Пять стихий

Пять стихий

Начало: октябрь, 1615 г.

Человек спешил: до Кронборга было еще добрых сорок километров. Идти предстояло в обход Королевского тракта, на случай если учитель обнаружит пропажу и пустит в погоню гвардейцев.

Лес густел, идти стало неудобно. Он то медленно шагал по влажно чавкающему мху, то боком продирался через шипастые кусты и перелезал через поваленные стволы дубов.

Человек присел на сухую кочку и потер плечо, натертое веревкой от мешка с ворованным. «Ничего, - подумал он. - Доберусь до гавани, там на корабль и домой. Только бы не уснуть.»

Откуда-то издалека ветер доносил соленый запах моря и водорослей. Над вершинами деревьев поднимался чернильный шатер неба, по которому рассыпались острые северные звезды.

В нескольких метрах за спиной сидящего тоже вдруг зажглись два огонька, а мгновение спустя к ним присоединились еще несколько пар.

Волки подбирались все ближе. Они совсем не боялись человека.

Стихии: октябрь, 2015 г.

Земля

Четыре дня назад на кафедру археологии и этнологии Копенгагенского Университета поступил звонок из ДСБ-Метрострой, и очень молодой человек срывающимся тонким голосом просил «госпожу профессор» взглянуть на находку - человеческие останки, найденные при строительных работах вокруг станции «Восточные ворота». Госпожа профессор подавила радостную ухмылку. Она была согласна.

Буро-рыжая яма оказалась удивительно неглубокой, всего полметра, и очень широкой. Работяги в красных комбинезонах неловко топтались неподалеку вопреки дождю, который хлестал их, словно отчаявшись прогнать. «Ну что, парни, посмотрим на ваш клад!» - улыбнулась Ингер и, словно в землянку, прыгнула в затянутую сверху пластиковой пленкой дыру.

После того, как штатный фотограф отщелкал штук двести снимков, Ингер нагнулась к костям. Высокий. Крупный череп. Форма костей таза не показатель, так что о половой принадлежности говорить пока сложно. Разброс конечностей и вся поза указывали на то, что если это и была могила, то смерть ее обитателя застала не мирная. Вероятно, застежка плаща на горле. Несколько браслетов. Монеты. Черепки.

«Да тут пахать часов пять в лучшем случае.» - присвистнул Карстен, дылда-аспирант, вызвавшийся в ассистенты. И был прав - предварительно очистить каждый черепок, каждый гвоздик, сложить в контейнеры и пластиковые пакеты, надписать и аккуратно перенести в машину. «К ночи закончим» - не глядя ответила Ингер. «Будь другом, сходи в фургон за кофе. Промозгло, как..» - «В могиле» - меланхолично продолжил Карстен. «Сейчас принесу.»
-
Глубокой ночью, стоя босиком у себя на кухне, Ингер рассматривала Вещь. Вещь была кольцом, металлическим, грязным, невзрачным. В яме Вещь лежала точно под черепом и потому не попала на фотографии, так что Ингер машинально опустила ее в карман пальто и совершенно забыла про Неё. «Предположим…» пробормотала Ингер. И надела кольцо.

Вода

Сделка должна была произойти сегодня. В первую встречу Мортен показывал Шведу только фотографии Вещи, а сегодня Швед обещал принести деньги.

Они оба пришли раньше назначенного. Туман поднялся еще до рассвета и к вечеру стал только гуще. Он залезал за шиворот и шарил карманах, будто вор, просачивался под шарф и оставлял мелкие капли на лысине. Впрочем, возможно это был холодный пот.

Мортен стоял за кустом рододендрона, ярко зеленевшего среди жухлой парковой растительности и разглядывал затылок Шведа, размышляя. Не было ни одной логичной причины не продавать Шведу Вещь.
Мортен украл ее на стройке. После того, как ковш экскаватора снял очередной слой земли и внизу забелели кости, вся бригада сбежалась к яме разглядывать - кто-то восторженно выругался, кто-то достал телефон и стал снимать, а Мортен наступил ногой на ближайший из предметов и присел на корточки; когда же прораб, размахивающий руками словно курица, готовая снестись, принялся орать и выгонять всех из ямы, Мортен нагнулся завязать шнурок и осторожно переправил Вещь в перчатку.

Швед на скамейке, если и мерз, то виду не подавал. Мортен припоминал его дорогую куртку и перчатки, надменное холеное лицо, и наполнялся ненавистью, точно холодной водой - чертов хлыщ давал хорошую сумму, но сколько собирался наварить на этом сам? Мортену этого никогда не узнать. И единственная возможность насолить Шведу - не отдавать ему Вещь.

Кусты негромко зашелестели, когда Мортен выбирался на главную дорожку парка и зашагал к выходу.

Крючок.

Вещь была крючком, похожим на рыболовный. Было приятно представлять ее себе. Даже завернутая в бумажную салфетку и болтающаяся на дне рюкзака, она была словно не из этого мира - Мортен чувствовал это всей спиной, всем телом. Одинарный крючок, но слишком большой для леща или карася, или прочей мирной рыбешки.

Мортен трясся в автобусе и украдкой гладил Вещь в рюкзаке толстыми пальцами. Он шевелил губами, но и сам не знал, что пытался сказать - от крючка сквозь его тело словно протянулась нить. Кажется, он уже знал, куда ему нужно попасть.

Воздух

В тот день он летел, подскакивая, на своем велосипеде вдоль железнодорожных путей, и как обычно направил руль в сторону кучи прошлогодних вялых листьев, чтобы те взвились вверх, как вдруг переднее колесо завихляло, Бьорн потерял равновесие и чудом не шлепнулся на асфальт, а пропоротая покрышка вмиг ощетинилась бахромой рваной резины.