию. Он был заразительным, ярким, искренним — почти физически ощутимым. Малыши, залившись смехом, хлопали в ладоши с такой энергией, что даже взрослые не могли сдержать улыбок. Некоторые из детей, не в силах остановиться от смеха, хватались за животы, едва ли останавливая слёзы радости.

Завораживающая картина... Этот момент был как заклинание — будто время остановилось, и каждый звук, каждый жест наполнялся магией детского счастья.

Мужчина, сидя в тени за кулисами, медленно вытащил потрёпанный серый блокнот, не отрывая взгляда от оживленных маленьких зрителей. Шутка клоуна являлась не просто комичной — она должна стать настоящим успехом, подарившим радость детям. Он был уверен: её обязательно следует записать. Ведь у него нет права забыть такую драгоценную историю..

Его педантичность в записи казалась почти болезненной. Родители, уже давно ушедшие, всегда восхищались таким вниманием к деталям. Они мечтали, чтобы он продолжал искать радость даже в самых обыденных вещах.

И вот по сегодняшний день, в его обшарпанной комнате, в старом шкафу, стояла стопка аккуратно сложенных блокнотов, наполненных шутками, собранными с представлений самых известных клоунов штата. Это были воспоминания, которым он уделял внимание с трогательной бережностью.

Выступление близилось к завершению, и незнакомец поспешно дописал несколько фраз в блокнот, прежде чем осознал: пора уходить. Он внезапно встал, как будто пробудившись от длинного сна, и, тщательно пряча блокнот в карман старого, местами рваного, коричневого пальто, поспешил к выходу. Мужчина двигался быстро, но бесшумно, стараясь исчезнуть из этого мира так же незаметно, как и появился.

Да, здесь его никто не знал. Другой город. Другие люди.

Эдди, пробираясь через охрану, уже мысленно предвкушал, как расскажет своим ребятам те забавные шутки, что так старательно записывал в свой драгоценный блокнот. Наверняка они будут смеяться!

Мужчина знал, как они любят его юмор — ведь у него такие чудесные, добрые ребята, самые лучшие на свете!

Сердце Эдди наполнялось теплотой, когда представлял их счастливые лица. Дети с радостью примут его слова. Он мечтал о светлом будущем, в котором ребята вырастут успешными и милосердными. И эти шутки, эти простые, но искренние слова, должны помочь им сохранить тот светлый огонь, что горел в их сердцах с самого начала.

Они будут улыбаться.

Они будут смеяться.

И, возможно, станут хоть немного счастливее.

Но вот, промозглый ветер злобно обжигал его кожу, и Эдди, не успев выдохнуть, поднял воротник пальто, стараясь укрыться в ткани, как в последнее прибежище от холода. Взгляд усталый, а внешность — совершенно не та, чтобы кто-то ожидал от мужчины подвоха или грубости. Из-за порванного пальто, обтрепанных чёрных ботинок и небрежной щетины он скорее напоминал бродягу, чем того, кто когда-то имел какое-то представление о благополучии. Впрочем, Эдди давно научился не обращать внимания на свою внешность. Она больше не волновала его. Всё изменилось после того, как потерял свой уютный дом.

Когда-то он был клоуном в бродячем цирке.

Когда-то смех людей был его жизнью.

Цирк являлся настолько волшебным и завораживающим, что у Эдди перехватывало дух, когда он с замиранием сердца наблюдал, как его друзья натягивают шатёр. В воздухе витала особенная атмосфера: запах свежего каната и мускусного наполнителя, нервное напряжение, предвещающее приближение грандиозного шоу. Нина, его подруга и невообразимо грациозная акробатка, словно фея, выполняла сложнейшее упражнение — фирменное банолло, и всё вокруг казалось праздником.

Эдди чувствовал восторг от этих подготовок и не мог усидеть на месте. Всё, о чём думал в этот момент, — это как можно скорее попасть в нужное место, чтобы начать краситься. Он спешил к гротеск-наезднице и, сбивая её с ног, просил белой краски — ну куда же клоуну без его неизменного, комичного грима?

Эдди безумно любил свою работу. Считал своим призванием. Правда, не всё так безоблачно.

Дети не смеялись над его шутками. А он, как ни старался, всё равно не мог заставить их улыбнуться. Они хмурились, шептались друг с другом, дразнили его. Обида резала сердце. Это не просто дети, считал Эдди, — это маленькие чудовища, способные довести до белого каления. Они не могли по-настоящему оценить ни одну из его шуток, а ведь Эдди вкладывал в них душу.

Такие дети, как говорил клоун, не стоили внимания. В их глазах нет искры радости, а значит, нет и смысла в его труде. Малыши были дикими, необузданными, как бешеные собаки.

«И что с ними делать? Только усыплять. Иначе никакой пользы», — пронеслось в голове в Эдди, и он невольно вспомнил случай, произошедший четыре года назад и те обидные фразы, брошенные этими детьми-собаками.

«- Фу! Это не смешно!» — восклицал мальчик, изогнув губы в гримасе от явного недовольства. Его худенькие белые ручки сжимались на груди, а голова резко повернулась в сторону, словно хотел убежать от этого ужасного зрелища. В его взгляде читалось презрение, как будто желал одним видом прогнать нелепого клоуна с манежа. Окружающие дети начинали поддакивать, обменявшись недовольными взглядами, но едва ли кто-то осмеливался голословно поддержать его.