Пятый бог

Пятый бог

Старый Темако устало зевнул и потянулся за курительной трубкой. Сердце гулко бухало во впалой груди, дыхание сбилось и охрипло. Глоток пульке придал ему сил. Очередная повесть старика оказалась длиннее обычного, и он утомился, пока говорил, припоминая события далекого прошлого.

Летнее небо и меркнущий закат казались ему особенными в такие минуты, теплый юго-восточный ветерок как будто раздувал угли тлеющих, уже забытых воспоминаний, порой выдувая искры совершенно неожиданных, фантастических историй. В дальних уголках памяти вновь оживали призрачные образы людей, которых он когда-то знал и любил, мест, которые он посещал, и которые оставили неизгладимый, как татуировки диких племен юга, отпечаток на нем и его жизни. Казалось, зыбкие силуэты и тени обступали его со всех сторон и стояли в безмолвии, ожидая каждый своей очереди.

Старейший житель общины, ему было открыто многое, он часто рассказывал интересные и полезные истории из своей нелегкой жизни, но при этом свято охранял те тайны, что знал только он, не поверяя их никому, даже самым близким родственникам и немногочисленным друзьям, таким же дремучим старикам.

Индейцы заметили, как задумчиво и даже мечтательно Темако глядит в сторону Ацтлы, то хмуря брови, то загадочно улыбаясь. В свете костра блики играли на его лысине, глубокие морщины на худом лице, бесчисленные, как камешки на берегу Бальсы, волшебным образом исчезали, и старик преображался, спина выпрямлялась, дребезжащий голос наливался былой силой, и Темако вновь становился молодым и крепким.

Как это уже часто бывало, установившийся покой и тишину прервал не вой обезьяны или рев голодного зверя, в поисках пропитания подошедшего слишком близко к деревне, а сынок вождя. Мальчишка отличался не только храбростью, как его отец, и смышленостью, как мать, но и отсутствием какого-либо уважения к старшим, предпочитавшим степенный, наполненный глубокомысленными и многозначительными паузами рассказ тому, что больше всего любила молодежь: историям с кровавыми поединками и смертельными схватками.

Мальчик приходился Темако близким родственником и от того был с ним чуть смелее, в то время как другие дети побаивались старика за его чересчур сварливый нрав и вечное брюзжание.

- Дедуля, - почтительно обратился к индейцу мальчик, тихонько касаясь его плеча, - ты почти всегда рассказываешь о том, как жили наши предки, как выживали в трудных условиях, как возделывали почву и что сеяли, где и как охотились. Но это интересно только взрослым. А нам, молодым, хотелось бы услышать историю о великих сражениях и кровавых битвах.

Он поглядел на своих юных товарищей, и те живо закивали. Взрослые с улыбкой смотрели на своих детей.

- О битвах? - сонно переспросил Темако, бесцеремонно вырванный из череды навеянных первым рассказом переживаний. Однако он не стал обижаться на малыша, так как и сам был таким в детстве, нетерпеливым и любопытным. Старик усмехнулся и сделал глубокую затяжку ароматного табака.

- А что бы вы хотели услышать? - поинтересовался Темако. В его прищуренных глазах мелькнули искорки задора, он был сегодня в хорошем расположении духа.

- Мой отец, - горячо поведал мальчик, почуяв добрый настрой престарелого родича, - не раз предостерегал меня от посещения одного места... Да и не только мой отец, отцы и деды моих друзей тоже. Это место находится в нескольких днях пути отсюда на восток. Оно называется Пустота.

- Мне знакомо это место, - покачал головой Темако. Он смежил веки и невольно стал припоминать. Поблекшие образы, оживающие в его мозгу, постепенно обретали цвет и силу.

- Мы еще малы и ничего не знаем о нем, - продолжал юнец, осмелевший от того, что старик не сердился и даже как будто расположен что-то рассказать, - ведь, в основном, взрослые нас только пугают, не объясняя ничего толком. Отец говорил, что это место необычное, злое. В Пустоте нет ни животных, ни птиц, ни тем более людей. Там действительно пусто. А пришедшего туда якобы ждет неминуемая гибель. Но когда прошлым летом мы с отцом были поблизости, мне это место показалось прекрасным... Каменный мыс огибает густые рощи, с высоких скал с протяжным гулом падает чистейшая с виду вода, но в середине этого чудного оазиса можно разглядеть что-то темное, зловещее, как будто это огромное око какого-то чудовища, глядящее из черного провала в самом центре Пустоты.

- Почти все правильно сказал твой отец, - согласился Темако, откашливаясь и устраиваясь поудобнее. - Я поведаю вам эту историю, потому что так было не всегда. Когда-то эта местность носила другое название, там жили наши соседи и жизнь бурлила, словно в хорошем муравейнике.

***

Место, которое мы теперь называем Пустотой, было чудесным, живописным оазисом, окруженным плодородными землями и густыми, непроходимыми лесами, полными разной живности и птиц. В восточный край глубоко врезался широкий залив, где в любое время года не переводилась рыба. Тут обитало племя чаарука, наши соседи.

Это место было удивительным и неповторимым, потому что здесь сходились четыре стихии: земля, на которой стояли поселения чаарука, вода из горных источников и залива, свежайший, пропитанный запахом хвои воздух лесов, и краешек огненной пустыни, узкой полосой простирающейся далеко на юг, в дикие земли. Чаарука, в отличие от нас, верили в мощь стихий, но еще больше — в богов, которые эти стихи воплощали, и в благодарность за спокойное безмятежное существование всегда приносили им жертвы.