Работа над ошибками (puzzle)

Глава 9

Иван Валентинович начал рассказ скучным, обыденным голосом, но то, что он поведал, ни скучным, ни тем более обыденным назвать было попросту невозможно. Алексей, слушая участкового, смолил сигарету за сигаретой, так что к концу повествования в его горле стоял комок никотиновой горечи. А история была следующей…

Спиридонов выбрался от начальства только в шестом часу вечера и едва успел на паром, отправлявшийся на Васино в половине шестого. От Васина до Никольского было километров тридцать, поэтому еще до семи он рассчитывал вернуться домой. Но, проехав около десяти километров, когда грунтовку с обеих сторон обступил лес, он увидел сидевшую на обочине молодую женщину. Ее внешний вид невольно насторожил полицейского: из одежды на женщине была лишь коротенькая светлая юбка. К тому же, подъехав ближе, Спиридонов увидел, что женщина плачет, уткнув лицо в ладони.

Первой мыслью участкового было то, что ее завезли в лес, раздели, ограбили, возможно – изнасиловали, а потом в лесу и оставили. А коротенький «ежик» на голове заставил Спиридонова предположить, что и сама женщина из этих, нынешних: не то проститутка, не то наркоманка, а то и все вместе. Тем более, стоило участковому затормозить и выйти из машины, как незнакомка быстро вскочила на ноги, с ужасом уставилась на него, а потом опрометью бросилась в лес.

Сомнения насчет криминала сразу отпали, и старший лейтенант бросился за беглянкой вдогонку. Женщина петляла меж деревьев как заяц, только мелькали пятки ее серебристых сандалет. Страх гнал ее все дальше в чащу леса, но и Спиридонов не отставал. Наконец мужская выносливость участкового взяла свое – он все ближе и ближе приближался к убегавшей. А та уже выбилась из сил и вот, сделав последний вымученный прыжок, упала, как подкошенная, в густой черничник.

Участковый, согнувшись и уперев руки в колени, отдышался, а потом не спеша подошел к лежащей лицом вниз женщине.

– Ну что, набегалась? – сурово спросил он. – Вставай, хватит отдыхать!

Женщина от этих слов испуганно вздрогнула и медленно подняла голову. У Спиридонова вновь перехватило дыхание, настолько огромными и прекрасными были серые глаза незнакомки! А еще его поразила исходящая из них боль и тоска. Участкового пронзило насквозь этой болью, и он сразу же перестал подозревать эту женщину в чем-то преступном. Напротив, он проникся к ней огромным сочувствием и участием, готовностью помочь, защитить, совершить что-то хорошее и доброе.

Иван Валентинович протянул женщине руку и помог подняться. А потом спросил как можно более мягче, отводя взгляд от обнаженных, идеальной формы, упругих грудей незнакомки:

– Извините, что напугал вас, но зачем же вы убегали? Что с вами случилось?

А женщина, по возрасту даже девушка, поскольку вряд ли ей было больше двадцати пяти лет, снова вздрогнула от звука его голоса и тревожно ответила напевно, но совсем непонятно, что-то вроде: «Юуултее аан вей».

«Ну вот, еще и иностранка!» – невольно подумал Спиридонов, а вслух произнес единственное, что пришло на ум:

– Ду ю спик инглиш?

Незнакомка вновь напевно что-то ответила, но явно не по-английски. Немецкий Спиридонов изучал когда-то в школе, но хоть и не помнил из него ни черта, все-таки понял, что это и не немецкий. Чтобы хоть как-то наладить общение, Спиридонов ткнул себя в грудь пальцем и четко произнес:

– И-ван!

– Ии-ваан! – слегка улыбнувшись и показав на Спиридонова, пропела девушка.

– Правильно! – обрадовался тот. – А ты? Как твое имя? – спросил он, показав на незнакомку и снова смутился от вида обнаженного женского тела, покрытого красивым ровным загаром.

Девушка, казалось, поняла вопрос, поскольку тут же ткнула себя в грудь и сказала:

– Иилмаа.

– Илма, значит, – довольно улыбнулся участковый. – Вот и познакомились!

Потоптавшись на месте, не зная, что предпринять далее, Спиридонов сделал наконец приглашающий жест по направлению к дороге.

– Пойдемте к машине, – сказал он, понимая, что его слова ничего для Илмы не значат. – Что в лесу-то комаров кормить!

Он медленно пошел в сторону дороги и, оглянувшись, увидел, что девушка следует за ним.

Возле «УАЗика» участковый, поджидая Илму, остановился. Когда она поравнялась с ним, Спиридонов заметил, что девушка дрожит. Было семь часов вечера, и в лесной тени стало уже довольно свежо. Иван Валентинович снял с себя китель и набросил его на плечи Илме. Та благодарно кивнула и сказала: «Таанээ!» Даже без переводчика Спиридонов понял, что это означало «спасибо».

Заканчивая рассказ, Иван Валентинович добавил:

– Вот я и привез ее пока сюда. В город возвращаться уже смысла не было, последний паром ушел. Да и куда ее там везти – в полицию, что ли, чтобы ее там в камере ночь продержали? Знаю я нашего брата, так его верти!

– Ну хорошо, – сказал Алексей. – А дальше-то вы что с ней намерены делать?

– Завтра посмотрим. Может, что-нибудь сумеет о себе объяснить... Странно, вообще-то, все это. Как она в том лесу оказалась? Почему так одета? Почему говорит не по-нашему? Тут ведь у нас иностранцев отродясь не бывало! Да и вообще... Что-то тут не так.