"Скрижали" Магия рождается из боли

Глава 1. Точка невозврата

Калеб мчался по улице, не разбирая дороги, крутя педали так быстро, что казалось, еще немного — и цепь оборвётся. Его сердце бешено колотилось, а грудь сдавливало от удушающей смеси страха, паники и вины. В голове шумело, а перед глазами всё плыло от слёз, которые он яростно утирал рукавом. Он даже не знал, куда ехал, но остановиться не мог. Каждая минута покоя казалась бы пыткой: в его сознании гулом эхом звучало последнее, что он видел — яркий свет, Марк, застывший в ужасе, и пустота, оставшаяся вместо него.

"Что я, чёрт возьми, наделал? Как это, вообще могло произойти, произошло?" — Калеб снова и снова прокручивал этот вопрос, но ответа не находил. Только чувство пустоты и нарастающего ужаса. Его руки дрожали так сильно, что руль велосипеда вилял из стороны в сторону. Знакомые дома, деревья, улицы проносились мимо, словно размытые пятна. Всё, что происходило вокруг, казалось далёким, ненастоящим. Только холодный ветер, хлеставший в лицо, напоминал о том, что это реальность, от которой ему никуда не деться.

Его дыхание стало сбиваться, и в висках стучало так сильно, что было невыносимо. Калеб попытался собраться с мыслями, соединить разрозненные фрагменты. "Это я... Это я сделал. Но как?" Образ испуганного лица Марка вспыхнул перед глазами, заставив его содрогнуться всем телом. "Почему он исчез? Это из-за меня? Из-за... чего-то во мне?"

На мгновение юноша замедлил движение, пытаясь осознать, что только что произошло. Он был потрясён и не мог поверить в случившееся. Внезапно его охватила новая мысль, которая заставила его содрогнуться: «Это видела вся школа!»

Он вспомнил тот леденящий ужас, который читался в глазах его одноклассников и учителей, когда они смотрели на него. Он представил, как они перешёптывались за его спиной, обсуждая его поступок и пытаясь предугадать, что же будет дальше.

Его охватила паника. Он резко выдохнул и попытался взять себя в руки. «Что будет дальше?» — этот вопрос не давал ему покоя. Он пытался отогнать нарастающую панику, но она была сильнее.

Наконец, он снова склонился над рулём и продолжил движение. Но теперь он был не просто водителем, он был человеком, который только что совершил что-то неправильное и теперь боялся последствий.

Он не знал, что его ждёт дальше. Он не знал, как объяснить свой поступок. Он не знал, будут ли его судить и наказывать. Но одно он знал точно: теперь его жизнь уже никогда не будет прежней.

Затем, как молния в ночи, в сознании прорезался образ начала этого рокового дня. Всё начиналось так обыденно, так привычно…

***

В тот роковой день мир Калеба рухнул. Стояла первая неделя сентября, и учебный год только начинался. Ветер раскачивал деревья, а лёгкий дождик придавал асфальту влажный оттенок чёрного. Калеб не хотел идти в школу в такую погоду. Ему казалось, что это будет самый ужасный день в его жизни. Он представлял, как будет сидеть в классе, слушая скучные лекции, и как будет вынужден общаться с людьми, которые ему неприятны.

Парень всегда был изгоем в школе, ощущая себя чужим среди сверстников, а его отношения с друзьями превратились в нескончаемые недоразумения. Школа, где он когда-то пытался найти своё место, теперь стала для него сущим адом.

Утро началось с той же серой, вязкой безнадёжности, которая уже давно поселилась в сердце Калеба. Он зашёл в школьный класс, стараясь держаться ближе к задней парте — там он чувствовал себя хоть немного защищённым. Как обычно, никто не обратил на него внимания. Мисс Уотсон стояла у доски, методично выводя длинные формулы, её голос звучал монотонно и отдалённо, как статический шум в радиоэфире.

Калеб, сидя в самом углу, привычно отвёл взгляд от доски и углубился в свою тетрадь. Вместо того чтобы пытаться следить за уроком, он снова занялся тем, что интересовало его гораздо больше, только это давало ему ощущение покоя. Рука сама по себе начала рисовать линии, символы, геометрические фигуры. Эти странные, древние узоры заполняли страницы его тетради, как всегда, когда он не мог найти покоя. Они были чем-то большим, чем просто рисунки — они взывали к нему, жили собственной жизнью.

Иногда Калеб задумывался, что если бы кто-то из учителей увидел его «рисунки», то они, скорее всего, списали бы это на скуку или даже обвинили в лени. Но он чувствовал, что в этих знаках скрыто что-то большее, неведомое и таинственное. Ему казалось, что эти символы связаны с чем-то древним, с чем-то что он так отчаянно хотел понять.

Время от времени он поднимал глаза на доску, притворяясь, что следит за уроком, но его мысли снова и снова возвращались к этим загадочным узорам. Они будто бы звали его, пробуждали внутри что-то, чего он сам пока не понимал. Урок математики казался ничтожным по сравнению с тем, что могло скрываться за этими знаками. "Почему я должен это учить? — думал Калеб, уставившись в тетрадь.

— Какой смысл в этих формулах, - подумал про себя Калеб

Шёпот за спиной отвлёк его. Переглянувшись, двое одноклассников уже посмеивались над его очередным «отстранённым видом». Калеб давно привык к их насмешкам, но каждая из них всё равно оставляла внутри тонкий болезненный след. "Чудик", "странный", "отшельник" — они бросали эти слова, не задумываясь. Калеб давно устал пытаться что-то объяснить.

Внезапно его мысли прервал голос мисс Уотсон. Она повернулась к классу и строго уставилась на него:

— Калеб! Ты снова отвлекаешься? Может, выйдешь к доске и продемонстрируешь свой интерес к уроку? — в её голосе звучал укор, а в классе раздались смешки.