Путь даэдра

Глава третья. Алтарь Рождённого Небом

Глава третья

Алтарь Рождённого Небом

Не буду рассказывать про утро, оно было скучным, потому что это были сборы в дорогу. Единственное, это нужно упомнить про амулет, который мне принесли ворожеи. Он отгонял от меня диких животных, по их словам они должны бежать от меня в страхе. Так что поохотиться сегодня мне не удастся. Зато не будут за мной гоняться стаи саблезубов или медведей.

Мы выдвинулись верхом, даже ворожеи сидели в сёдлах. Это была смешная картина. Но зато лошади под ними были на удивление смирными. Тала держалась от меня в стороне с самого утра, будто между нами и не было ничего. Но иногда бросала на меня двусмысленный взгляд. Когда наш отряд выехал из крепости, с неба хлопьями падал мокрый снег. Неуютная погода, но в отличие от изгоев, я почти не замёрз. Смешно было наблюдать, как они ёжатся, а лица их синеют от холода.

Мы спустились в долину, тут вообще снега не было: росла трава и жёлтые крапчатые цветы, называемые язык дракона.

Ещё мы встретили двух великанов, идущих по своим делам. Не прятались от них, а гиганты будто не обратили на нас внимания. Они были мощными созданиями. В набедренных повязках из медвежьих шкур, на которых в виде украшения болтались продолговатые клыкастые черепа, как мне пояснили, это трольи черепушки. Что у них тут за мода таскать кости на поясе и груди? Ещё на великанах красовались примитивно сшитые сапоги из шкур и такая же куртка, на которую бы ушло штуки три медведя, но я потом узнал, что они из шкуры мамонта. Великаны на плечах держали ужасающего вида дубинки. Если такой пройдутся по толпе, мало не покажется: будет эффект, будто бревно пролетело.

За спиной и слева красивые горы, окутанные туманом, а в этой долине под названием Долина дыхания Бала, было тепло. Часто попадались парующие маленькие озерца, в которых голубоватая вода беспокоилась, булькала. Иногда из воды били вверх струи горячей воды, подобно фонтанам.

На привале мы быстренько сбежали с Талой, забрались в один из таких горячих источников и провели вместе время, наслаждаясь ласками друг друга.

Она не спрашивала меня ни о чём, но я временами замечал, что она замедляется, хочет меня о чём-то спросить, но не решается.

Погода весь день была ясная, а когда светило, именуемое Магнусом, спряталось за горы, Вейт сказал, что на ночлег становиться ещё рано, ворожеи хотят затемно добраться до древнего источника маны. Ещё затемно мы нашли это сооружение из чёрных камней. Ещё издали оно мне не понравилось. Это сооружение было похоже на портал Обливиона, только было не овальным, а прямоугольным. Зато над этой каменной конструкцией красовалась голова рогатого даэдра из такого же чёрного камня.

Перед этим массивным сооружением воздевали руки два мага в чёрных одеяниях, но завидев наш отряд, дали без оглядки дёру. Да оно и понятно: нас было человек двадцать, не знаю, ворожей к людям я не относил.

Возле портала, а это был именно портал, я в этом не сомневался, стоял низкий стол, а возле него лежала мёртвая крестьянка в грубой домотканой одежде, вокруг неё было расставлено шесть толстых горящих свечей.

− Сволочи, творят тут свои чёрные ритуалы! – зло сказал Друд, когда мы подъехали ближе. Ворожеи неуклюже спешились, воины им помогли сойти на почву. Магички сразу засеменили к монументу, уселись в позу лотоса напротив, выставив в сторону портала когтистые руки. Воины же умело расставили в стороне четыре длинных палатки на случай дождя. Вообще для всех, кроме меня, нашлась работа: кто свежевал двух волков, подстреленных дозорным разъездом, кто заготавливал дрова.

Я не стал сам искать себе работу. Меня больше интересовал портал. Похоже, он такой древний, что местные даже не знают его назначения, просто маги используют это место для подпитки. Подойдя я почувствовал как в меня потекла энергия. Тёмная, жестокая, но я сразу почувствовал себя могущественней, мне казалось, будто в руках столько силы, что я смогу пальцами крошить в песок камни.

Пока я стоял и пребывал в нирване, изгои затушили ритуальные свечи и утащили мёртвую женщину, чтобы закопать, иначе звери разнесут кости по свету. Не знаю, сколько я так стоял, вперившись в этот портал. Но когда вернулся к палаткам, у них горел жаркий костер, на котором уже булькала в двух котлах вода.

Изгои уже закончили суетиться и все присели у жаркого огня, образовав широкий круг. Одна женщина играла на лютне, напевая что-то грустное о любви к родине и горам.

Я замёрз, пока стоял у портала, поэтому с радостью сбросил у одной из палаток свою двемерскую кирасу и сложил тут же лук с тулом и зеленоватый меч и направился к костру. Невдалеке мирно паслись стреноженные кони. В небе нависали две больших луны.

Я присел у костра, поискал взглядом Талу. Увидев, что я смотрю, она уставилась в костёр.

− Эната, что ты всё грустишь! − обратился один из изгоев к поющей. Спой лучше про вересковое сердце!

И она запела низким грудным голосом.

«Он любил её и своих детей,

но болела душа за народ Предела.

И пошёл на жертву ради людей,

пожертвовал своим телом».

Затем Эната затянула припев.

«Вересковое сердце…

Не знает покоя.

Вересковое сердце,

Испытанье такое.