Путь домой

Главы 30, 31, 32.

                                                          ГЛАВА 30
- Мені шкода, що загинув ваш товариш, чесно кажучі, я весь час думаю, що ми могли зробити і не зробили, щоб його урятувати… Він же добрий, я бачила його очі, як він слухав пісні, я почуваю себе винною… щось треба було зробити, щось придумати… ми же знали, що може бути, а він – ні, тому на нас відповідальність,  - Анечка печально смотрела на ребят.
- Як у вихователів в дитячому садку, коли діти беруть у руки небезпечні предмети, або починають грати у небезпечні для життя ігри, вони повинні слідкувати, щоб дітлахи не зашкодили собі і іншим,  - вздохнул Олег.
- Думаю не слід корити себе, могло бути набагато гірше, але ж це так дивно… звіри, монстри, якось не прийду до тями… наче страшний сон, але ж Павла не має… хай його душа заспокоїться хоч на небі… хай йому там буде гарно… в кінець кінців він загинув за те, во що вірив,  - сказал Марк.
Они сидели, уставшие от пережитых волнений. Ярко светили звезды и луна казалось грустно смотрит на людей сидящих на поляне.
- «Рабів до раю не пускають»,  - Люба вздохнула, - а знаете, что мне сейчас в голову пришло – раб, значит, не свободный. Освободиться от всех навязанных кем-то или чем-то стереотипов, мифов, ограничений, освободиться от чужих мыслей, которые так навязли, что стали казаться своими… Слушать свое сердце, слушать свою душу… Принять мир во всем его Божественном разнообразии и красоте – и станешь свободным… Это не слабость, не уступка – это уровень настоящей свободы, не знаю как это описать словами… я это – чувствую…
- У нас тут прямо «Дискуссионно – философский клуб»!
- Станешь философом, как жить захочешь.
Все время молчавшая Оля, вдруг заговорила:
- Ви такі цікаві, у вашій цивілізаціі так примітивно все утворено, щоб бути щасливими, вам треба намучитися, ви робити все, щоб пережити грубі емоціі, а потім вже починаєте цінувати те, що вам було дано спочатку – життя, кохання… Є дуже сильні почуття високого рівня… вам треба вийти на ці рівні, тоді не буде потреби у примітивних емоціях, щоб відчувати повноту буття. Ви справді, як діти по свойому розвитку, тому ви без кінця і робите боляче собі і одне одному. 
Помолчали. Потом Люба решительно скомандовала.
- Так, ну все, любі хлопчики й дівчатка,  спатоньки, думаю и без колыбельных песен мы все сейчас моментально заснем, ночи здесь теплые, райские, трава мягкая, кто где упадет, там можно и спать.
Так и получилось, все позасыпали, кто где примостился. А под утро… Джимми проснулся и стал дергать подружку за край юбки.
- Что маленький, ты хочешь в кустики, да? - сонная девочка села, протирая глаза.
- Спи, спи, я сама его свожу, - сказала Люба, просыпаясь.
-Та нет, я сама, - Веронике нравилось нянчится с малышом, ей очень льстило, что Джимми так к ней привязан, и конечно она жалела его – он остался без родителей, как и она, но ведь ей повезло, у неё была названная мама.
Девочка взяла малыша за ручку.
- Вы же рядышком, недалеко, - не собираясь больше спать, женщина вытянулась в траве и стала смотреть на предрассветное небо. «Миша… Марк… Марк?»
- Мама Люба, мама Люба, скорее сюда! - услышала она крик Вероники и её как ветром сдуло с «кровати».
Крик ребенка разбудил людей в лагере и скоро уже все сбежались к месту происшествия. В окровавленном разодранном камуфляже на земле лежал мужчина. Марк перевернул тело, лицо было грязное, но не поврежденное, и глухо произнес: 
- Павел…
- Не смотрите, дети, не смотрите, идемте, - Люба обняла детвору и хотела увести, но Вероника сказала: 
- Он стонал… тихо… я слышала…
Аня присела рядом на колени, Марк нащупал шейную артерию.
- Жив…
Все засуетились.
- Он много крови потерял, - в глазах молодой женщины стояли слезы, - помогите мне перевязывать кто-нибудь, а остальные… тоже помогайте…
Она переводила взгляд с одного на другого, слезы бежали по щекам.
-Помните, помните, как мы Лиду спасали, помните, давайте, пожалуйста… помогайте… Оля! – крикнула. - Скажи им!
- Ти чуєшь мене, чуєшь, ти живи, живи, будь ласка, все буде добре, повернешся додому, війна скінчилась вже, чуєшь, чуєшь, кохана повернеться, так, так, все буде гаразд,  - Аня перевязывала и говорила, говорила…
Вдруг ресницы дрогнули, Павел приоткрыл глаза на мгновение и снова закрыл. Люди стали садиться, образуя возле раненого круг.
- Що треба робити?  - спросил Марк, - Кажіть. 
- Мощное энергетическое поле любви, - сказал Николай, - однажды нам это удалось…
- І кого треба любити?  - спросил Денис. 
Несмотря на драматичность ситуации, Лида прыснула со смеху.
- Не кого, а що,  - поправил Олег, - увесь світ. 
- Це так складно,  - сказал Роман, - не розумію… так прямо узяти і увесь світ полюбити… 
- Да, это на самом деле сложно, можно начать с малого, с дома, семьи, с человека, которого любишь, или вспомнить что-то хорошее, вообщем – почувствовать любовь или хотя бы что-то подобное, радость… Когда-нибудь ты переживал ощущение счастья, пусть недолгого, но такого… настоящего?…
Все сидели и сосредоточенно молчали и вдруг раздался голос Романа:
- Коли мені було вісім років, я мріяв про такий потяг на батарейках, що їздить по рейках… і потім під новорічной ялинкой я його знайшов… це було таке щастя… я до самого ранку сидів і дивився як він бігає,  - парень улыбался. 
Вероника подошла к раненому и села рядом. Она взяла его руку в свои маленькие детские ручки и сказала: 
- Дядя Паша, мы тебя любим…
Павел открыл глаза, прошептал:
- Водичкі…  
- Зараз, зараз… 
                                                        ГЛАВА 31
На третий день Павлу стало лучше, он уже все время был в сознании, женщины продолжали хлопотать, поили его из ложечки соком спелых фруктов, обтирали лицо прохладной чистой водой, попросили Олю достать материи на бинты и простынки. 
Охапки разноцветных тканей, лежащие на поляне, привели всех женщин, включая маленькую, в восторг.
- Мама Люба! Смотри! - Вероника завернулась в переливающийся пестрый шелк. – Я индианка! Джимми, Джимми, ача, ача! - она закружилась в танце и все с улыбкой смотрели на девочку и маленького смуглого малыша, который бегал вокруг неё и так потешно подпрыгивал.
- О, боже, какое богатство, - Лида приложила к себе отрез небесно-голубого цвета, - можно такой симпатичный сарафанчик пошить. Олюнька, нам нужны нитки и иголки…
- Пеленки, теперь есть пеленки, - Аня с растерянно-счастливым лицом отрезала ткань розового цвета с золотистой каймой.
- А я хочу нові штанці, а то ці вже розлазяться,  - подошел к женщинам Олег, - скоро будемо як нудисти.
- Давай обмеряем, - Люба взяла веревочку, - и шорты тебе стелепаем, вот такие, с павлинами!
- Ой, ні, ще міряти, не хочу, мене якісь шаровари, без примірки, як там раніше шили, раз, два і готово… верьовочкою підв`язав, а пояс я сплету гарний, шнурків нароблю із цього, червоного… 
- Треба обміряти, держіть його, дівчата… 
Олег, смеясь убегал, а «дівчата» его ловили, все хохотали. В конце концов парень залез на дерево, легко как обезьяна карабкаясь на ветки, но вот какой-то сучок зацепился за камуфляжные выцветшие от солнца и стирок брюки… раздался треск…
- Не злізу, поки не будуть готові мої шаровари, усе, це моє останнє слово,  - заявил Олег, улыбаясь.
Насмеявшись до слез, женщины принялись кроить.
- Дядя Олег, я к вам, - Вероника скинула «сари» и полезла на дерево, в воздухе мелькали тонкие ноги в шортах.
- Обережно, мала! 
- Я обережно, не хвилюйся, дядя Олег, я люблю лазити по деревах… 
Джимми стоял внизу и смотрел, потом начал плакать.
- Ну, что ты маленький, тоже хочешь, - Андрей взял его на руки, - там высоко, тебе надо подрасти, давай вот сюда лучше.
Он посадил малыша на толстую ветку соседнего дерева.
- Пора подумать об обеде, - Игорь поднялся, - кто со мной на рыбалку?
- А що, зараз можно щось спіймати?  - заинтересовался Роман.
- Увидишь, тут такие красавцы ловятся… и что заметил, как сытый, ничего не поймаешь, а как проголодаешься, так попадается такая… и ровно столько сколько надо, чтобы наестся… ни больше, ни меньше… я уже сижу и приговариваю: «Ловись рыбка, большая и маленькая… это девчонкам, это детям, это мужикам», - он засмеялся.
Взяв снасти они ушли, Марк, Денис пошли с ними.
- Мама Люба, мы с Джимми пойдем с дядей Андреем орехи собирать!
- Не балуйтесь там, слушайтесь, хорошо?
Николай тоже ушел. Он неплохо уже разбирался в местной флоре и собирал травы и листочки на чай, на приправы.
- Как же тут, вспомнить бы, я же видела в энциклопедии выкройки шаровар, такие простые, - Люба сидела, пощелкивая ножницами.
- Давай помогу, - Миша примостился рядом.
- А ты умеешь?
- А то, - и взял из рук женщины ножницы, - отец у меня был портной, видно что-то передалось, или просто я с детства такой любознательный… Помнишь этот анекдот: «Шо ви так долго шьете этот костюм, Господь Бог мир за семь дней сотворил…»
Люба засмеялась.
- Вспомнила? «Ви таки посмотрите на этот мир и посмотрите на этот костюм!» Да, мой отец был еврей, а мама русская… любовь не знает национальностей…
Олег слез с дерева и придерживая разодранную до самого низа штанину, подошел к ним.
- О, темно – сині, саме то, а я зараз пояс зроблю.  
Люба встала и подошла к раненому.
- Ну, как ты? Получше уже? 
- Небо таке синє… мовби вперше бачу небо,  - Павел посмотрел на женщину и вдруг сказал, - а ТАМ - світло… сяйво, таке все сяюче, аж не можно витримати… так гарно… до болю… 
Он отвернулся и Люба, вздохнув, отошла, чтобы не тревожить парня.
 
                                                       ГЛАВА 32
Антон с Аней рвали ягоды.
- А я читала – нанизанные на травинку ягоды, но никогда так не делала, - сказала молодая женщина, протыкая ягодку острым длинным стеблем какого-то растения, - детям будет интересно. 
Антон молча срывал ярко-синие шарики и кидал в корзинку.
- А ты чего такой хмурый? – поинтересовалась Аня.
- Да ничего… так…
- Ага, не хочешь говорить, что за тайны от жены, - она засмеялась и засунула в рот сразу несколько ягод.
- Синее лицо уже, аккуратнее, - Антон стал вытирать ей щеку и вдруг сказал, - мне не нравится, что ты так много времени проводишь с этим… так сказать раненым…
- Я же медсестра, - удивилась Аня.
- Ты так смотришь на него, так сюсюкаешь, он тебе нравится, да?
- Стукнуть бы тебя, да ладно, не буду, как там в Библии, «жена да убоится мужа своего», - улыбнулась и вскрикнула, - ой, бьется… бьется… послушай, - женщина взяла руку мужа и положила на живот, - слышишь… сейчас… вот…
- Прости меня.
- Ничего, наверное хуже было бы, если бы тебе было все равно…
Антон поднял Аню на руки.
- А как мы назовем малыша? Ты думала?
- Конечно, я только об этом и думаю… У меня несколько вариантов…
                                                       
  Люба срывала с дерева персики, один такой большой, красивый и аппетитный, висел на ветке высоковато и она став на носочки, попыталась дотянуться до вожделенного плода. Как из под земли перед ней вырос Марк и обхватив руками тонкую талию приподнял. Ноги оторвались от земли и перед глазами закачался спелый с бархатистой кожицей и темно - красным бочком персик. Сердце бешено забилось, Люба растерялась.
- Ну же, срывай смелее, - смеялся мужчина, легко удерживая её на весу сильными руками.
Дрожащими пальцами Люба отделила фрукт от веточки и Марк поставил её на землю, поставил и тут же прижал к себе.
- Отпусти.
Они смотрели друг другу в глаза и мужчина демонстративно развел руки. Люба отступила.
- Не смей так делать… ты понял?
- От такого взгляда можно воспламениться, но я уже и так горю, - Марк улыбался и глазами и кончиками губ, потом добавил без улыбки, - мы же все равно постоянно вспоминаем тот вечер, верно?
- Марк… как тебе объяснить… это была игра… спектакль, розыгрыш… Миша сделал мне предложение и я выхожу замуж, - она хотела ещё что-то сказать, но промолчала, развернулась и быстро, торопясь, ушла.