"Сказ про то, как Иван-Дурак бороду потерял."

"Сказ про то, как Иван-Дурак бороду потерял."

В некотором царстве, в басурманском государстве, жил да был Иван - Дурак. Ну, не так чтоб совсем глупый, но на Нобелевскую премию его ни разу не номинировали.

Сам Иван был из себя видный молодец - косая сажень в плечах, тёмны кудри вьются до плеч, а как чёрными очами по сторонам поведёт, так все девицы вокруг штабелями и падают, брюнетки – направо, шатенки – налево, а блондинок и рыжих в тех краях отродясь не водилось, так что их Ваня сам себе додумывал, для полного комплекта.

Несмотря на происхождение самое пролетарское, обладал Ваня тонкой душевной организацией, склонной к романтизму и фантазиям. На досуге, которого у него было удивительно много, любил наш герой почитывать биографии великих людей, ибо грамотен был и даже прослужил семь лет по юности письмоводителем в канцелярии.

Вот начитается Иван книжек и давай себя представлять, то полководцем великим, то богатырём былинным. Так увлекался этим делом, что как-то два года на печи пролежал – всё пытался определить не Добрыня ли он Никитич? Однако, спустя пару лет, силушка богатырская и слава повсеместная так и не снизошли на Ванюшу и сообразил он, что маленько ошибся с самоидентификацией. Это открытие его совершенно не расстроило, ибо был он «писанным Красавцем», то есть жизнь улыбалась ему по определению.

Конечно, в «писанные красавцы» попал Ванятка не сразу, зато легко и приятно, по рекомендации закадычного друга Вакулы. Тот уже давно подрабатывал «писанным Красавцем» и уговорил Ивана уйти со скучной канцелярской работы, предложив вакантное место очередного «красавца». И делать то ничего особо не надобно - знай улыбайся широко жемчужными зубами, да поводи эффектно саженными плечами, к восторгу почтенной публики на ярмарках и праздниках. Ивану новая работа пришлась по нраву, да и фантазировалось на ней намного проще, сама обстановка располагала - то великий спортсмен он, то супергерой… Сытный стол, кисельные берега и винные реки текли весело, но всё же чего-то добру молодцу не хватало. Чувствовала трепетная душа Ивана, что больше, выше и светлее его предназначение! А намедни совсем недобро стало - начали долетать до ушей его слова охульные, мол не так, как прежде уж хорош стал Иван. Будто стать уже не та, взгляд не соколиный и борода лопатой ему совсем не идёт. Обидные то были слова! Однако разговоры те глупые Иван презирал, ибо борода ему нравилась, бриться было лень, да и шумные вздохи девиц при его появлении, уверяли, что статус Красавца ещё при нём.

Вот и нынче, ловко пригладив пятернёй растрёпанные ветром буйные вихры, и между делом вытерев нос обшлагом рукава цветасто расшитой косоворотки, Иван уверенно постучал в резную дверь невысокого терема.

Этот симпатичный терем стал Ване за последние годы вторым домом, ибо жили в нём лучшие друзья Ивана: Марья-Краса Длинная коса, да муж её Фёдор. Был Фёдор добросердечен и чистоплотен, отличался редкостной домовитостью и хозяйственностью, а особенную склонность имел к уборке и готовке, за что злые люди бывало дразнили его ФедОрой, да типун им на язык за злословье!

Тяжёлая дубовая дверь распахнулась и бросив: «Входи, коль пришёл!», Марья норовисто тряхнула густой копной волос и глянула прямо в глаза гостю омутами своих янтарных очей. Ой да, глаза то у Марьи были необыкновенные! Многие в округе звали за них Марью ведьмой, шепчась, что стоит Марье взглянуть на мужика своими колдовскими глазами, да распустить косу, как делается мужик сам не свой, а словно из мягкой ваты - не ест, не спит, и готов по одному слову красавицы хоть на край света пойти, да любое её желание выполнить. Не одно сердце разбила Марья своими очами и поговаривали втихомолку в народе, что именно ради волшебных глаз Марьи да длинной косы, и таскается Иван денно и нощно в тот терем, а вовсе не ради домашней бражки и пирогов друга Фёдора. Нехорошее короче болтали… Ну да тьфу на них ещё раз, знатная у Фёдора кулебяка - всем кулебякам кулебяка!

Задумчиво разглядывая Марью, небрежно плетущую у окна косу, Иван крепко пожал мягкую, приятно пахнущую корицей, ладонь Фёдора и отхлебнув пару внятных глотков квасу из протянутой хозяином чарки, проронил,

- Здоров будь, брат! Нынче по делу я к тебе. Вот наскучило мне красотой своей на хлеб зарабатывать. Прибытку всё меньше и меньше, да и к бороде моей придираются. Ну их! Решил я, брат Фёдор, сочинителем стать. Пытался было стихи слагать, но не моё это, так что буду теперича пьесу сочинять, для развлечения чистой публики в театрах разных, да на ярмарках. Как этот анхличанин… Ну, знают все которого…

- Шехспир что-ля? - подсказал Фёдор, шустро вытирая со стола квасный след от чарки.

- Да, вот как он! Хений - все говорят. Чем я хуже?! – подбоченился Ваня, почёсывая колючую бороду. Надо признать - росла борода неровно, да и чесалась жутко, но мужская красота и вопрос принципа перекрывали все минусы в глазах её обладателя.

- Да, ты Ванечка ничем не хуже! - поддакнул Федя, шустро выставляя на стол пирожки с севрюжкой, и доливая гостю в чарку кваса. - Чего нет то?! Сочиняй конечно, чего ж не попробовать. Чай не глупее того англичанишки! Я вот вчерась тоже мыслил, что не выведу пятно от браги в гостевой горнице, а вот покумекал, людей добрых послушал, да постарался - зубной порошок с мелом и козьей мочёй смешал, как бабка Пелагея присоветовала, да потёр от души - вот и нет пятна! Вот что значит руки не опускать!

- Эммм… Ну да! Вот и я об том же толкую! Попробовать надобно. Сам я правда покуда не горазд байки складывать...

- Да ладно! Не принижай своих талантов! - хихикнула Марья, ловко цепляя в ухо серьгу с ярким камушком.

Сбившись, Иван поперхнулся квасом, задержавшись взглядом на её пальцах, но откашлявшись продолжил, как ничуть ни бывало,

- Так вот, сам я боюсь не управлюсь. Помощь мне надобна. Марья твоя – мастерица сказки сказывать, да байки сочинять. Всему царству её таланты известны.

- Да, точнёхонько так! - радостно закивал Фёдор, восторженно улыбаясь. - А затейница какая! (Иван поперхнулся снова.) И пляшет знатно, и картины живые на праздниках, да ярмарках представляет. Народ за это всегда к нашему дому с почтением и радением. Кто курочку принесёт, кто молочка. Всё в дом, всё в дом. Её, моей хозяюшки, радением всегда сыты и счастливы!