Путь домой

Глава 10

- Смотри, быстро заживает, - говорила Люба, помогая Ане перевязывать Олега.
- Да, здесь все заживает быстрее… и вода здесь… заметила какая - волосы без шампуня помоешь в речке, а они пушистые, блестящие… такие красивые, - она отбросила на спину упавшую косу резким движением головы и зафиксировала повязку широким поясом, под который они приспособили дорожное полотенце Майкла, пришив к нему завязки.
Теперь юноша мог подниматься и потихоньку передвигаться, теперь самые насущные потребности перестали быть такой глобальной проблемой. 
Кряхтя и опираясь на Руслана и Антона, Олег обошел поляну - их временный лагерь.
- Втомився… 
- Ти потроху, потроху, Олежка, не так швидко,  - ребята подвели парня к дереву, под которым устроили удобное кресло из сумок и веток. 
- Приземляйся, - мужчины усадили раненного.
- А я у стрілялки грав, монстрів усяких знищував. Мамо і тато ще казали: «На що ти, синку, час марнуєшь на усіляки дурниці, піди м`яча поганяй, або нехай дідусь тебе навчить файну сопілочку вирізувати чи якусь іграшку, свистульку»,  - Олег стал перебирать ветки, которые ему нарезали ребята, - от зараз і потренуюся, я якось таку гарну зробив… ще у дитинстві… 
- Да, я тоже в юности немало чудищ этих покрошил в мелкую окрошку… помню выпросил комп, мол буду учить английский и вообще он нужен, чтобы учиться хорошо и в институт поступать, а сам потом контр-страйк, стрелялки-гоночки…
- А в институт поступил? - Гриша латал брюки от камуфляжа: зацепился за колючую ветку.
- Нет, какой институт, отец умер от инсульта, я на работу пошел, сестренке младшей надо было выучится. Думали с мамой она учительницей будет, - рассказывал Антон.
- И что, не закончила? - Анечка села рядом.
- Закончила. В Италии работает, за старушками ухаживает, подружка поехала и она следом. Мечтает квартиру купить.
- А она преподаватель чего? - Миша смотрел на небо, на проплывающие диковинные облака.
- Русского языка и литературы. «Тварь я дрожащая или право имею», «Товарищь, верь, взойдет она, звезда пленительного счастья», «В человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли.»… Достоевский, Куприн, Тургенев, Лесков, Тютчев, Лермонтов…
- Одинокий белеет парус в тумане моря, - задумчиво произнесла Люба.
- Разве так? - засомневался Гриша, - я, конечно, учился давно, но помню, рифма была…
- Да нет, - Люба засмеялась, - это я на японский манер… хокку… люблю хокку… Ах, не топчи траву, там светлячки сияли вчера ночной порой…  Я поднялся на холм, полон грусти - и что же: там шиповник в цвету!..  Крылья бабочек! Разбудите поляну для встречи солнца…  Луна проплыла, ветви оцепенели в блестках дождевых. 
- Красиво, - вздохнул Гриша.
- Вот еще, Мацуо Басё. …Верь в лучшие дни! Деревце сливы верит: весной зацветет, - поддержал разговор Миша и воскликнул. - Посмотрите!
Все подняли головы.
- Насыщенное синью небо раскинулось как будто море… И в море этом бесконечном белеет облако как парус, - прошептала Аня.
- А это кто? - поинтересовался Миша, не сводя глаз с прекрасного белоснежного парусника, плывущего в небесах.
- Это я, - радостно засмеялась Аня, - мне иногда так хочется стихами говорить…
- Тому, що ти закохана,  - авторитетно заявил Олег, - вот я сопілочку дороблю і буде у нас музика. 
- Як солодко грає, як глибоко крає, розтинає білі груди, серденько виймає! Я обізвуся до них шелестом тихим вербової гілки, голосом ніжним тонкої сопілки, смутними росами вітів моїх. Я їм тоді проспіваю все, що колись ти для мене співав, ще як напровесні тут вигравав, мрії збираючи в гаю… Грай же, коханий, благаю!  - напевая, девушка подхватилась, и схватив Любу за руки, закружилась с ней по поляне.
Женщина смеялась, и все улыбаясь смотрели на них.
…Облазив всю округу, насобирали разных вкусностей, и хотя еще не стемнело, решили развести костер, для уюта. Анечка «протестировала» ужин, и все с удовольствием принялись за еду. Неспеша текла беседа, как спокойная полноводная река в теплый летний денёк, но как на реке случаются водовороты, так и разговор как-то незаметно, постепенно, от рассказов забавных и лирических, съехал на политику. Война, как горький едкий дым от пожара, пропитывала все, к чему бы ни прикоснулся, какую бы тему не затронул, страницы каких бы дорогих воспоминаний не захотелось перелистать… Война… война…
Гриша вспомнил свою поездку в Одессу, когда еще была жива жена, как они гуляли по знаменитому Привозу. Все безмятежно хохотали когда они с Мишей наперебой вспоминали одесские перлы и анекдоты. «Мужчина, идите ко мне, купите лук! У меня не записано… Так идите, я вам напишу!». «Купите кроссовки, в них вы будете летать! То-то я и вижу, что они стоят как самолет!», «Это бельевая веревка? Повесите белье - будет бельевая…», «Я тебя уважаю, хотя уже забыл, за что…», «В автобусе перед остановкой. Давайте меняться. А что у вас есть?»
         Но разговор неизбежно привел к майским трагическим событиям. Самозабвенно любивший свой город, коренной одессит, Михаил помрачнел.
- Меня не было в городе, как раз готовил материал для газеты, курсировал Киев-Харьков-Львов. Товарищ звонит: «У нас тут такое делается…» Добираюсь на попутках, в город въехали, а там, - несколько минут он сидел, пытаясь справиться со спазмом, что перехватил горло, потом выдохнул с болью, - побоище было… камни… кровь… плачущие люди, а здание профсоюзов… Столько знакомых, все встречают растерянные: «Миша, что это, Миша?..», в глазах боль и недоумение, - он снова замолчал, - соседка слегла, сын в больнице, в реанимации, Ярик… на моих глазах рос… умер,- Миша сжал кулаки, костяшки пальцев побелели, - кто-то должен за это ответить… должен! Эти дурные, молодые, будем укров бить, а те приехали с битами, в шлемах, на щитах надписи «вільни люди» , они не драться ехали, убивать.
Мужчина ходил по поляне, голос его прерывался.
- Ладно, эти тоже молодые, тоже дурные… злые, но кто-то же дал добро на эту бойню! Артем в милиции работает, говорит: «Мишка, мы могли за пятнадцать минут это разогнать, еще в самом начале, но приказа не было», по моему был гласный или негласный приказ наблюдать и не вмешиваться…
Все сидели молча, с напряженными лицами.
- Я бы их… сук… собственными руками, - мужчина потряс кулаками и глухо добавил, - ненавижу, уродов, ненавижу…
В наэлектризованной тишине громко затрещали сучья. Хищно сверкая глазами, на поляну ввалилось нечто, метра полтора ростом, уменьшенная копия тираннозавра.
- Мишка, пой! Пой, Мишка!
- Співай, співай, Мишко! 
- А, пусть жрет, не могу я сейчас петь…
На поляну вышел еще один такой же «гость», повыше и помассивней.
- Пой, слышишь! Ты же не один… нами закусят…
Чудовище метнулось, Люба закричала. Это оно передней лапой смахнуло с ближайшего дерева какого-то симпатичного зверька похожего на белку и чавкая, съело его, капая на траву кровью и слюной. Олега вывернуло. Смертельная бледность залила лицо Михаила.
Какя-то немота напала на всех, никто не мог произнести ни слова.
- Наверх, вы, товарищи, все по местам, последний парад наступает, врагу не сдается наш гордый «Варяг», пощады никто не желает, не скажет ни камень ни крест где легли под сенью мы русского фла-а-га, лишь волны морские прославят одни геройскую гибель «Варяга»,  - пел вполголоса, глядя в страшные глаза, Миша.
Как только песня смолкла, запел Гриша, стоя рядом плечом к плечу.
- Союз нерушимый республик свободных, сплотила навеки великая Русь, да здравствует созданный волей народа великий могучий Советский Союз! Славься отечество наше свободное, дружбы народов надежный оплот,  - слезы полились из глаз, мужчина закрыл лицо рукой, пытаясь справиться с собой. Майкл тем временем подпалил в костре большую толстую ветку и быстро подошел с нею к группе мужчин.
- Звери должны бояться огня…
Монстр нагнул свою мощную гибкую шею… все отпрянули… Огромными острыми зубами зверь перекусил пылающий факел и зарычал. Подскочивший Руслан оттащил американца дальше и запел-закричал:
- Ех, що ми там с дідусем співали на день Перемоги!  День Победы, как он был от нас далёк, как в костре потухшем таял уголёк… 
Все мужчины, включая Майкла, подхватили и запели хором:
- Были версты, обгорелые в пыли, этот день мы приближали как могли, этот День Победы, порохом пропах, это праздник с сединою на висках, это радость со слезами на глазах, День Победы, День Победы, День Победы…
Аня тихонько спросила у Любы: «Ну, что, пойдем и мы?» Они поднялись, раненный Олег попросил: «Допоможіть і мені встати, я з вами». 
- Червону руту не шукай вечорами, ти у мене єдина тільки ти повір, бо твоя врода, то є чистая вода, то є бистрая вода с синіх гір,  - запела женщина не очень громко, но уверенно, хорошо поставленным голосом профессионала.
- Любаша, прекрасный выбор, по-моему эту песню знают все… ну, разве что кроме Майкла, - одобрил Гриша.
- Ти признайся мені звідки в тебе ці чари, я без тебе всі дні у полоні печалі, может десь у лісах ти чар-зілля шукала, сонце руту знайшла і мене зчарувала. Червону руту не шукай вечорами…
Все подпевали, успешно заменяя слова которые не знали на ля-ля-ля или на-на-на. Аня вышла из-за спины Антона, где он пытался её удержать и подпевала, прижавшись к его плечу.
- Ти у мене єдина, тільки ти повір, бо твоя врода, то є чистая вода, то є бистрая вода синіх гір. Бачу я тебе в снах, у дібровах зелених, по забутих стежках ти приходишь до мене. І не треба нести мені квітку надії, бо давно уже ти увійшла в мої мрії. Червону руту…
Парочка монстров смотрела на них переводя взгляд с одного на другого, тяжело дыша, но не двигаясь с места. Стоя рядом, обнявшись, отчаянные «попаданцы» спели песню несколько раз, повторяя некоторые куплеты, и неизвестно чем бы это закончилось, как где-то вдалеке раздался взрыв… другой… третий… Чудища прислушались и вдруг ломанулись через полянку, туда, откуда доносился грохот, свист и скрежет, затоптав костер и скрылись в чаще. Люди еще некоторое время постояли обнявшись, одним целым…