"Путь наверх". Книга третья. "Бессмертная"

Глава первая. Возвращение домой

Маргарите Пушкиной и группе «Ария» посвящается!

Суматоха царила в королевском замке. Челядь уже с утра с ног сбилась. Разделывали баранов и поросят, ощипывали курей и уток, разводили огонь на заднем дворе, ополаскивали чистой водой надраенные до блеска медные котлы. Девки носили полные вёдра, брызгались друг в друга, проливали воду на ноги, охали, смеялись. 
   
Солнце хоть и припекало по-летнему, но снег ещё не всюду стаял, ветерок забирался под юбки, студил голые ножки. Но девчата уже побросали на печки тёплые валенки, шерстяные чулки в сундуки убрали, и башмаки на босу ногу надели, звонко стуча деревянными подошвами по каменным плиткам заднего двора. 
    
Старшие кухарки покрикивали на стряпух, зорко следили за порядком, чтобы работа спорилась быстро и чисто, чтоб не пересолили, не испортили праздничных блюд. Остроту ножей проверяли, пробовали варево на вкус, добавляли редкие пряности.



А синь в небе ясная, чистая разлилась, и почки на вербах набухли, готовые лопнуть, выбросив навстречу весеннему солнышку пушистые котики серёжек. Ария знала, что будет, когда зацветут вербы.

— Ишь, — тяжело вздохнула, глядя, как девки моют бобы, крошат капусту в огромный котёл, — стараются как! Ничего не жалеют! Всё самое лучшее на свадебный стол!

— И платье у тебя тоже будет самое красивое! – Арий Конрад притянул её к себе, погладил по плечам.

— Ты же проводишь меня до острова? – голос руанской принцессы пресёкся. Она через силу совладала с волнением и, глотая горький ком в горле, добавила: – Останешься на свадьбу? 

— Тише, дитя, негоже, вон холопы зенки пялят, — магистр развернул её к себе, утёр мокрые глаза, — держись, ты же сильная. Я с тобой буду, и до острова провожу, и на свадьбу останусь. Только в битве с Дагоном ты одна будешь, Ария. Ты и он, и больше никого. 

— Я… — созналась она, — битвы не боюсь. Я… я замуж не хочу, Бессмертный! Будто не баранов сейчас богам в жертву приносят, а меня! Накинут белый плат на голову, и сгину я, лёгким облаком взовьюсь в поднебесье! 

— Ну-ну, полно, будет! — Арий Конрад легонько встряхнул её, будто желая сбросить покров мрачных мыслей. — Не станешь ты облаком! Новую жизнь примешь и в себе эту жизнь понесёшь! Таковы законы мира, Ария, не мы их придумали, не нам и менять. 


- Вот вы где! – на задний двор вышла королева, спустилась с крыльца. – Что ж, как тати, с чёрных дверей заходите? 

Одетая в дорожное платье, в запылённые сапоги, спешно ездила куда-то с утра. Волосы просто подобраны вверх, золотой обруч с красными рубинами опоясывает лоб. Она отбросила на спину капюшон плаща, подошла ближе. 

 Арий Конрад смотрел на неё, лицо спокойно было, но в серых глазах вспыхивали искорки, выдавали его волнение.

— Приветствую тебя, моя королева! – сказал магистр. — Я так рад тебя видеть, Демира! – добавил тише, но с глубокой, из сердца идущей силой. – Стосковался за зиму!

— И тебе не хворать, Бессмертный, — рассеянно отозвалась она, едва удостоив его взглядом. Шагнула к Арии, положила руки ей на плечи, оглядела её.

— Приветствую тебя, моя королева! – принцесса поклонилась, как подобало по этикету.   

Она уже совладала с собой. Глаза смотрели прямо, и слёзы в них высохли. 

— Ты выросла, похорошела, — удовлетворённо кивнула Демира, сжала ладонь Арии, и, ощутив затаённую силу в девичьей руке, добавила, — и стала хорошим воином. Благодарю тебя за неё Бессмертный, — кивнула магистру, — лучшего учителя для неё во всех мирах не сыскать.

— Что мне твоя благодарность, Демира? – весенний ветер встрепал светлые волосы Арий Конрада, и лицо его казалось в этот миг совсем юным, мальчишеским, и весёлым озорством горели серые глаза. – Поцелуй, что ли?

 Королева нахмурилась, но не уронила себя до перебранки. Сделала приглашающий жест рукой.

— Идёмте. Отдохните с дороги, отобедайте. Да и готовьтесь, будем провожать принцессу, сваты уж приехали. 

 Поднялась на крыльцо, остановилась, пропуская вперёд себя Арию. Чувствовала, как жжёт спину взгляд Бессмертного, горячий, молящий. Обернулась. Арий Конрад стоял на три ступеньки ниже, смотрел на неё, не отводя глаз. Демира вздохнула. 

— Давай не сейчас, — сказала, — давай свершим обряд, принесём богам дары, проводим принцессу. Ты же поедешь до острова проводить Арию? – спросила она. - И на свадьбе будешь? Не здесь, - уточнила, - а там, на острове, на настоящей свадьбе, где дожидается её царь Феанор. Здесь лишь город прощается с принцессой, передавая её по обычаю посажёному жениху, но настоящая свадьба будет там, на острове. 

— Я обещал Арии проводить её и быть на свадьбе, — кивнул магистр.

— У нас будет время в дороге. День прибыл, но вечера ещё долгие, — пообещала королева, — я приду к тебе…

— С ума я сойду в ожидании, Демира! – голос Арий Конрада звучал хрипло, сорванно, и всегда спокойный взор теперь огнём горел, жарким, требовательным.

— Я приду к тебе, и мы поговорим, — терпеливо закончила королева, — ты же поговорить хочешь? Ты не уразумеешь никак, что я всё ещё в начале зимы сказала, — вздохнула она. 

— Демира! – его голос прозвучал, как глухой стон.

— Мы поговорим, обещаю тебе, — повторила она, — держи себя в руках, Арий Конрад. Если принцесса увидит твою слабость, она тоже потеряет твёрдость духа. Её верность данному слову на волоске висит. 

Голос королевы звучал ровно и устало. И Арий Конрад вдруг ясно увидел прежнюю Демиру, какой она была в походе к Белой Пустыне, искреннюю, с огненным сердцем, льющую живой, яркий свет. И взглянул на нынешнюю. Выгорела дочиста, под серым пеплом застыла душа её, и он виновен, и больше никто, что королева Руаны стала Снежною Королевой. 

— Сколько же ещё, Демира? – воскликнул он. – Год, десятилетие, век? Когда ты насытишь местью своё сердце? Это не я, а ты не уразумеешь, что будешь со мной всё равно. Я возьму тебя, и ты станешь моею! – отчётливая злость слышалась в его голосе.

Она тяжело вздохнула, покачала головой, открыла дверь и вошла в прохладный полутемный коридор замка. 

Там Ливия и Валерию встретили, спешивших повидать принцессу. Министр схватил девушку в объятия и расцеловывал в обе щёки.

- Ай, дай полюбуюсь! - хохотал в восторге, - выросла, большуха! Ещё краше стала! А помнишь, сколь хлопот с тобой было? А теперь на тебя лишь надёжа!

— Пусти, пусти! – вырывалась она со смехом. – Не прощу тебя всё равно! Как же ты, дядько, женился, а меня на свадьбу не позвал! 

Валерия, в длинном платье цвета распустившейся сирени и лёгком плате, закрывающем тёмные волосы, как подобает замужним женщинам носить, скромно стояла поодаль, застенчиво теребя богато расшитую кайму своего покрывала. Из-за неё было столько суматохи.

— И меня не позвал! – подошёл к ним Арий Конрад. – Друг, называется! 

— Здравствуй вечно, Курт! – Ливий радостно сгрёб его в медвежьи объятия. – Всё молодеешь и молодеешь! Красавчик писаный! А Демиру нашу ничем не пронять, не баба – скала! 

— Помалкивай, пень старый! – привычно осадила его королева, но особого пыла в её голосе не было. 

— Ты не обижайся, Курт, — Ливий развёл руками, — свадьбы-то пышной и не было. Тихо совершили обряд, принесли жертвы Кроносу и Деметре. Дурнота её мает, — кивнул на смущённо опустившую глаза Валерию, — тяжёлая она. И за столом-то, сердешная, не сидела, водички ключевой только и попила.

— Дядько! – ахнула Ария, краснея. – Да как же!

— Дык это! Вот! – бодро развёл руками Ливий. 

Валерия совсем смутилась, румянец покрыл её щеки, она опустила голову, пряча лицо в кисее покрывала. Золотые браслеты тихонько звякнули на её тонких запястиях. 

— Ну, удалой! – Арий Конрад хлопнул министра по плечам, обнял. – В час добрый! Лёгкого разрешения тебе от бремени, Валерия, и дитя здорового!

— Благодарю тебя, добрый человек, — застенчиво улыбнулась она, сверкнув белым золотым зубом. 

— Ты бы шла, ясонька, отдохнула бы, — Ливий бережно погладил её по худеньким плечам.

Она подняла голову, взглянула на него, и такой любовью, такой бесконечной теплотой был наполнен её взгляд, что острой болью кольнуло сердце Арий Конрада. Когда-то и Демира смотрела на него так, а он зрел впереди лишь холодный блеск золотой Книги Бессмертия.

— Я хорошо, милый, ты не тревожься, — уверила Валерия, — я за невестою шла. Подсобить тебе хотела, плат выбрать покровный, — обратилась она к Арии, — там их полдюжины, один краше другого.

— Всё едино, в какой саван замотают, — бросила в ответ принцесса.

— Ступай и облачайся! – оборвал её ледяной голос Демиры. – Не давши слова – крепись, а коль дала – слова держись! 

Ария обернулась, мертвенная бледность покрыла её лицо.

— Слова я держусь, моя королева, — зло усмехнулась она, — я буду самой красивой невестою! Не обману ожидания сватов, не нарушу обрядов, не посрамлю память предков и традиции Руаны!

— Иди уже, — махнула рукой Демира, — народная героиня! 

    
В невестиной спальне суетились девки, раскладывали платки на кровати. Длинное белое платье из богато затканной серебром и золотом парчи висело на стене. Рубаха, что надевалась под него и видна была в вырезах рукавов и на груди, тонкая-тонкая была, если свернуть, через кольцо пролезет, и вся расшитая шёлковой серебряной нитью. 

— Красота какая! – не сдержала вздоха восхищения Ария. – Вот уж постарался мастер!

— Ползимы тебе свадебный наряд шили, — отозвалась Валерия, — сама Королева алмазы гранила на отделку.

— Да, — принцесса тяжело опустилась на лавку, — она умеет. Красивые камни, будто слеза чистая, из её рук выходят. 

— Что с тобою? – супружница министра присела рядом, заглянула ей в лицо. – Ты не рада совсем? Не по своей воле идёшь к алтарю?

— Кто спрашивал мою волю, Валерия? – мрачен был взор принцессы. – Она не оставила мне выбора. Она поставила передо мной судьбу целого народа, и я должна была решить эту судьбу. 

— Да что тебе до них? Отказала бы! – горячо отозвалась Валерия.

— Ты готова взять на себя смерти сотен людей? – в упор спросила её Ария. – Баб, стариков, малых детей? Жить себе дальше, как привыкла, и знать, что могла бы спасти их, и они тоже жили бы, но ты не захотела? 

Супружница министра медленно покачала головой, взвешивая услышанное и примеряя на себя.

— Нет. Не смогла бы.

— Вот и я не смогла! – отрезала принцесса. – Девки, — велела она, — принесите поесть! С рассвета в дороге, а до стола ещё когда! 

— А что, жених совсем уж плох? – осторожно спросила Валерия. – Я слышала, он царь.

— Он царь, — кивнула Ария, ощутив вдруг странный щем в груди, — и не плох. Он красив, и молод. И – если верить тому, что говорят о нём – храбр. Но я видела, как ты смотришь на дядьку! – добавила она с горечью. – И видела, как смотрит дядько на тебя! Как тают ледники в глазах Бессмертного, когда говорит он о моей королеве! А каким огнём горел взор Инквизитора Кронии, когда приехал он за своею Гарканой!

— Ты знаешь Инквизитора Кронии? – живо спросила Валерия.

— Доводилось видеть, — ответила Ария, — а тебе до него что?