Путь Бога

часть 2

Меня не покидало чувство чего-то неправильного, грязного. Последние события не прошли даром, было трудно находится в этом месте. Жители деревушки старательно изображали радость но вот их глаза… они постоянно уходили в сторону, стараясь не встречается глазами  опускали головы к земле, а я просто кожей ощущал ЖАЛОСТЬ по отношению ко мне. Да, уверен, свою роль играл уровень репутации, но поделать ничего с этим не мог. Настоящий мужик может принять помощь, поддержку но не жалость. Она беспощадно разрушает. Если ты вызываешь у окружающих жалость, то срочно надо что-то менять, вгрызаться в окружающее пространство, рвать жилы но ползти вверх из этой ямы отчаяния и горечи. Необходимо собрать всю волю в кулак и преодолеть этот период. Других вариантов нет. У меня же был только один выход, покинуть это место и отправится дальше. Сделать сейчас что-то значимое и подняться в их глазах я не мог, а значит тянуть смысла не было и я начал собирать свои небольшие пожитки – топорик, да небольшой мешок с лямками – по типу армейского вещмешка, который мне достался после очередного поручения: «сбегай– принеси».

Дед у которого я жил, с раннего утра куда-то ушел, а потому сборы не вызвали никаких ненужных вопросов, не хотелось уходить вот так не попрощавшись, но и ждать было бессмысленно. Окинув взглядом уют небольшой избушки, и вздохнув на прощание провел рукой по гладкому боку деревянного сруба, ощущая тепло дома и мягкость мха. Пусть и за такой короткий срок, но я успел привыкнуть к нему как к своему, было немного грустно. Внезапно дверь резко открылась, стукнувшись с грохотом об стенку будто ее вышибли с удара ноги. А в следующую секунду в комнату влетел вихрь из стражников закованных в железную броню, я лишь отдернул руку от стенки, как уже был профессионально скручен могучими войнами. Заломали меня так, что удавалось смотреть только на носки своих ботинков, да мелькавшие доски пола. Преодолев порожек и ступеньки, мягко ступил на траву и тут же получил болезненные удары под коленные чашечки, а руки развели в стороны выкручивая их ка канат за кисти в разные стороны. Все произошло настолько быстро, что я даже не успел ничего понять. Только остаря боль не давала даже шелохнуться.
- Этот ли душегуб моего писчего удавил? – раздался голос прямо передо мной, кое как подняв голову вверх увидел сидящего на коне, холенного и ярко одетого мужчину лет за сорок. Острые черты лица и какая-то едкая ухмылка словно застывшая на лице, не придавали ему дружелюбия. Скорее наоборот говорили – этот пойдет по головам но свой кусок вырвет даже из рук умирающего ребенка. Судя по всему это был барон, собственной персоной осветивший такой поганый день.
Рядом с конем стоял Михалыч, понуро опустив голову и старательно не смотря в мою сторону.  Всем своим видом излучая преданность и покорность хозяину. Стоило словам сорваться с языка барона как Михалыч заговорил:
- Он ваше сиятельство! Мы люди мирные никого не трогаем, а этот чужак вашего слугу удавил за какой-то мед поганый. Да мы бы никогда не посмели такое совершить! Ваше сиятельство мы требуем вашего суда над чужаком!

Барон ухмыльнулся недобро, обвел своим липким взглядом всех собравшихся вокруг. Да и я головой смог повертеть, практически все были здесь, за исключением моего старика, того так и не было. Не захотел в глаза мне смотреть или что по хуже произошло? Люди же, нет не люди, гниды последние, одобрительно кивали вслед словам Михалыча и поддакивали требуя суда на чужаком коварным. Суки, сколько добра для них было сделано! Да и сами меня на убийство толкнули: «защити! Барон узнает всю деревню спалит», а сами меня первые и сдали. На душе было погано и пусто. Вот так считаешь место своим домом, доверяем людям, а тебя предают, да не просто, а практически отдавая на казнь. Не думаю, что барон пощадит меня.
Сзади подошел воин, схватив жестко за полосы, сдирая кожу, железной перчаткой и вырывая волосы, потянул назад, заставляя смотреть только прямо, на барона. Тот же опять недобро улыбнулся и процедил:
- В колодки его.
Две деревянные доски сомкнулись на моей шее и запястьях, раздались щелчки закрываемых замков. Прямо перед моим носом была железная петля, в которую продели веревку и привязали к одной из лошадей.
Стоя на своих ногах смог уже чуть свободнее посмотреть воинство барона. А посмотреть было на что, шестнадцать воинов, четверо из которых на лошадях. Всадники и кони облачены в железную броню с гербом в виде змея поедающего птицу. Или сражающего с ней, но кольца гада опутывали летуна очень крепко. А разинутая клыкастая пасть готова была впиться тому в шею.
Остальные воины были одеты в кожаные доспехи, за спинами луки, а в руках копья.  Воины стояли полукругом готовые в любой момент кинуться в атаку, и приказ не заставил себя ждать
- Вы все повинны в смерти моего человека! – сказал барон, старики вмиг побелели от страха -  А за это вам полагается только одно! Смерть!
Стражники рванули вперед, сбивая с ног немощных стариков, и пробивая их своими острыми копьями словно чучела из сена. Я зарычал как раненый зверь, рванулся вперед, но был быстро сбит с ног натянувшейся резко веревкой. Одно дело думать: «ах какие они гады, предали, кинули пусть им пусто будет» и другое дело видеть, как этих людей, которых ты секунду назад ругал, беспощадно, как кур, режут профессиональные войны. Да пусть они поступили плохо, но с другой стороны почему они так поступили мне было понятно. Не каждый человек пред настоящей угрозой сможет пожертвовать собой на благо других. Мы можем скольо угодно в своих мыслях быть героями, но когда смерть, беспощадная смерть грозит именно тебе, трудно остаться таким же отважным как в мечтах. Такой жесткой расправы они не заслуживали. Я то еще жив, а вот они уже нет. Именно такие мысли были у меня в голове, все еще лежа на земле и смотря в небо, так как не хотел видеть как мучают стариков, услышал:
- Возвращаемся! – после этой команды войны затопали ботиками, выстраиваясь в подобие колонны, а всадник к которому была привязана моя веревка погнал лошадь вперед. Естественно я не успел встать и пару десятков метров, под хохот стражи, меня протащило по земле, срывая кожу с локтей и вмиг протертых и без того не прочных штанов. Остаться голышом мне не дали, лошадь остановилась.
- Вставай! В следующий раз я не остановлюсь. Довезу до замка то, что от тебя останется и скормлю псам.
Мне наверно повезло, повезло что кроме всадников были и пешие воины, а то у него были бы все шансы исполнить свою угрозу. Но как бы то ни было, хоть и пешие но это были воины. Крепкие тренированные воины. Они не шли прогулочным шагом, они бежали всю дорогу легкой трусцой. Моей выносливости явно не хватало, но это кроме меня никого не волновало. Пару раз веревка натягивалась как струна, мне нужно было восстанавливаться от такой прогулки, но естественно никто не ждал. Вначале я думал над побегом, потом как буду убивать их всех, а затем была только одна мысль «не успасть». К концу нашего путешествия мыслей не осталось совсем, измученное кроссом тело работало на пределе, и автоматически перебирало ногами, которые уже давно потеряли чувствительность и вообще непонятно как работали. Стоило нам остановится как я рухнул без сил и кажется потерял сознание.
В себя я пришел от холодной воды вылитой мне на голову, прохладные струйки освежали, и мне даже удалось выпить пару капель из тех что стекали по лицу. За время бега я изрядно выдохся и потерял много воды, пить хотелось очень сильно. В голове шумело и по этому я не сразу распознал смех рядом.
- Что бродяга, понравились помои с кухни его светлости? – весело спрашивал один из моих конвоиров – Вставай! Тебя ждут королевские покои, и слуги которые уже изрядно проголодались! Уверен тебе понравится.

Осознав его слова, до меня дошли и запахи, то что я считал прохладной и освежающей водой, на деле оказалось мутной грязной водой неизвестного происхождения, которая образовала небольшую лужу подо мной. Хорошо хоть не из ночного горшка освежили, но и без того было противно.
Ничего хорошего я уже не ожидал, и был прав. Королевскими покоями оказался сырой подвал, точнее одна из камер в подвале. Почти сгнившая почерневшая солома вместо кровати, а слугами он назвал видимо вот этих прелестных крыс, которые вообще не боялись меня, и любопытно водили носами. Что он там сказал: слуги проголодались? Придется спать очень и очень чутко, отгрызут от меня кусочек с них станется. Поворошив солому носком ботинка, и откинув в дальний угол совсем уж гнилые пучки, устроился поудобнее и мгновенно заснул. Куда там чутко спать, я так вымотался, что даже не услышал, как открылась дверь, а она очень противно скрипела когда меня сюда определяли.