"Навья ночь" Песнь костяных лесов

Пролог

997 год. Арсальские леса

Леса вздыхали, словно древние старцы, а реки шептали о временах, когда мир людей и богов едва не рухнул под тяжестью своих ошибок. Арсальские леса, укутанные серебром лунного света, оживали, словно древние сказители, готовясь поведать забытую историю. Ветер, словно живой, гудел в кронах вековых дубов, переговариваясь с ручьями, камнями и горами.

Старый сруб стоял в самом сердце леса, его стены источали аромат сушёных трав и дымок очага, в котором трещали сосновые поленья. Внутри, за тяжёлым дубовым столом, сидел седовласый старик. Длинные волосы спадали на плечи, как серебряные нити, а глаза, в которых некогда искрилась молодецкая удаль, теперь хранили мудрость веков и тихую грусть. Он медленно водил пальцами по пергаменту, лежащему перед ним, словно переплетая свою память с узором древних рун. Рядом лежало гусиное перо, готовое вобрать в себя слова, что лес шептал ему с рождения.

Этот старик был Яромиром, сыном Калея и Соланы, хранителем этой истории и последним из Лесозоров.

Его брат, Левон, давно отошёл в мир Нави, и теперь лес говорил только с ним, с последним из рода. Яромир вздохнул, слушая стон ветвей за окном, и начал выводить на пергаменте буквы, которые после становились предложениями.

«Леса помнят всё. Их корни хранят боль и радость тысячелетий. Я помню, как мы боролись за их жизнь, как звёзды указали нам путь. Моего брата Левона уж нет рядом, но его дух живёт в каждом дереве, в каждой реке, что течёт здесь. Он был защитником, а я стал хранителем. Мы оба служили лесу по-своему.»

Яромир на мгновение остановился, позволив воспоминаниям навести порядок в его душе. Он вспомнил, как в юности Левон учил его стрелять из лука, говорил: «Доверься лесу, и он сам направит стрелу». Но лес отвечал Яромиру иначе — шёпотом листвы и корней. Ещё мальчишкой он впервые услышал этот зов, когда старый дуб, что они звали Стражем, поднял корни, заслоняя деревню от ярости бури. Тогда он понял, что магия леса течёт в его жилах.

«Левон всегда был моим якорем» — продолжал писать Яромир, его страческие руки набирали темп, как река перед паводком. «Его уверенность вдохновляла меня. Мы странствовали за пределами леса, открывая мир Седмогорья, где души наших предков находили покой. Там, у врат Звёздного Круга, он сделал свой выбор. Сказал мне: «Ты — хранитель, а я — защитник. У каждого свой долг перед лесом.»

Яромир провёл рукой по амулету, висевшему на шее. Этот кусочек древесины, вырезанный из ветви Стража, напоминал ему о жертве брата. Лес продолжал общаться с ним даже спустя много лет.

За окнами ветер продолжал свою древнюю песнь, шепча о подвигах, что спасли леса и реки. Старый сруб, утопая в зелени, стоял в сердце Арсальских лесов, храня воспоминания о героях, чьи судьбы вплелись в саму ткань природы. Звёзды, зажжённые над его крышей, словно благословляли рассказчика и тех, кому суждено услышать эту историю.