Пустоши Альтерры, книга 1

Глава 1, рассвет

Илья вжался в холодное металлическое сиденье, чувствуя, как вибрация двигателя отдаётся в позвоночнике. Цепочка каравана медленно ползла по шоссе, изрытому ямами и трещинами, будто оно пережило сотню катастроф. Шоссе — единственная дорога между двумя городами — извивалось, как змея, вгрызаясь в пустынный пейзаж. За бортом тянулись бесконечные серые равнины, изредка прерываемые скрюченными кустами или редкими остовами мёртвых деревьев. Но Илья почти не замечал этого. Его взгляд был прикован к автомату в руках.

Оружие оказалось тяжелее, чем он думал, — непривычно давило на пальцы, будто проверяя его нервы. Но ещё тяжелее была ответственность, навалившаяся, лавина. Илья пытался выглядеть собранным, руки предательски дрожали. Пальцы то и дело скользили по ремню, автомат ощутимо подрагивал в его ладонях.

Рядом с ним на деревянном ящике устроился Мрак, коренастый мужчина с обветренным лицом и глазами, в которых читалась выжженная временем усталость. Его куртка с порванным рукавом и татуировки на костяшках прошли через десятки стычек. Он молча наблюдал за Ильёй, изредка поглядывая на пейзаж.

— Ну что, как ощущения, малец? — прервал тишину его хриплый голос, полный сдержанного сарказма. — Боишься?

— Да нет, просто... сосредоточиться надо, — поспешно ответил Илья, с трудом подавляя дрожь в голосе.

На противоположной стороне отделения, лениво откинувшись на стены фуры расположился Грач. Его кудрявые волосы блестели в тусклом свете ламп, а хитрый взгляд говорил, что он заранее наслаждается моментом.

— Слышал, Мрак? У нас тут стратег! Всегда наготове, — с издёвкой произнёс он, передразнивая голос Ильи и изображая, как держит автомат. — Пиф-паф! Вот так, да? Всё, считай, враги дрожат от страха.

Мрак хмыкнул, прикуривая сигарету, а Илья едва сдержался, чтобы не бросить что-то в ответ. Щёки его залило жаром, он инстинктивно сжал автомат ещё крепче, будто это могло скрыть его волнение.

— Да ладно вам... — пробормотал он, но в голосе зазвенело раздражение.

— Ты хоть стрелять умеешь? — подмигнул Грач. — А то нас тут трое: я, Мрак и твоя железка. Надеюсь, она постарается за нас двоих.

— Умею! — вскинулся Илья, но его резкий ответ вызвал лишь новый взрыв смеха.

— Ну-ну, мастер. Тараканы пусть боятся, — добавил Грач с широкой ухмылкой, но Мрак резко поднял руку, заставив его замолчать.

— Хватит, — бросил он коротко, стряхивая пепел в пустую банку. — Первый рейд всегда такой. Я помню, как ты, Грач, чуть штаны не промочил, когда собаки на обочине перекликались.

Грач закатил глаза, изображая обиду, но его ухмылка тут же вернулась.

Илья отвёл взгляд к окну. Серый пейзаж сливался в однообразное пятно, на горизонте что-то мелькнуло. Возможно, это была игра света. Или тень. В любом случае, он чувствовал: настоящие испытания ещё впереди.

Сквозь пыльное стекло фуры Илья смотрел на горизонт, где медленно угасал закат. Пустынный пейзаж растекался перед ним бесконечным серо-коричневым полотном, безжизненным и враждебным. Небо, мутное и тяжёлое, напоминало выцветший парус. Оно плавно переходило из тусклого жёлто-оранжевого оттенка в серую дымку, как будто само солнце устало освещать этот мир, выжженный дотла. Больше не было привычной синевы или мягких облаков, только мрачная пустота, будто небеса давно утратили всякую надежду.

По сторонам шоссе тянулись бесплодные равнины. Исполинские каменные валуны громоздились хаотично, словно древние могильные камни, хранящие чью-то забытую историю. Одинокие остовы деревьев, искривлённые и высохшие, напоминали фигуры, замершие в последнем предсмертном порыве. Тонкие трещины на поверхности земли расходились, будто раны, не затянувшиеся за века. Красноватая глина вкраплениями покрывала серую пыль, а ветер, лениво обдувающий равнины, поднимал пыльные вихри, закручивавшиеся в едва различимые танцы и тут же растворявшиеся в воздухе.

Вдалеке, на линии горизонта, маячили изуродованные руины. Когда-то величественные здания теперь превратились в пустые оболочки, их скелеты торчали из песчаных холмов, словно обломки гигантских зубов. Некоторые конструкции наклонились под углом, пугающе неправильным, словно застигнутые в момент обрушения. Другие, засыпанные песком, едва виднелись из-под слоя вековой пыли. Там, среди этих забытых руин, изредка мелькали тёмные тени. Было ли это движение реальным или очередным миражом, Илья не знал.

Даже природа здесь казалась чуждой и искажённой. Искорёженные кусты цеплялись за выжженный грунт, их колючки тянулись в стороны, как крошечные хищные лапы. Среди них красовались редкие растения, изогнутые в странных формах, напоминавших окаменевшие клешни. Их красноватый цвет выглядел болезненно, сама жизнь в этом месте была истощена, существуя лишь вопреки.

Самое пугающее для Ильи было чувство движения на периферии зрения. Между валунами, вдалеке, мелькали тени. Они казались реальными, но были слишком быстрыми, чтобы разглядеть их толком. Эти фигуры напоминали те жуткие образы из историй бывалых, которые рассказывали у костра: хозяева пустошей, монстры, адаптировавшиеся к миру после катастрофы лучше всех. Они стали совершеннейшими хищниками, научились выживать там, где даже природа сдалась. Илья чувствовал, как подступает знакомый холод страха. Для этих существ люди были не больше, чем добыча.

Шоссе, с его потрескавшейся, едва различимой поверхностью, было единственным символом жизни в этом мёртвом мире. Но даже оно казалось ненадёжным, как канат над пропастью. Илья глубоко вздохнул, стараясь прогнать наваждение, но пейзаж за окном не обещал ни покоя, ни безопасности.

Солнце давно скрылось за горизонтом, оставив мир в объятиях сумеречной тьмы. Фура продолжала свой путь, медленно и неотвратимо, словно капля масла, растекающаяся по сухой, потрескавшейся коже земли. Гул двигателя был единственным звуком, пробивающим густую тишину ночи, и этот звук не внушал уверенности. В пустошах, где каждый каждый шорох мог привлечь смертельную опасность, звук казался чем-то неправильным, вызывающим. Здесь не любят тех, кто громко заявляет о своём присутствии.