Путь Домой.

Глава 1.

О-о-о, черт, голова трещит, словно после знатной посиделки. Бли-и-ин, чтож так мысли-то путаются?
Все тело ноет... Стоп, я что на земле лежу? Да, видать, посиделка была удачной. И ведь говорил же, что мы с алкоголем на разных языках говорим. Нет, блин, заладили: выпускной, выпускной. Тьфу, черт. Да чтоб, я ещё раз послушал их...
Их? А кого, их? 
Голова-а-а. Болит. Я помню, что праздновал что-то, если не изменяет память, то это был выпускной. Помню, что вокруг были люди, но я не помню, кто это был, лица в памяти размываются, все словно в тумане. Логично, что это были одноклассники. Или однокурсники? Может, это был не выпускной? Но это точно был праздник, было весело. Так весело, что до сих пор отхожу.
Голова разболелась сильнее, и я был вынужден прервать свои размышления. Я просто лежал на земле и старался не думать ни о чем, чтобы не разбудить эту боль.
Когда немного полегчало, я открыл глаза. Была ночь. Я был в лесу. По крайней мере, меня окружали деревья, своими кронами уходившие в черную пустоту неба.
Когда я вновь попытался что-либо вспомнить, попросту наткнулся на стену. В моей памяти одна большая дыра. Такая же темная, как и это глубокое небо. Только какие-то расплывчатые, туманные образы.
Я попытался пошевелиться. Мне это удалось. Руки будто ватой набили, но они слушалась. С ногами то же. Шорох от моих движений донесся, словно издалека. Слух возвращался медленней зрения.
Я закрыл глаза. В голове была пустота. Вокруг было тихо, и эта тишина била по ушам сильнее любого шума. Тело, начиная приобретать чувствительность, становилось все тяжелее, и, не смотря на то, что я только очнулся, я почувствовал жуткую усталость. Спустя какое то время я уснул.
Когда я проснулся, все тело ныло. Я пошевелил руками, ногами. На этот раз они слушались безотказно. Слух вернулся тоже: шорох слышался четко, да и не только шорох. Со зрением тож вроде в порядке: сквозь сомкнутые веки меня слепил свет, вспоминая прошлое своё пробуждение, осмелюсь предположить, что это солнечный свет. Я оперся на руки, приподнялся, и, облокотившись на ствол дерева сел. Осторожно прикрывая глаза руками, я поднял веки. Солнце светило во всю свою силу. Жизнь вокруг бурлила и кипела.
Так я просидел довольно долго, любуясь красотой окружающей меня природы, пением птиц, хрустом веток, на которые наступают неосторожные животные, ощущением себя. Я слышал, видел, чувствовал — что может быть прекрасней этого?
Вдруг, все это спало как наваждение: краски потеряли свой цвет, звуки приглушились. В удивлении я стал оглядываться. Ничего не изменилось, но при этом… Какой-то резкий звук, заставил меня прервать свои рассуждения и напрячься. Зловещее предчувствие натянули мои нервы как струну. Некоторое время ничего не происходило. Я вновь начал поворачивать голову, весь отдавшись в слух. Вдруг звук повторился. Я стал вслушиваться в ту сторону. Насколько долгих секунд ничего не происходило. И вновь этот звук. На этот раз мне удалось разобрать, что это шорох. Шорох мягко ступающей лапы. Я ещё сильнее стал вслушиваться. Шаги повторялись с одинаковым интервалом времени. И с каждым шагом у меня вдруг перед глазами появлялись картинки. Это трудно объяснить, при том, что я и сам ничего не понимаю, но я точно знал на каком расстоянии от меня зверь, его вес, размер, силу. Чем ближе был зверь, тем отчётливей я его слышал — его дыхание, мягкую поступь, игру ветра в его шерсти. 
Шагах в пятнадцати от меня, прижимаясь к земле, крался волк... 
Волк. Как только до меня дошел смысл этой фразы, меня начала душить паника.
Минуты сравнялись с часами ожидания, я сидел, не в силах пошевелиться, не смея, кажется, даже дышать. А зверь все приближался, прижимаясь к земле. Вот он, наконец, приблизился ко мне на расстояние прыжка. Я чувствовал как напряглись его мышцы, почти видел этот оскал, совсем скоро эти клыки войдут в мою плоть, наполняя пасть свежей горячей кровью. А ведь я и пожить не успел. Только-только окончил выпускной класс...
Прыжок. 
Что?! Уходить? Смерть? Что со мной? Я не готов. Я ещё хочу пожить, я ещё молод и полон сил, энергии, стремлений.
Глухой утробный рык, шелест ветра в шерсти. А потом как-то резко возникла морда зверя.
Нет. Я так просто не сдамся. 
Я сделал рывок в сторону. В газах все потемнело. Сознание начал заполнять густой туман. 
Нет. Не сдамся... Я не сдамся...
Тьма окутала меня тишиной и спокойствием. Но перед полным погружением, у меня как-то сама собой всплыла мысль, что стена, отгородившая память от моего сознания, все же не сплошная.
Я мысленно улыбнулся этому факту и отключился.
Очнулся я от лёгкого покачивания. Голова кружилась, тошнило. 
Что произошло? Помню только, злобно ощеренную пасть зверя и эти глаза: черные, словно сама Тьма, с красными, как горящие угли, радужками... Неужели это он тащит меня как добычу? Почему я ещё жив?
Нет, эту версию откидываем сразу. Во-первых, я все ещё жив, вряд ли зверь допустил бы такое, во-вторых, не думаю что волк, даже такой необычайно огромный, смог бы взвалить меня на себя, да и смог бы — не стал. Ну а в-третьих, я себя, конечно, и чувствую паршиво, но каких-либо рваных ран, не ощущаю.
Так, что же произошло?
Господи, меня сейчас вырвет. Я хотел поднести руку ко рту, но не смог, меня вырвало. Сознание помутилось. Вроде я слышал чье-то ругательство, но подумать об этом не успел.
***
— О, это прекрасный мир! Почти всю его территорию покрывает природа, не то, что здесь, где ее практически не осталось. Леса, где деревья могут сравниться по высоте с современными высотками, цветы невообразимых расцветок, горы которые подпирают небесный свод. 
— А ты был там, отец?
— Именно там я встретил твою маму?
— А почему вы ушли оттуда?
— Того потребовали обстоятельства.
— А мы сможем вернуться туда?
— Придет время, и обязательно вернемся туда, ведь там наш дом.
— Правда, а как?
— Я обязательно расскажу об этом, но сейчас засыпай, давай.
***
Что со мной? Почему ноет мое тело? Где я? И кто я? Почему, пытаясь что-то вспомнить, я натыкаюсь на глухую стену темноты?
Я открыл глаза в надежде, что смогу понять, где я или вспомнить что-то. Нет. Безрезультатно. Этот потолок, теряющийся в полумраке, не сказал мне ровным счётом ничего. Что же это? 
Некоторое время я лежал, уставившись пустым взглядом в серые, потрескавшиеся от старости, доски потолка, и пытался вспомнить что-либо о себе и своей жизни. Но так ничего и не вспомнил. 
Вскоре мне надоел этот вид, и я решил осмотреться. Слева от меня бревенчатая стена, чтобы увидеть ее, мне не надо было даже голову поворачивать. Чего не скажешь о виде справа, чтобы увидеть которую, мне придется повернуть голову. Что я и сделал. От чего тошнота подкатила комом к горлу. В глазах все поплыло, краски смазались, предметы потеряли свои очертания. Длилось это все не долее пары секунд, но за это время я успел отчихвостить за столь необдуманный поступок. Чтобы вся эта канитель-карусель быстрее утихла, я закрыл глаза, мысленно вдохнув, и приказав своему организму успокоиться. Ф-фух, вродь отпустило. Хорошо теперь осмотримся.
Так-с, ну и шо тут у нас. Прямо скажем скудненько. Комната довольно просторная, где-то пять на пять метров. Судя по обзору, лежак устроен примерно в метре от уровня пола, на чем-то твердом (скорее всего оно сделано из камня), гладком и холодном. Напротив меня у самой стены стоял стол, прям перед окном, через которое бьются солнечные лучи света. Перед столом — лавка, справа от стола находится, я так понимаю, рукомойник, рядом, на гвозде, висит полотенце. Со стороны моих ног виднелся шкаф со столовыми принадлежностями, но это не точно. Ну, вот и вся обстановка.
Весь, если я не ошибаюсь, дом сделан из дерева — бревенчатые стены, досчатые пол и потолок. В некоторых местах на стенах и потолке, я заметил следы гари и подсвечники с огарками, также подсвечник стоял на столе. Я не заметил здесь двери, но у меня плохой обзор, так что, надо бы встать, но делать это было бы слишком необдуманно, даже для меня. Я еще слишком слаб. Остается только лежать смотреть на потолок и думать. Думать это все что мне остается…