Путешествие к надежде. Капитан "Шторма"

Путешествие к надежде. Капитан "Шторма"

Часть 1. Матрос и джинуурики

Ровно через год море и ветра изменили Гаару до неузнаваемости. И нет, заслуги того, что Шукаку стал потише, в этом не было. Просто ему как рядовому матросу было не продохнуть от работы. Ведь жизнь моряка была совершенно иной, нежели жизнь на суше, тем более – посреди пустыни, к которой привык Гаара.

На самом деле в тот день, когда он впервые ступил на борт, Гаару немного обманули. Точнее так… не сказали всю правду. Судно действительно принадлежало флоту под командованием зятя даймё, но на самом деле было обычной рыболовецкой шхуной, являвшейся одним из множества каботажных судов, бороздивших залив Акулы и занимавшихся рыбной ловлей.

Но все равно Гааре, в какой-то степени, повезло. Шхуна была небольшой, порядка двадцати пяти метров в длину, несла две мачты и была вооружена косыми парусами. Капитан ее, толстый, пузатый и основательный человек, любящий поесть и выпить даже больше, чем Шукаку, проходясь мимо по своим делам не раз любовно поглаживал высокий деревянный борт и называл шхуну модным нынче словечком, пришедшим из Страны Воды – бригантина. Вообще слова на море коверкались, искривлялись и приобретали какую-то новую форму. Например, если сначала Гаара просто плыл по морю на большой лодочке, то теперь он уже ходил по морю с попутным ветром на рыболовецкой шхуне!

Да и море больше не было для него чем-то инородным. Нет! С тех пор, как Гаара ступил на борт шхуны, даже морская соль въелась в его кожу так же крепко, как и некогда песчаная броня. Первое время ему, конечно, пришлось очень туго. Качка, непривычная еда, запахи и отвратительные крики чаек раздражали Гаару так, что он едва справлялся со своими первыми обязанностями – мытьем палубы между корабельными вахтами. В Суне он бы, не задумываясь, вскинул руки, призвал песок и за пять минут отшкрябал бы противно скрипучие, полные заноз и кривых ржавых гроздей доски (и, скорее всего, стер в мелкий порошок тех идиотов, которые наорали на него, приказав отмыть полы до скрипа!).

Но песка вокруг не наблюдалось, да и бедный Шукаку непрерывно страдальчески охал в постоянно болевшей от шума волн голове. Поэтому пришлось Гааре мыть полы по старинке, то есть половой тряпкой, представлявшей собой кучу обвязанного вокруг кривой палки тряпья, из которой проглядывали даже чьи-то длинные шинобские гамаши! Мылась палуба обычно так: ведро закидывалось на веревке за борт, оттуда доставалась вода вкупе с мелкой рыбешкой, на которую Гааре расщедривались местные морские духи, рыбешка забрасывалась патрулировавшему палубу одноухому и одноглазому морскому коту и съедалась оным еще живой, а сам Гаара, крепко макнув швабру и впитав ее шмотьем сразу полведра, со смачными шлепками начинал махать ей сразу на всю ширину немаленькой шхуны. Межвахтенного времени было, конечно же, недостаточно, чтобы все ответственные за уборку палубы успевали просушить ее во всех местах сухими кусками рваных парусов, поэтому не реже раза в неделю кто-то из команды поскальзывался на непротертой луже и награждал виноватого тычком и отборным матом. А однажды, когда поскользнулся сам вышедший из нужника помощник капитана, любивший называть его на манер прошаренных в морском этикете жителей Кири гальюном, только чудо спасло Гаару от того, чтобы его не выкинули за борт на корм акулам, которых, как и следовало из наименования залива, водилось тут предостаточно и всяких видов. Дело обошлось десятком ударов розгами, не более.

Однако после этого случая капитан суденышка, которого Гаара до этого видел-то всего два раза, внимательно осмотрев несломленного крепкой дубовой тростью худенького, но жилистого паренька, заключил, что юноше с его комплекцией самое место матросом на передней мачте. Такие легкие, быстрые и верткие мальчишки лучше всех приноравливаются бегать по канатной системе, ставя и убирая паруса даже в самый сильный ветер.

Так Гаара и оказался на своем нынешнем положении в корабельной иерархии. И спустя какие-то полгода он был уже не юнгой, а спецом по парусам. Хотя до этого все прошедшие полгода юноша слышал почти от каждого из корабельной команды издевательскую присказку «почувствуй Стихию Ветра» в свой адрес при каждом подъеме и уборке огромного косого паруса. И это получилось бы у него даже не с десятого раза, если бы Гаара не был частью уже отлаженной команды.

Кроме того, природное упорство, а также заинтересованность в своем деле помогли Гааре быстро разобраться со всеми узлами и канатами, и скоро самый проблемный из шиноби Песка буквально порхал по такелажу или многочисленным тросам, привязывающим паруса к мачтам. Попутно ему пришлось приноравливаться к языку морских команд и выучить особенные, морские термины, владение которыми составляет одно из главных отличий настоящего морехода от сухопутной черепахи...

Вот и сейчас, по команде «Все наверх паруса ставить!» мачтовый матрос Гаара Юзава легко взлетел по плетеной лестнице до самой середины главной мачты и, подобрав крепежные концы, с ловкостью кошки двинулся выше.

Все должно быть сделано идеально, как того требует Корабельный Устав, который одинаков для каждого судна, приписанного к флоту Страны Ветра. Устав – это не просто набор правил. Нет, это набор живых правил, без выполнения которых кораблю даже не сдвинуться с места. Слаженно работает команда: в мгновение ока и синхронно, не отставая и не мешкая, распускает и связывает нужные узлы, перетягивает канаты – не резко, не осторожно, но с нужным приложением усилий. Сделаешь чуть более грубый рывок – сорвется тяжелый парус вниз, да и ты вместе с ним. Начнешь опускать свою часть паруса медленно – отстанешь и завернет твой парус в трубочку. Но хуже всего тебе придется, если кто-то из матросов, в том числе и ты сам, неправильно развернете парус при его постановке. И тут не только движение судна, но и ваши несчастные жизни будут зависеть от того, какой силы и в какую сторону дует ветер. Однажды Гаара так едва не погиб, когда неверно установленный парус с силой развернуло в его сторону, срывая державшие его ванты и наклоняя тонкую вверху мачту. И только сила крепко завязанных морскими узлами рей спасла тогда Гаару и еще добрую половину команды от обрушения мачты вместе с тяжеленным парусом на их головы.