"Держи дистанцию!"

"Держи дистанцию!"

«Держи дистанцию!»

            Ноги легко несли Бориса домой. Казалось бы, после такой тренировки будет тяжело, однако силы были. Тело уставшее, но послушное, мозг слегка заторможенный, но вырабатывал вдохновение и удовлетворение. В такие моменты чувствуешь себя счастливым и всесильным. Поток мыслей полностью очищен от грусти, отравляющей настроение, никаких нерешаемых вопросов не существует. Только энтузиазм и планы — на вечер, на завтра, на год, на целую жизнь. Приятный июльский день, дополняя общую картину благодати, был разбавлен эмоциями.

            В памяти всплывали картины учебных спаррингов. Сергей Александрович, тренер по боксу, после хорошей разминки разбил ребят на группы и, пока они наматывали на руки бинты и надевали перчатки, объяснил план занятия. По заданию тренера каждый должен был сменить трёх спарринг-партнёров, и с каждым бороться по минуте, а потом — минута отдыха. И так пять кругов вольного боя. Не в полную силу, а «процентов на семьдесят». Каждая схватка начиналась у Бориса одинаково: он мощным напором атаковал напарника, поддавливал его с флангов, отрезáл пути отхода, зажимал его в углу ринга и там уже методично «расстреливал» дальними прямыми ударами, а порой переходил и на ближнюю дистанцию. Естественно, каждый из напарников переходил в контратаку, уворачиваясь, уходил из угла — и Борис опять включал свою тактику, начиная поджимать.

            Тренер внимательно наблюдал за своими учениками и делал замечания: то криком (тем самым придавая ускорение и стремление в атаке), то мягко, по-отечески подсказывая, а то просто хвалил — для закрепления хорошо проведённого приёма.

            — Боря! Тише, тише! Не надо его убивать! Дай Славе сообразить, как лучше защищаться. Дай ему тоже поработать, — напутствовал тренер.

            Это одёргивало Бориса, хотя ненадолго. И он опять увлекался атакой. Нельзя сказать, что Борис упивался своей ловкостью и преимуществом над партнёром, — просто всё шло как-то по накатанной: перед ним был «муляж соперника», и он просто отрабатывал на нём серии ударов, уходил и снова нападал. Работал над собой, над своей техникой.

            С последним спарринг-партнёром — невысокого роста парнем — пришлось держаться на расстоянии вытянутой руки. Тот не мог достать Бориса, но, расслабившись, частенько сближался с ним. И каждый раз, когда Борис атаковал его на ближней дистанции, противник умудрялся нанести ему серию ответных ударов, что ещё больше распыляло. Тренер уже несколько раз подходил к Борису с замечаниями:

            — Боря, держи дистанцию! Боря, где дистанция?! Боря, ты видишь — он тебе втыкает? Держи дистанцию, я тебе говорю!

            Борис не был первым в группе и не был любимчиком у Сергея Александровича. В свои двадцать два года, по мнению тренера, он подавал надежды в боксе. Целеустремлённость парня и его упорство лишь укрепляли это убеждение. Тренер старался относиться ко всем одинаково, естественно, больше времени уделяя тем, кто буквально выкладывался на тренировках, интересуясь боксом по-настоящему. И сейчас он, как опытный боксёр, неподдельно переживал за необдуманные Борины атаки. Самого же Бориса это раззадоривало, и он, как только тренер отходил к другим парам, раз за разом продолжал сближение, чтобы найти ошибку в своей технике и устранить её. Менял очерёдность ударов, их направление, защиту, но каждый раз слышал от возвратившегося тренера:

            — Боря, етишкин свет, я кому говорю про дистанцию?! Ты меня слышишь? Ау! Боря, сынок... ди-стан-ци-я!

            Эти воспоминания проносились в голове Бориса раз за разом, по кругу, словно в центрифуге, и подсознание пыталось выделить из всего этого что-то существенное, важное — то, что он упустил. Переполнявшее после тренировки возбуждение мешало этому поиску. Борис находил сейчас наслаждение в проведенном занятии, в спокойном размеренном шаге, в том, что на плече его висела спортивная сумка с мокрой формой и перчатками, которая обращала на своего хозяина внимание редких прохожих. Эта большая синяя сумка с надписью "Boxing" на плече у молодого человека у некоторых из них вызывала уважение, у других одобрение, а у кого и опасение. Сам Борис никого не опасался, а наоборот, чувствовал силу и превосходство, он сейчас был в превосходной физической форме, и усталость практически не чувствовалось.

            Погружённый в мысли, он подошёл к своему дому. Вот арка, под которой надо пройти, чтобы попасть во двор. Мысли Бориса прервали чьи-то крики, доносившиеся из-под арки. Надрывные молодые голоса с блатоватыми нотками — видимо, несколько парней и девушка. Борис спокойно завернул в арку, и его взору открылась следующая картина: трое парней — двое «дохленьких», ничем не выдающихся, а третий повыше и покрепче — отбирали сумочку у девушки. Та сопротивлялась, то и дело посылала в их адрес матюки, за что тут же получала пощёчины от самого крупного из парней, кричавшего:

            — За метлой следи, овца!

            — Деньги где? Что молчишь, конченая? — подключился к разговору один из «дохлых». Второй в это время пытался вырвать из рук симпатичной девушки сумочку, как уже успел разглядеть Борис.

            Он был уверен в себе и знал, чтó сделает. Сначала он вырубит крепыша, «дохлые» сами разбегутся, а потом проводит девушку домой. Подойдя совсем близко, Борис обратился к компашке:

            — Эй, братва, может, оставим девушку в покое? А? — Борис сбросил сумку с плеча на дорогу и изобразил снисходительную улыбку.