"С Новым годом, Тома!"

Глава 1

«С Новым годом! Здоровья, счастья, семейного благополучия, исполнения всех желаний…» Так обычно поздравляют в этот волшебный праздник. В России он начинается уже 1 декабря. На улицах развешивают новогодние украшения и гирлянды, в магазинах начинают продавать «кульки», на окнах домов появляются бумажные снежинки… Люди суетятся, скупают продукты на два месяца вперед, хотя всё будет уничтожено за 2-3 дня. Так происходит сейчас, так было и в моём детстве, хоть и не с подобным размахом.

         Поразительно, почему этот праздник такой любимый? Все ждут каких-то чудес, надеются на что-то невероятное… Одни думают, что в этот день в его дверь постучится любовь, другие ждут богатство, третьи – удачу… Но наступает утро, и понимаешь весь обман происходящего. Чудес не бывает…

         Мне было четыре года, когда Новый год стал для меня антипраздником, самым ужасным днем. Помню, как мама с отцом сильно ругались на кухне за дверью, потом она выбежала в спальню, собрала чемодан и ушла… Обернулась только один раз. В ее взгляде было столько горечи... и какого-то упрека, будто я тоже была виновницей их скандала и разрыва. Спустя столько лет я забыла мамино лицо, папа со злости и обиды уничтожил все фотографии. Но единственное, что иногда всплывает в памяти – её огненно-черные глаза, смотрящие на меня с упрёком.

         О том, что тогда произошло я узнала намного позже от жены своего дяди, тёти Насти. Мама ушла к человеку, которого любила, а мы с отцом оказались препятствием их счастью…

         После развода еще два с половиной года жили одни в Краснодаре, он работал на такси, а я ходила в садик. Мне нравился наш большой, как тогда казалось, город. Других ведь я и не видела… Мой папа Саша хоть и не силен в кулинарии, но рассказчиком был просто замечательным!

У нас с ним каждую неделю был выходной день. Именно «Выходной», потому что куда-то шли гулять, как правило, в ботанический сад. Брали одеяла, корзину с едой и отправлялись на пикник. Папа раньше работал в военном госпитале, увлекался растениями… И у меня складывалось такое впечатление, что он знаком с каждой травинкой, знал их названия на русском языке и на латыни. Рассказывал, как они лечат. Дома вместо лекарств у нас хранились травы, корешки, цветки, и папа заваривал мне «волшебный» чай. Многое он, конечно, изучал, но большинство знаний ему передала бабушка, которую в деревне считали знахаркой. Жалко, что я ее не застала.

         Папа скучал по своей прежней работе. Он познакомился с мамой, когда служил в Москве. Она туда приехала погостить к подруге, а вернулась с мужем (с папой). Ради нее он бросил всё, и стал обычным таксистом… Некоторое время все шло достаточно нормально, родилась я… а потом…

Тетя Настя сказала, что этот человек был в жизни моей матери всегда, и стоило ему снова поманить ее пальцем, она отказалась от всего. Маму звали Любой, но ее никто по имени не называл, заменили на «кукушку». Так и закрепилось…

         Как я уже сказала, отцу одному пришлось не сладко. Устроиться врачом не получалось, готовить он практически не умел… Хорошо, что у него было много друзей (а вернее, их жен), которые взяли над ним шефство в этот период, иногда приходили готовить…

Но папа понимал, что так продолжаться долго не может, поэтому мы сдали квартиру и уехали в Белореченск к его родному брату, дяде Феде.

Этот небольшой городок на юго-востоке Краснодарского края получил своё название от реки Белой. Неподалёку находятся два курортных города с минеральными источниками Лабинск и Горячий ключ, куда мы иногда ездили по выходным.

Мне город нравился тем, что в нем очень много деревьев, парков, скверов, а в окрестностях расположены лес, озера и пруды, реки Белая и Пшеха, прямо по городу протекает речушка Келермес, возможно именно из-за этого там такой влажный климат.

Дом моего дяди стоял на окраине города, он его построил на месте старого дома бабушки, когда та умерла. У него был достаточно большой огород с теплицами, сад с маленьким виноградником, козы и кролики, куры… Уж не представляю, как они справлялись со всем этим хозяйством, тем более, что еще работали на химическом заводе по производству удобрений.

Еще меня умиляло увлечение моего дяди рыбалкой. Каждую неделю он доставал ящик со своими рыбацкими снастями, проверял их, чинил, а потом складывал обратно. Но на рыбалку вырваться ему мало когда удавалось - у тёти Насти был четкий порядок и график работ, расписанный на месяц вперед, поэтому снасти продолжали пылиться… Но уж если ему всё-таки удавалось среди ночи улизнуть незамеченным, то возвращался помолодевшим лет на двадцать. Глаза горели ребяческим огнем, рот не закрывался… Описывал, какая сорвалась рыбина! Килограммов на двадцать, не меньше! А в ведре тем временем плескались две мелкие селявки… Тётя Настя сначала закатывала глаза и вздыхала, а потом «благословляла» его чисто по-русски. И вопрос о рыбалке опять отпадал надолго…

Мы с папой переехали в начале лета. Нужно было написать заявление в школу, обустроиться, закупить всё необходимое… И пока он пытался найти работу, тетя Настя тренировалась на мне, потому что в следующем году в школу должна была пойти моя двоюродная сестра Надюха.  По магазинам в поисках ранца и школьной формы мы ходили втроем. Надюха – мелкая копия мамы, тоже ко всему подходила основательно. Мне до нее было далеко, несмотря на то, что она на год младше.

Надюха – удивительное создание, похожее на кудрявый колобок. У нее было круглое румяное лицо, голубые глаза и всё это обрамлял ореол светлых, почти белых вьющихся волос. Тётя Настя утром перед тем, как расчесать этот атомный взрыв, окунала расческу в воду, чтобы хоть как-то ненадолго их утихомирить. Но вопреки всем резинкам и невидимкам у Надюхи была постоянная связь с космосом – антенны, разлетающиеся в разные стороны. Тётя ругалась и вздыхала каждое утро, а я завидовала, как и все дети с прямыми волосами. Более того, в семье я была единственной с темными, можно даже сказать иссиня-черными волосами.