Ра-ки-де-мо-ну-ля*

Ра-ки-де-мо-ну-ля*

                                                                                Посвящается двоюродному деду моей жены

                                                                                   прапорщику Петрову Константину Григорьевичу

        Октябрьское море, уже отдохнувшее после курортников, радостно сверкало мелкой волной и шуршало у берега галькой.  Каждую весну и осень мы вывозим стариков «проветриться» к морю, подышать свежим воздухом. После ночного дождя, несмотря на солнце, было свежо, и мы спрятались в кафешке на пляже. Пока жена щебетала с заказом и устраивала поудобней родителей, я, откинувшись в кресле, наслаждался видом осеннего моря.

       - Эй, ты где? Слышишь? Что тебе заказать?

       - А? Что заказать? А! Кофе.

        У моей рассеяности была причина. «Подсев» на тему Белой Армии в Крыму, я уже пару месяцев безуспешно пытался написать рассказ о двоюродном деде моей жены. И объем вроде получался неплохой и факты достоверные, но как-то все несуразно. Родился, крестился, женился … Не было стержня в рассказе, так набор фактов. Да и фактов-то по правде практически не было.  Дед ушел с Врангелем, иногда писал, один раз приехал перед войной. Были непроверенные слухи о жизни во Франции и все. Крутил я этот рассказ и так, и сяк, все напрасно.

        - Вот и спроси у мамы, может она, что-то еще вспомнит, – подсказывала жена.

        Пока я прикидывал, что я еще могу спросить и, что может пригодиться в моей писанине, супруга стала рассказывать теще о моем рассказе. Та покивала головой, что-то переспросила, помолчала и говорит:

         - Я вам расскажу про семейную тайну. Ра-ки-де-мо-ну-ля! Мы в детстве, с ее помощью писали секретные письма друг другу.

        Прямо как черепаха Тортилла говорила Буратино: «Я открою тебе страшную тайну-у-у!». Голоса только не хватало загадочного. Подумав, что просто не разобрал слово, я переспросил. Но все правильно, тайна называлась странным словом «Ра-ки-де-мо-ну-ля». И тут произошло чудо! Когда, наконец, до меня дошел смысл этой самой таинственной «Ра-ки-де-мо-ну-ли» все сложилось. Как в калейдоскопе, трубочка повернулась, разноцветные стеклышки перемешались, свет отразился от зеркальца и «Вуаля!» получился законченный, мудреный узор. Я забыл про кофе и море. Рассказ стоял перед глазами, осталось только совсем немножко дописать, а что-то просто переставить. Я все закончил за два дня. И вот перед Вами история двоюродного деда моей жены – прапорщика 1-й конной батареи 1-й Кубанской казачьей дивизии Петрова Константина Григорьевича.

1

           - Петров! Костя! Где ты?!  - офицер осадил лошадь у артиллерийской позиции. — Где ты, черт тебя дери!?

            - Я здесь! - из землянки выскочил молодой прапорщик.

           - Все, Костя. Получили приказ Врангеля на отход. Наши корабли в Феодосии. У тебя сутки, чтобы посетить своих. Они ж где-то здесь, недалеко, через Сиваш только перебраться?   Успеешь?

           - Успею. Щас на Немецкий хутор, там по гребле на соляной промысел, а там всего полверсты через Сиваш и на Стрелке. Зимой воды немного, тропу найду. Успею.

       - Ну, давай, действуй. Помни, у тебя сутки. Через сутки мы должны быть недалеко от Владиславовки, там и подберем тебя. Давай поторапливайся, и смотри красным не попадись, на Стрелке их вроде, пока нет.

         Быстро метнувшись в землянку за седлом, Костя бросился к коновязи. Яра — гнедая кобылка, увидев хозяина, затрясла головой и приветливо всхрапнула, перебирая тонкими, точеными ногами, обмотанными до колен бинтами с пятнами крови.

       - Давай-ка собирайся, дорогая. Домой поедем, - прапорщик забросил на спину лошади седло и резко затянул подпругу. - Не подведи Яра, только не подведи...

          … На пустынный берег в урочище Маслины, из зарослей камыша, выбрался человек, ведущий на поводу лошадь. Оба мокрые и вымазанные черной и маслянистой грязью, с ног до головы.

         - А ты боялась, Яра, - бормотал прапорщик, - только  разик-то и провалились. Ну, что верст двадцать до дому-то. Поторопимся? А?

         Всадник запрыгнул в седло и аллюром поскакал на север. Лошадь шла неровно, то ли болели, забинтованные ноги, то ли она пыталась приспособиться к арабатской гребенке**...

         … К глухому хутору, возле села Счастливцево, подскакал всадник. Лошадь от усталости, аж мотало из стороны в сторону. Распугав десяток овец и гусей, он бросил повод на столб у поилки для скота.

         - Батя! Батя! Я  приехал! Это я, Костя! - прапорщик буквально ворвался в добротную хату.

        В доме ужинали. За столом сидел отец, младший брат и две сестренки. Все вскочили, радостно загомонили.

        - Приехал! Костька, братец! Надолго ли! Как изменился! А грязный-то, грязный!

       - Цыц, раскудахтались! - отец хлопнул по столу узловатой ладонью. - Давайте греть воду, ему помыться надо. Потом ужинать будем.

         - Нет, батя, некогда мыться. Давай я поем немного. За едой и переговорим обо всем.