Путь садовника

Глава 1

Путь воина.

Падала листва на землю, и не слышны были шаги.

Меч в рукояти верной, знает одно лишь: «умри».

Только одно лишь стремленье в цели далёкой от правды.

Смерть нести без сожаленья. Это эпохи той нравы.

Но в глубине спит печально, ждёт пробужденья душа.

Не наступило прощанье, есть ещё, не умерла.

Солнце в закате, и ветер прямо в лицо беспощадно.

Скоро окончится вечер, стало немного прохладно.

Путь через лес, так привычней думать, пытаться ответить.

Сколько проносится мыслей, только одну бы приметить.

Смысл пустоты где-то в сердце, раны уснувшей в груди?

Нет его, есть только средство, схожее с словом «умри».

Вот путь окончен. Вот жертва. Цель смотрит прямо в глаза.

Но промедленье... В чём дело? Будто проснулась душа.

Долг. Перед кем? Перед гордостью. Что же, позор или смерть.

И хоть рука полна бодрости, сердце не хочет смотреть.

Слово ненужное – приговор. Только смиренье в ответ,

Лучик последний наполнил двор, страха пред участью нет.

Пальцы дрожат, не дают держать меч, заменивший судьбу

«Задал вопрос. Что ему сказать?» Лист опустился в траву.

Чёрная ряса, крест на груди, домик совсем небольшой.

«Лучше сейчас просто взять и уйти. Гордость разрушит покой!

Значит вперёд... что же ноги стоят?» Просто он знает ответ.

Руки и сердце одно говорят: «не убивай его. Нет!»

Вдруг, на молчанье раздался ответ, тот, что так долго искал.

Солнце уснуло, отдав луне свет. Воин в раздумье стоял.

Нет ни печали, ни злобы, есть только смысл и душа.

Дело не в летней погоде, просто надежда пришла

Тихо, без спроса и точно в цель, в рану, прогнав пустоту.

Несколько слов, Богу открыв дверь, выгнали вон темноту.

Чистое небо давало простор утреннему солнцу, которое уже успело залить все вокруг теплыми, золотистыми лучами. Птицы напевали свои любимые мелодии, и ветер подыгрывал им шумом листвы. Лучшего и не мог для себя желать молодой путник. Небольшого роста и тонкого телосложения юноша с детским лицом шел по широкой, пыльной дороге и радовался всему, что видит и слышит. Его красивые глаза с любопытством смотрели вдаль, желая узнать, что ждет его за сине-зелеными холмами, видневшимися на горизонте. И когда путник разглядел среди холмов маленький городок, на его лице возникла легкая, обаятельная улыбка, украсившая щеки аккуратными ямочками. «Город. – Подумал он. – Возможно, там я найду, что ищу». Мимо пролетели две беззаботные бабочки, играющие с теплым ветерком, который мягко касался лица юноши, по-своему укладывая короткие пряди темных волос. Все вокруг, казалось, разделяло радость путника. В каждом листочке, в каждой травинке, в каждом камушке сияло сладкое и греющее сердце слово «свобода». Позади не было ничего. Все закрыло яркое, золотистое солнце нового, светлого дня, обещающего стать началом трудного, но правильного пути. Воздух был чистый и сладкий. Путник наслаждался каждым вдохом, удивляясь, что раньше не замечал этой сладости.

***

Совсем не таким казался воздух мальчику-сироте, слишком рано узнавшему о жестокости этого мира. Его мать была доброй и красивой женщиной. Моримото Юми. Она жила в маленьком, провинциальном городке, в небольшом имении на окраине. Ее родные погибли, когда ей было четырнадцать. Жизнь Юми нельзя было назвать легкой и беззаботной, но она умела улыбаться даже при самых печальных событиях. Эта черта помогала ей без страха смотреть вперед, и может быть, именно из-за нее Юми однажды смогла разглядеть в человеке, считавшемся в ее городе самым черствым и эгоистичным, нечто, привязавшее ее к нему навсегда.

В один из дождливых весенних дней, когда лепестки сакуры еще не распустились, и серые деревья казались нищими и одинокими, а на большинство людей наползала угрюмость и усталость, Юми, ощущая нечто подобное и в своей душе, шла по немноголюдной улице, прикрывшись от слез неба зонтом и думая о том, с кем так недолго виделась сегодня. Мацусима Хидэаки был хорошим, благородным человеком. Воином. Они были знакомы с детства. Он был лучшим другом ее брата Шигэру, обучался с ним в одной школе, служил с ним одному господину и в последний день жизни ее брата и дяди, в том погубившем сотни людей восстании, был рядом с ними. Хидэаки тогда получил тяжелое ранение, но в отличие от родных Юми выжил. Он обещал Шигэру, что будет заботиться о его семье, и по сей день держал это слово. И не только потому, что его обязывал к этому кодекс чести. Он любил Юми и знал, что однажды она станет его женой. Но Юми сейчас шла неспеша по дороге и думала, почему должна стать его женой? Когда Хидэаки спросил ее и Юми ответила ему согласием, она любила его. Но сейчас Юми понимала, что это чувство давно ушло. Она слишком редко видела Хидэаки. А когда он приезжал, или Юми получала от него письма и читала их, она все чаще начинала замечать, что заставляет себя думать о том, кем для нее является Хидэаки. Но чувства внутри нее говорят другое. Они не видят будущего, где Юми живет рядом с ним и растит их общих детей. И из-за этого ее заполняла глубокая печаль. Она думала, как рассказать ему об этом, но никак не могла решиться причинить боль тому, кто был ей другом, защитником и единственным близким человеком.

С этими мыслями Юми бродила неспеша по серым, промокшим улицам, пока не услышала чей-то крик. Сначала он был плохо слышен через шум ледяного дождя. Но когда девушка дошла до перекрестка и свернула на другую улицу, то поняла, что происходит. Мужчина кричал на какую-то заплаканную женщину, которая, судя по всему, являлась его женой. Он был очень зол на нее и хотел ударить, но вмешалась маленькая девочка, которая схватила его за хакама* и попыталась оттащить, крича, чтобы он не смел бить ее маму. Это была ужасная картина, и Юми застыла на месте, не зная, можно ли это прекратить. Мужчина ударил девочку по щеке и стал бить ее мать, выкрикивая оскорбления. Но девочка вновь попыталась его остановить, опять оказавшись на мокрой земле из-за хлесткой пощечины. Она поднялась еще раз и кинулась в сторону, увидев проходившего мимо незнакомца. Тот был высоким, широким в плечах, и за его поясом торчал недлинный вакидзаси*. Девочка упала ему в ноги с мольбой защитить ее и маму. Месеносец не ожидал, что, повернув на этом перекрестке, попадет в такую ситуацию. Это его не касалось, и его мысли за секунду до встречи с этим маленьким запуганным существом были совсем далеки от подобного. Но, взглянув в ее полные надежды и беспомощности глаза, увидев, как дрожат ее губы и горит от побоев ее детская, нежная щека, окрикнул обезумевшего мужчину и положил ладонь на рукоять своего вакидзаси. Голос меченосца был достаточно грубым и громким, чтобы жестокий мужчина услышал его и прекратил избивать жену.