Путь мастера. Жила - Была девочка.

7. Встречи - разлуки.

После отправки Сафары с караваном в Оршу приходилось быть осторожнее, чтобы cлучайно не обнаружилась пропажа неприкасемой невольницы. Саму невольницу искать никому бы в голову не пришло конечно, кому она нужна? Но Рэя принимала именно ее облик для своих вылазок в посёлок, раскрытие маскарада могло очень осложнить, свести к нулю всю ее подготовку к побегу из имения Эльфахаттра. А уходила она теперь из дома ранним утром, пока дом еще только просыпался. Официальной причиной частых отлучек увечной рабыни было согласие ее новой госпожи на отъезд к отцу, который должен был сам приехать за дочкой со дня на день. Слабенькая легенда, конечно, но после перехода девушки под опеку Арэи ею никто больше не интересовался. Да и у обитателей женской половины дома было достаточно собственных переживаний. Приближалось время свадьбы господина с матерью его первенца, уважаемой Камарайзарай и время родов Рамахазарай, которой тоже пророчили сына. Рэя скользила по дому невидимой тенью, не привлекая ничьего внимания, слышала разговоры, не переставала удивляться, как сочетается коварство соперничающих хадирай и их же легкомысленное отношение к присутствию посторонних при не самых безобидных разговорах. Или презрение к неприкасаемой рабыне было столь велико, что ее переставали замечать едва бросив взгляд на широкий медный браслет на запястье. 
   Из поместья Арэя выходила через маленькую калитку у центральных ворот, охрану тут несли попеременно двое из постоянно проживавшего в казарме небольшого отряда, воины на неприкасаемую рабыню тоже внимания не обращали, только самый старший из них, седовласый усач с глубокими морщинами по углам рта провожал девушку печальным взглядом, смотрел так, словно хотел что то сказать. До ближайшего поселка она доходила очень быстро, едва отойдя от ворот по подъездной широкой дороге, сворачивала на едва приметную тропку, показанную Шайрой, ведущую через рощу коротким путем. Рощица эта всегда поднимала настроение, щебетом птиц, шелестом деревьев, зеленью и светом. Дышалось легко, ноги несли так, словно обе снова свои. И поселок Рее нравился. Маленькие глиняные домики, обмазанные известью, под соломенными крышами. Как из старой книжки со сказками, которые в детстве ей читали родные. Почему то здесь, в поселке эти воспоминания не ранили, наоборот придавали сил, словно маяк указывали ориентир, обещали встречу. Арэя забывала пережитое, на короткое время становилась снова собой, юной, неискалеченной, беззаботной. На очень короткое время… легко пробежав от крайних, самых бедных домиков к центральной площади, она оказывалась у небольшой прокопченной чайной, где ее уже ждали. Как-то быстро привык хозяин этого заведения к визитам молодой неприкасаемой, или особо сострадательный оказался, или просто не хотел, чтобы девушка задерживалась, распугивая клиентов, но в какое бы время она не появлялась на площади, на замызганных деревянных ступенях местной «ресторации» её уже ждал небольшой холщовый узелок с нехитрой снедью: теплой еще краюхой и вяленым мясом. И этот узелок был напоминаем о ее незавидном нынешнем статусе, отрезвлял. Девушка подхватывала подношение, мычала благодарность высокому грузному хозяину чайной, для большей убедительности трясла головой и спешила прочь не оглядываясь. Леди Арэя Эллисар мастер мнемомеханики пятой ступени, лучшая выпускница Мнемомеханического Инстериума Великой Кесайской Империи принимала милостыню от полуграмотного трактирщика в забытом Всей Милостью Мира поселении отсталого, варварского Тагдишарата. Принимала и ела на обратном пути в роще. Садилась у маленького ручейка на пригорке, густо поросшем кустами с мелкими красноватыми листочками с трех сторон так, чтобы быть защищенной от случайных встреч, и ела с удовольствием свежий душистый хлеб и мясо жесткое, чуть солоноватое с пряным запахом. Еду из поселка приносить в поместье не стоило, а выбросить рука не поднималась. Да было в этом некоторое удовольствие, есть добытое самостоятельно, не из рук черного Эльфа. Но это было уже на обратном пути. До этого Рэя целеустремленно шла на рынок, изображая спешащую по поручению хозяйки рабыню, обходила торговые ряды, покупала какую-то мелочь, а чаще получала ее даром, торговцы тоже стремились откупиться от неприкасаемой, отогнать злую судьбу. Потом уже неспешно бродила по поселку, осторожно разглядывала людей и дома. Таких вылазок она уже совершила множество, освоилась, стала чувствовать себя уверенней. Ни разу никто не пытался остановить ее или заговорить. Ни разу до этого дня.  Сегодня в воздухе веяло тревогой, люди были какие-то суетливые и осторожные. Долго гадать о причинах не пришлось, едва дойдя до торговой площади Арэя увидела небольшой отряд конных тсахов. Всего человек шесть, не больше. Но все в традиционных черных одеждах с алыми кострами платков на головах. Она не успела еще испугаться, повернуть назад, когда была схвачена чьей-то крепкой рукой за запястье, прямо поверх браслета неприкасаемой. Рука, впрочем, сразу отдернулась и откуда то сверху прозвучал сипловатый, грубый голос:
- Уходи отсюда! Домой иди… эти и неприкасаемой не побрезгуют.- над девушкой нависло знакомое лицо, хозяин чайной, подкармливавший ее теплым хлебом для большей убедительности простер широкую мозолистую ладонь, указав в направлении откуда пришла девушка. Арея не стала спорить, торопливо закивала, прижимая к груди узелок с подачкой, попятилась. Мужчина квнул в ответ и протянул зажатую в пальцах большую медную монету. Рэя знала, на такую можно купить хлеба на несколько дней. Ловко подхватила, снова кивнула и быстро сойдя с широкой улицы скрылась в переулке между домов. Но в поместье возвращаться не спешила. Обойдя задворками площадь по дуге, снова вернулась к торговым рядам, оказавшись уже за спинами тсахов. Подошла как можно ближе, прижалась к толстому стволу дерева с широко раскинутыми корявыми ветками, стала присматриваться, прислушиваться. Услышать ничего не удалось, тем более разобрать резких каркающих слов, но спустя несколько минут наблюдения к группе воинов, от которых все старались держаться подальше, присоединились еще трое, потом еще один, еще один. Всадники неспешно выезжали из переулков, стекавшихся с разных сторон поселка к торговой площади. Рэя холодея от ужаса услышала медленный перебор копыт у себя за спиной, сжалась, зажмурилась, перестала дышать, когда всадник за ее спиной неспешно приблизился и проехал мимо. Пришлось выждать еще минуту, пока новый воин смертник не присоединится к отряду и теперь уже убираться отсюда со всей возможной поспешностью. Что-то нехорошее происходило в поселке, что-то враждебное собиралось вокруг поместья Базилевса Мани…
     
  Хлеб с мясом они съели вместе с Шайрой в комнате на чердаке. Рэя рассказала рабыне о смертниках на торговой площади. Девушка хмурилась, молча выслушала, проглотила недожеванный кусочек и сказала:
-Завтра пойду в Тинакай, поселок с другой стороны… дальше. А сейчас на кухню, с тагарками поговорю. Госпожа будет сидеть тихо.
- Тихо! – согласилась Рэя, Шайра подобрала остатки их трапезы и скрылась за дверью. А Рэе надо было подумать и приготовить, еще раз пересмотреть приготовленное к побегу. Ее вещи были разделены на несколько частей: то, что надо было взять с собой обязательно, то, без чего нет смысла бежать и то, без чего в бегах придется очень трудно. Необходимые инструменты, графит для смазки и мелкие детали для обслуживания собственных симбионтов в это число не входили, они были уже отдельно упакованы в мешочки, привязанные к широкому кожаному поясу под бесформенной черной хламидой, служившей платьем неприкасаемой рабыни, без этого Рэя из дома не выходила. Браслет на ее запястье уже давно напоминал таковой только внешне. На деле он состоял теперь из множества плотно соединённых деталей, которые при необходимости можно было использовать для быстрой сборки любых механиксов. Мало ли с чем ей доведется встретиться в пути. Пока она оставалась одна, и рассчитывать могла только на свои руки и свои знания. Ее занятия и размышления были прерваны неожиданным явлением запыхавшейся Шайры:
- Господин идет к вам, госпожа! 
- Какой ещё господин?! 
На глупый вопрос рабыня не ответила, спешно подбирая и засовывая куда попало разбросанные вещи. Арэя успела сесть в кресло и накинуть плед на ноги, когда Эльф ворвался в комнату, кивком указал на дверь рабыне. 
- Рэя… моя Рэя… - Брови девушки удивленно приподнялись:
- Все еще твоя? Где же мой господин пропадал столько времени? Подготовка к свадьбе дело хлопотное?
- Рэя… - в его голосе отчетливо звучала укоризна.
- Рэя, все еще Рэя, мой господин. А как поживает невеста господина? От волнений молоко не пропало?
- Какое молоко? А… она не кормит сама… кормилица…
- Почему? Она больна? Нет молока? – поинтересовалась Рэя без сарказма.
- Не знаю, вроде бы здорова… обычай, наверное такой. Я не интересовался. Зачем это все тебе? Я не видел тебя так долго, я соскучился, у меня трудное время! А ты спрашиваешь о пустяках, о которых я не имею понятия!- Девушка немного растерялась от такого поворота, но быстро взяла себя в руки:
- Свадьба послезавтра? – Эльф только головой кивнул.
- Полный дом чужих людей, слуг и рабов. Шныряют везде, вынюхивают. Хадирай постоянно скандалят, Рамахазарай скоро рожать, она каждое утро просит позвать меня попрощаться, потому, что умирает… 
- Она умирает? – на всякий случай уточнила Арэя.
- Нет конечно! Просто хочет привлечь к себе внимание.
- Да… трудно господину с таким многочисленным семейством! И как ты собирался стать всего лишь вторым мужем? Тут их для тебя одного шестеро!
- Семеро, дорогая! Пока что ты одна из них! – его глаза нехорошо заблестели, но он сдержался, встряхнул головой, отгоняя раздражение.
- Рэя! Не будем ссориться, через несколько дней все закончится, гости разъедутся, все вернется на привычные места. – Ей это было уже не интересно, дожидаться отъезда гостей Арэя не собиралась, но всё же спросила: 
- Я вернусь в свою комнату?
- Нет… в другую… - замялся мужчина: - но она не хуже, только выхода в сад нет… там теперь будет моя жена. Там проход в мои покои.
Обсуждать эту тему было ни к чему, Арэя заговорила о более важном:
- Вокруг поместья полно тсахов, ты знаешь?
- А ты откуда…
- Рабыни говорят. Я же ни с кем больше не общаюсь, мне с этой лестницы на одной ноге не слезть! – и не соврала ведь, на одной бы и вправду не слезла.