Путь многоцветья

Глава 1. Куклы из омута

Микаэлла не думала, что в этом месте так хорошо выспится. Уютно завернувшись в сине-зеленый плед и белое одеяло, она открыла глаза и потянулась сладко-сладко. Будто впервые смогла поспать после мучительной простуды… Но она не болела, нет. В маленькой комнатке общежития светлело, очень нерешительно. Кровать стояла у окна, и Микаэлла, не вставая, видела соседний корпус университета, с окутанными туманом башенками и темными окнами. Все окна были темны.

Сев и облокотившись на широкий гранитный подоконник, девушка поняла, что исчез весь снег. Еще вчера густейший снегопад непрерывно увеличивал белые шапки на окнах, лепнине и фонарях. Но за ночь будто пришел апрель – и смыл всё, до черного асфальта и бледного ампира архитектуры.

Микаэлла встала и снова потянулась - сладко, но глядя неотрывно - сквозь крохотную прихожую – на входную дверь из полированного дерева. Потом подбежала к двери – босиком, черные кудрявые волосы рассыпались по спине - приложила к ней ухо и замерла.

Шарканья не было слышно. Было абсолютно тихо.

А вот вчера, когда она изо всех билась о дверь-вертушку на задний двор, пытаясь её открыть, звуки шаркающих шагов оказались вдруг слишком близко. И как страшно было бежать обратно, под гулкое эхо от бешеного стука своих кроссовок о каменные полы, огромную лестницу, деревянный паркет! Она захлопнула дверь, дрожа, повернула ключ, а потом полчаса просидела в закрытой ванной…

Криво улыбнувшись, девушка пошла в туалет и ту ванную, похожие размером на пеналы, «приделанные» к разным сторонам прихожей. Улыбнувшись, уже мило и светло, прозрачной пластиковой лягушке на зубной щетке, Микаэлла почистила зубы, но принять душ в крохотной душевой – не решилась.

… Узенькая кухня была размером со «спальню», дальнюю стену тоже занимало большое окно, гудел обклеенный наклейками холодильник, а плита состояла из двух конфорок и выткалась в розетку. Готовить на ней было нечего, пришлось ставить чайник и завтракать растворимым кофе, хлебом и сыром из пустого шкафа.

Но, жуя чересчур нехитрый завтрак за лакированным столом из темного дерева и чуть качаясь на таком же стуле, Микаэлла всё равно чувствовала себя странно расслабленной. «Не думай о шарканье – и отдыхай. Закрой глаза и дыши. Смартфон пропал – и Бог с ним. Часов нет – ну и перестань постоянно проверять время, чтобы не опоздать на три минуты. Еда скудная – ты знаешь, где магазин, Мики. И ты знаешь, что он откроется. Хочешь «киндер»?» - думала она, прикрыв глаза, согреваясь неплохим, с сахаром и молоком, кофе…

… Сняв в спальне желтую с белым пижаму с синей бабочкой на груди, Микаэлла вдруг нежно прижала её к себе, ненадолго замерев. Смысл каждой вещи в её абсолютно пустом блоке-«номере» был рядом. Детских картинок над кухонным столом. Розовой с блестками расчески на полке пустого дубового письменного стола-шкафа у кровати. Но мысли ползали в тумане, будто мозг не хотел работать в полную силу. Вчера, почти выползя из ванной, она еле дошла до кровати – и мгновенно уснула, даже не удивившись лежащей под пледом пижаме из далекого прошлого. Ещё и по размеру: сорок восьмого вместо детского.

Серый стенной шкаф тоже был пуст. Точнее, там лежали джинсы, фиолетовая толстовка, носки и кроссовки, в которых Микаэлла сюда приехала. «Ведь приехала же? На автобусе, да». Кроссовки были с голографической отделкой и с толстым мехом внутри, зимними. «Но где пуховик? И рабочая сумка?»

- А оно тебе надо? – громко сказала Мики себе под нос, подражая клипу «Моряк» Агаты Кристи. «Сейчас – точно нет. И вообще, зима кончилась», - додумала про себя.
Под толстовкой лежал черный кожаный корсет без шнуровки. Микаэлла хмыкнула и повертела его в руках. Вчера она обшарила весь блок, залезла под кровать и ванную, но нашла только зубную щетку, ту еду, расческу – и его, Черный Корсет – мечту готессы в 2004ом. Только без шнурков и молнии. Мики, задрав толстовку, обернула его вокруг талии. И почувствовала странное дежа-вю: что этот корсет был важен. Но был. А сейчас – нет. Как пустая упаковка из-под масла.
Отправив корсет обратно в шкаф, Мики вспомнила еще об одной вчерашней находке: горсти мягких крупных блесток в виде разноцветных звездочек, лежавшей в ящике стола. «Кажется, машинально сунула их в джинсы»… Так и оказалось.
«Ладно, пойду-ка прогуляюсь!» - мысли странные, но Микаэлла натянула кроссовки и уже поворачивала ключ в замке двери. Но перед тем, как открыть, замерла, прислушиваясь. Было тихо.

Как и в широком коридоре-сапожке общежития, куда она осторожно вышла. Её блок был в самом дальнем углу, возле большой двери в кладовку. Слева были еще три двери, дальше – окно. Напротив – две двери блоков и большие и тяжелые двери общей душевой и кладовки. Скрипел старый паркет. Пахло пылью, сигаретами и жареной картошкой. На мгновение девушке захотелось приставить ухо к каждой двери и поподслушивать, но она отогнала эту мысль: «А что ты будешь делать с услышанным? Точно захочешь войти, если вдруг позовут? Поможешь воплям о боли? А застонет кто? Мики, ты обожала в детстве квесты… Иди по активным точкам. Да, точно, по точкам».
Активная точка у неё была, и девушка, толкнув створки очередных, тяжелых и стеклянных, дверей, вышла в узкий длинный коридор, как бы голенище сапожка. Спокойно прошла мимо вереницы блоков, машинально подняв ладонь к правому глазу, чтобы не увидеть проход на лестницу, где было абсолютно темно… Выйдя в большой холл, где пустовала конторка вахтера и поблескивали серебром двери лифтов в нишах, Микки вдруг развеселилась и, как маленькая девочка, резко пробежала пару метров, подпрыгнула, затем резко свернула к лифтам – о, у неё и в мыслях не было вызвать их, и откройся какой-то – она снова бы убежала в блок – и стала читать объявления на доске. «Сдам, сниму, цифры, куплю, отдам, а это что?»
«Не бывает тяжелой работы, есть инфаркты в тридцать!» - гласила народная мудрость на половинке А4.
- Будто бы не знаю, - Мики поиграла бровями, потерла грудь через толстовку и повернулась к серой, с нехитрой вывеской, двери магазинчика и дернула за ручку. Ещё. Было закрыто, и гул ламп за прямоугольными плафонами будто стал громче, едва Мики это поняла.
«Почему в пустом здании должен работать магазин? А почему нет? Так, второй магазин – внизу, где холл у дверей-вертушек. Нет, нееет, там шаги! Нет, не стану я пленницей в своём блоке, ага, сейчас. Я бегала тут, до самого 19 этажа! И заползала на балюстраду, к ужасу бедного дяди-вахтёра!!!»